«Ну вот, отдохнули, бл..ь»

Режиссеры «новой русской волны» рассказывают, почему они не снимают кино для зрителя, а Александр Котт и Андрей Кавун объясняют, зачем они поступают наоборот

В 2010 году российская киноиндустрия окончательно растеряла своих зрителей. Поколение режиссеров нулевых, условно объединяемых в русскую «новую волну», сознательно не захотело осваивать жанр и выходить на широкого зрителя. Кинотеатры

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

постепенно захватило продюсерское кино — созданное безымянными авторами и имеющее мало отношения собственно к кинематографу. АНТОН САЗОНОВ связался с Алексеем Германом-младшим, Борисом Хлебниковым, Алексеем Попогребским, Алексеем Федорченко, Дмитрием Мамулией, Алексеем Мизгиревым, Кириллом Серебренниковым и Николаем Хомерики и задал каждому из них вопрос: «Хотели бы вы попробовать себя в кино, которое у нас принято считать массовым?» Кроме того, он попросил высказать свое мнение по тому же вопросу Александра Котта и Андрея Кавуна — режиссеров, сознательно работающих для широкой аудитории.


Алексей ГЕРМАН-младший («Гарпастум», «Бумажный солдат»)
Сначала надо определиться с терминологией. Романтическую комедию я бы снимать не стал. Если же мы говорим про хорошие фильмы, то удачных примеров в России я знаю не так много. Единицы. А на Западе их полно: «Бегущий по лезвию», «Французский связной» или «Крестный отец». Если вы это имеете в виду, почему бы и нет. Вот только я не знаю никого из старшего поколения продюсеров, у кого были бы амбиции в этом направлении. Поэтому я прихожу к выводу, что на такое кино способны лишь люди с молодыми мозгами.

Что вообще нужно для того, чтобы такую историю сделать? Нужно отчетливо понимать, что это сложно. Что тяп-ляп не прокатит. Что не получится разворовать бюджет. Что не выйдет сделать клон. Наконец, что это риск. А вот рисковать у нас отвыкли.

Последнее время я постоянно слышу, что у нас не хватает то сценариев, то режиссеров, то актеров или даже художников. Я же считаю, что будущее за тем кино, которое будет вбирать в себя из смежных областей. У нас очень много хороших писателей-беллетристов. Есть серьезные дизайнеры, в том числе и промышленные. И вот только за счет подобной синергии и возможно движение вперед.

Я много об этом думал и, наверное, попробовал бы, да. Но меня не устраивает подход к производству так называемых крупных компаний. Поэтому надо ориентироваться на молодых продюсеров. А их сейчас из производства выдавили. И все в итоге сводится к тому, что качественное зрительское кино делать не с кем.

У нас — с толстиковским фондом или без него — фильмов для массового зрителя каждый год выходит одно и то же количество: одна-две новогодние картины, одна весенняя, несколько осенних, две-три комедии и два мультфильма. Достойных из них — всего несколько. И больше пока не будет, потому что им неоткуда взяться. Нет идей. И без молодых — не будет.

Борис ХЛЕБНИКОВ («Свободное плавание», «Сумасшедшая помощь»)
Любой режиссер хотел бы попробовать себя в разном кино. Мне это тоже кажется привлекательной историей. Просто у меня еще ни разу не совпадала тема, которая мне интересна, с очень ярким и сильным сюжетом. Если я когда-нибудь найду подходящий мне сценарий, я с большим удовольствием возьмусь за такое кино.

«Челюсти», «Крепкий орешек» или любой фильм Мартина Скорсезе — подобные примеры мне очень симпатичны. Из русских фильмов в голову приходит один «Бумер» — кино и авторское, и для огромного количества зрителей. Пожалуй, дебют Буслова — единственный пример из нулевых, который я мог бы привести.

Кирилл СЕРЕБРЕННИКОВ («Изображая жертву», «Юрьев день»)
Для того чтобы снимать у нас массовое кино, нужно перейти рубиконы художественности. А делать этого не хочется. Приведу пример. Сериалы, которые на Западе идут в прайм-тайм, у нас в прайм-тайм идти не могут — их в лучшем случае показывают после полуночи. О чем это говорит? У нас проблема с аудиторией. То есть даже не с аудиторией, а со всеми нами небольшая проблема. Я читал недавно статью о том, что Россия вымирает. Эпидемия глобальной смертности связана в первую очередь с пессимизмом и бескультурностью. В этом смысле очень трудно быть массовым. Хотя стараться надо всеми силами.

Вообще деление на массовое и немассовое кино — штука условная. Вот «Социальная сеть» какое кино? Массовое, авторское или жанровое? А «Черный лебедь»? Они в той же мере авторские, в какой и массовые. Это если брать в пример то, что я недавно посмотрел.

Фильмами, рассчитанными на совсем большой массмаркет, я думаю, мне будет не очень интересно заниматься. Такими, как «Знакомство с Факерами». Фильмы, подобные «Елкам», как бы хорошо я ни относился к их создателям, для меня формат журнала «Семь дней». В хорошем, конечно, смысле. Но я как-то под кино понимаю совсем другое. Рыночное развлечение у меня не получится сделать. Большой аудитории хочется, но чтобы она была еще и умной. Как этого добиться — непонятно. Сам постоянно над этим думаю.

Алексей МИЗГИРЕВ («Кремень», «Бубен, барабан»)
В том массовом кино, которое на девяносто процентов делается у нас сейчас, мне бы участвовать не очень хотелось. Это даже не проблема массового кино как такового, если вы уж используете этот термин. Проблема в конкретных фильмах. Они настолько ужасающего качества, что я не знаю ни одного безумца, который хотел бы встать рядом с ними.

Но само по себе кино — вещь, которая должна быть открыта для зрителя и для него же прежде всего и сниматься. И профессия режиссера, которой меня обучили, как раз связана с тем, чтобы любая история была национальной, излагалась доступным языком и затрагивала зрителя как человека.

Более того, мне вообще не кажется, что я снимаю элитарное кино. Я снимаю только те фильмы, которые абсолютно доступны для зрительского восприятия. Я не снимаю банку, стоящую на столе. И тем более не вчитываю смысл в текст. Мне, наоборот, хочется делать кино, в котором бы эти смыслы вычитывались. В общем-то, я изначально к этому и стремлюсь всегда. Поэтому я для себя не вижу необходимости выбора в том вопросе, который вы обозначили. Тут просто не может быть конфликта.

Алексей ФЕДОРЧЕНКО («Первые на Луне», «Овсянки»)
Попробовать я бы не отказался. Все зависит от сценария. Если сценарий имеет отношение к искусству, я в деле. Если сценарий плохой — никогда в жизни. Вот и все. Даже те же «Елки» не самый худший фильм на свете.

 

 

 

Дмитрий МАМУЛИЯ («Другое небо»)
Широкого зрителя надо бы, наоборот, сузить. И кем нужно быть, чтобы тратить время своей жизни на развлечение этого современного среднестатистического идиота, которого, поносившегося по магазинам и насидевшегося в кафе, заносят вдруг в кинотеатр его нелегкие ноги. Кем нужно быть, чтобы пытаться удержать внимание этого современного массового чудовища?

Трава не растет там, где есть масса. И нужно перестать считать. Еще век назад всякому крестьянину было доподлинно известно, что, если каждый день cчитать овец, они чаще мрут. Поэтому их считали редко. А сегодня это знание ушло. Все погрузилось в счет. И люди мрут от счета. Помните, в «Маленьком принце»: «...Я знаю одну планету, там живет такой господин с багровым лицом. Он за всю свою жизнь ни разу не понюхал цветка. Ни разу не поглядел на звезду. Он никогда никого не любил. И никогда ничего не делал. Он занят только одним: он складывает цифры. И с утра до ночи твердит одно: “Я человек серьезный! Я человек серьезный!” — совсем как ты. И прямо раздувается от гордости. А на самом деле он не человек. Он гриб».

Алексей ПОПОГРЕБСКИЙ («Простые вещи», «Как я провел этим летом»)
Задачи выйти на более широкую аудиторию у меня как таковой нет. И не испытываю я особого желания попробовать себя в массовом кино. Но, задумывая каждый раз свой следующий фильм, я совершенно искренне считаю, что он должен быть понятен и доступен абсолютно любому зрителю. И я надеюсь, что мне удается это все больше и больше.

Внутренняя моя задача при этом сводится к тому, что я стараюсь поднять как можно выше свою техническую, сценарно-драматургическую и режиссерскую планку. То есть от фильма к фильму я целенаправленно пытаюсь наработать собственный инструментарий. И я твердо намерен продолжать двигаться в подобном направлении и дальше.

Николай ХОМЕРИКИ («977», «Сказка про темноту»)
Поскольку мой «Беляев» окончательно законсервировался, я в скором времени собираюсь запуститься с большим телевизионным проектом — как раз таки для широкого массового зрителя. Так что я уже этим занимаюсь. Согласился я на это предложение не столько ради денег, сколько из-за хорошего сценария, из которого мне под силу сделать нечто интересное. Потом, не так давно я снял военный телефильм «Ночь длиною в жизнь», который даже получил несколько премий зрительских симпатий.  И снят он вроде так, что стыдно за него быть не должно. Сейчас же я снова занимаюсь артхаусом. Заканчиваю «Сердце» — историю про машиниста метрополитена. А вот то, что Бекмамбетов делает у меня, снять вряд ли когда-нибудь получится — я с актерами по-другому работаю, и вообще.