Оцените материал

Просмотров: 47711

Ольга Свиблова: Кураторское Credo

Екатерина Дёготь · 30/05/2009
Куратор Российского павильона на Венецианской биеннале рассказала ЕКАТЕРИНЕ ДЁГОТЬ, что кураторство — это как любовь. И еще немного как «Евровидение»

Имена:  Ольга Свиблова

©  Тим Парщиков

Ольга Свиблова

Ольга Свиблова

Как только я выключаю микрофон, Ольга Свиблова становится совершенно другим человеком. Она заметно оживляется и весело показывает мне замотанную в бумагу большую скульптуру. В прорыве бумаги видна розовая лейка, которую скульптура, оставшаяся мне неизвестной, держит в своей плюшевой лапке. «Это Ростан Тавасиев, — говорит Свиблова. — Вот купила как дура, не знаю зачем. На свои. Две тысячи евро, для меня это много. Влюбилась в художника. Он просто прелесть! Чистый позитив! При этом спроси меня: а является ли он системообразующим? Наверно, нет. Но такая дурь нашла. Ну вот когда юбку покупаешь, не знаешь почему, то же самое».

Юбка имелась в виду моя, которую мы подробно обсудили до того, но позитив — это очень ее слово. Правда, переизбыток позитива дает иногда непредвиденный результат. Название нового павильона Ольги Свибловой в Венеции, «Победа над будущим», напоминает мне старый советский анекдот про то, как на первомайской демонстрации повесили лозунг «Смерть врагам империализма». Там было нагромождение отрицаний, которые начинали значить нечто противоположное, а у Свибловой — нагромождение позитива. И победа, и будущее – крепкий позитив. Но победа над будущим? Звучит, вообще-то, безнадежно и бесперспективно. Трагически звучит. Но Ольга Свиблова, возможно, этого не слышит.

Свиблова по образованию психолог и в искусство пришла по любви, а не по обязанности. Ее кураторский подход сильно отличается от подхода классических историков искусства с университетским образованием, поэтому профессиональное сообщество иногда ее воспринимает с настороженностью. Тем не менее она доказала, что может сделать то, что и не снилось другим. Никто другой в нашей стране не сумел так продвинуть современное искусство в верха – и, главное, заставить полюбить его. Ольга Свиблова – очень успешный функционер, создатель и директор Московского Дома фотографии, одного упоминания которого достаточно для того, чтобы открыть любую дверь, и Мультимедийного комплекса актуальных искусств. Но она еще и успешный куратор. Пусть даже скорее в широких, чем в узкопрофессиональных кругах, - именно это в ней и уникально.

Мой личный вкус со вкусом Ольги Свибловой, как правило, не совпадает. Тем не менее (или именно поэтому) мне действительно кажется, что она воплощает какие-то необычайно типичные, ключевые установки нашего времени и нашего места. И эти установки заслуживают того, чтобы быть внимательно выслушанными.


«КУРАТОРСКУЮ РАБОТУ МЫ НЕ ВИДИМ, МЫ ВИДИМ ТОЛЬКО ХУДОЖНИКА»

— Как ты понимаешь задачу куратора национального павильона?

— Я считаю, что куратор национального павильона должен прежде всего показать, что в стране есть современное искусство.

— Это относится к русскому павильону?

— Нет, к любому. И он должен показать это с таким энергетическим драйвом, чтобы это было увидено, чтобы этот месседж был послан, потому что современное искусство — важная имиджевая составляющая любой страны. И месседж этот должен быть послан конкретным произведением. Оно должно захватить внимание людей. И второе — это, конечно, то, что Венецианская биеннале — уникальный инструмент для продвижения национальных художников на международной арене.

— То есть ты видишь свою ответственность в продвижении бренда художника.

— Да, абсолютно. Если хорошо получилось, то художник получает внимание, возможность работать с другими кураторами, с другими институтами. Задача куратора национального павильона — сделать художников видимыми. В России есть специфика, на мой взгляд, но такие проблемы есть и у других. У тех стран, что задают тон в том, что называется «современное искусство» (это, конечно же, Америка, Англия, Франция), стратегии часто строятся на том, чтобы показать художника, который уже бренд. У них люди между сорока и пятьюдесятью уже бренд. Но у нас таких художников крайне мало. Это объективная реальность, данная нам в ощущениях.

— Я так поняла, что этим ты аргументировала то, что сделала групповую выставку, а не показала одного художника.

— Абсолютно. Я считаю, что лучше показать многих, дать шанс. И от квадратных метров, это моя жесткая позиция, не зависит, увидена работа или нет. Хорошая работа будет увидена, ей не обязательно давать десять тысяч квадратных метров.

— Ты очень хорошо описала свою ответственность перед художником. А в чем твоя ответственность перед государством, ведь ты представляешь и его?

— Ответственность перед государством тренера сборной по футболу состоит в том, чтобы его команда хорошо сыграла. Через то, что люди переживают, что у нас есть отличные футболисты, хоккеисты, волейболисты, происходит определенная идентификация со страной. У нас в павильоне в этом году тема победы. Людям свойственно идентифицироваться с победой лидера в той или иной области. Возьми «Евровидение». Можно его любить, можно нет; не знаю, что дальше от меня, какая-нибудь далекая звезда в космосе или «Евровидение». Но я понимаю, что, хочешь не хочешь, «Евровидение» — такая история, где нации переживают одни чувства. Надо было видеть, что происходило на трибунах, когда люди болели. Это механизм идентификации с лидерским достижением в любой сфере: в современном искусстве, в футболе, в спорте, в науке.

— До тебя целостный групповой проект из многих авторов в русском павильоне делал только один человек, причем дважды, а именно Виктор Мизиано. Видела ли ты эти проекты и повлияли ли они на тебя?

— До меня я не видела НЕ групповых проектов в русском павильоне, если не брать Кабакова в соавторстве с Тарасовым в 1993 году.

— Было много случаев, когда устраивалась коммунальная квартира из отдельных проектов, в крайнем случае один на одном этаже, другой на другом. Но чтобы куратор сводил несколько художников в одном пространстве — это только Мизиано делал.

— Не понимаю. Если «коммунальная квартира», значит, выставляется много художников.

— Я имею в виду целостный кураторский проект. Такого не было.

— Я исхожу из того, что мы видим, а не из того, что в голове. Я вижу объективную реальность. Данную нам в ощущениях. C 1993 года я ни разу не видела русского павильона на Венецианской биеннале, где был бы представлен один художник.

— Но все эти проекты были не кураторские, или это было сочетание нескольких кураторских проектов в одном здании.

— А вот это я, извини, не понимаю вообще. Это для меня тарабарщина. Если несколько художников в одном пространстве, значит, это кураторский проект.

— Но когда я делала проект Ольги Чернышевой, я не была куратором остальных и ничего не могла решать относительно них. Так тогда все было устроено, к сожалению.

— Катя, извини! Такая путаница! Я человек, закончивший математическую школу, я привыкла мыслить логически. Логически у нас есть разделение, которое заведено в биеннале. С тех пор как в 1993 году у нас был один художник в павильоне, у нас всегда была группа художников. Если ты не можешь назвать это кураторским проектом, я этого не понимаю. Если поставлено несколько проектов, они должны входить в связь. Если ты меня спрашиваешь о проекте Вити Мизиано, я видела проект 2003 года. Там были выбраны очень хорошие художники, которых я обожаю, все их любят. У нас их не так много, а тут была выбрана отличная команда. Я думаю, что в этом проекте не было внутренней связи, которая бы позволила эти проекты объединить — это первое. И второе — трагически не победил пространство Валера Кошляков. Но это пространство вообще очень трудно использовать. Мне кажется, что этот проект был неудачным для Валеры. А так как это центральный зал и большой, то это была энергетическая дыра, которая в результате влияла на чудесную, на мой взгляд, работу Дубосарского и Виноградова и которая делала проходной замечательную работу Звездочетова.

— Для тебя это скорее проблема художника, чем куратора?

— Я считаю (может быть, я не права), что куратор — это подстилка. Куратор — это дирижер, который помогает художнику артикулировать инструмент, который в нем есть. У тебя может инструмент провалиться или он партию поведет. Психологически, концептуально, технически ты помогаешь художнику. Победа бывает только у художника. Но если ты не добился того, что это победа, в результате надо пенять на себя. Потому что объективно мы видим работу художника, мы не видим кураторскую работу.

— Скажи, пожалуйста, в связи с этим, как ты относишься к яркой практике кураторства девяностых годов, которая базировалась на совершенно иных принципах. Она воплощена в текстах Буррио об эстетике отношений. Как ты соотносишься с этим?

— Кураторские проекты Буррио, которые я видела, иногда мне очень нравились, а иногда не нравились мне совершенно. Мне вообще нравятся отдельные проекты. Я обожаю проект Вити Мизиано в Кусково в 1991 году, «Эстетические опыты». Я к нему возвращаюсь, он меня потряс. Я люблю конкретные произведения. А ты мне задаешь общий вопрос. Эстетика девяностых годов, я считаю, провальное время. А к конкретным проектам Никола Буррио я отношусь по-разному: к текстам практически всегда хорошо, к визуальному воплощению — иногда в плюс, иногда в минус.

— Обычно кураторы так или иначе соотносят себя с какими-то теоретическими текстами. Какие теоретики для тебя особенно важны в твоей кураторской деятельности?

— Изначально тема русского павильона звучала «Победа?». Меня интересовала проблематизация философского понятия «победа». На эту тему есть огромный дискурс — начиная от античной литературы, кончая всей философией. Есть психологический дискурс: что такое победа, каков механизм проживания этого чувства. Есть понятие коллективной победы. Есть социальный дискурс на тему победы, философский и так далее.

— Фамилии какие-нибудь можешь назвать, кто был особенно важен для тебя?

— Особенно важных не было. Меня интересовало развитие этого понятия в исторической перспективе. А дальше — практика. Кураторский проект идет не от дискурсов, в это я не верю. Я не могу больше встречать в искусствоведческих текстах цитаты из Делеза, Барта, меня тошнит. Для меня гораздо интереснее цитировать Евангелие, потому что, в конце концов, все оттуда идет.

— Тогда спрошу конкретно. Сделала ли ты для себя после своего первого проекта на биеннале какие-то практические выводы, захотелось ли тебе изменить что-то в своем подходе?

— Ничего. Поменялась тема — и поменялся набор художников соответственно.

— Но сам принцип остался тот же?

— Какой принцип? Я делала групповую выставку, и я делаю групповую выставку.

— Но подходы бывают разные.

— Я куратор, что я могу изменить? Сначала возникает проблема, которая меня волнует, которая должна стать моим камертоном, моим переживанием. Дальше я смотрю, интересна ли она другим людям, смотрю на социальную ситуацию. Дальше у меня есть понимание, что я с этой проблемой работаю в определенном контексте, потому что тексты вне контекста не звучат. Я все-таки ученик Щедровицкого, понимаю, что такое текст и контекст. Нет единой правды, эту выставку я делаю для специфических условий восприятия и публики Венецианской биеннале. Проблема, которая у меня болит, должна быть интересной не только мне; кроме того, она должна быть как-то отыграна в истории искусства, потому что искусство дискутирует только само с собой. И дальше, после того как у тебя есть это, у тебя появляются художники. Из них надо вытянуть произведение, которое есть воплощение их художественного мира. Художник — это мир, и ты должен очень хорошо знать историю того, что делал художник до этого. Чтобы ты попал, смог войти с ним в контакт и вытянуть то, что тебе надо.
Страницы:

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:11

  • sasha_ditmar· 2009-05-30 16:39:06
    Мда. Ольга ваша вся стушевалась под натиском Дёготь.
    То говорит о том, что художники ей интересны образованные - с бэкграундом - как она выражается - то вдруг заявляет, что теоретики и дискурсы её вообще мало волнуют. То рассуждает о необходимости критичности, то через пару абзацев - " художник сегодня должен попробовать создать новую утопию".
    Видимо это не очень хорошо, когда кураторство как любовь.
  • boyarinov· 2009-05-30 16:51:10
    свиблова данная нам в ощущениях
  • atomniy· 2009-05-30 19:39:01
    Суровая тётенька
  • kotomish· 2009-05-31 02:23:57
    Этот локомотив ничто не остановит =)))
    ОЛС - это танк, который прет напролом и ничто ее не проймет! =)))
  • tibacityblues· 2009-05-31 14:23:15
    свиблова опасносте
  • antosha· 2009-06-01 12:37:50
    Ольга Львовна, конечно, танк, но справедливости ради отметим, что и до ее кураторства российский павильон ничем особо выдающимся не выделялся, не считая, конечно Кабакова в 1993 году. Да и вряд ли выделится в обозримом будущем: с чего бы вдруг?
  • pervov_georgy· 2009-06-04 14:01:01
    Хочу напомнить о своём предложении Ольге Львовне в мае 2008 г. Остаётся сожалеть, что оно не было принято.

    Письмо О. Л. Свибловой.


    Почему следует реализовать проект тоталреализма в
    Российском павильоне на биеннале в Венеции в 2009 г.?

    1. Россия страна великой культуры и она может предлагать миру великие явления: Русская икона, Великая русская реалистическая школа – Критический реализм, Русский авангард, Социалистический реализм тому подтверждение, почему бы не Тотальный реализм!?

    2. Русская культура глубоко связана с реалистически-образным искусством. Безобразный художественный мир онтологически ей не свойственен или только как исключение, в любом случае - неорганичное проявление.

    3. Богатейшая образно-реалистическая традиция России - естественное конкурентное преимущество по отношению к безобразным художественным практикам запада. Для нашей культуры это органичное позиционирование.

    4. Очевидны выгодные нам ассоциации с необъятностью пространств, широтой Русской души, религиозно-метафизической глубиной, Русской духовностью, Русским космосом и т.п.

    5. Мы предлагаем свою этику, эстетику и идеологию, а не трёмся в общих местах культурки в затхленьком душке времени.

    6. Мы учим и предъявляем свой независимый взгляд и свою точку зрения, а не поём чужую песню безличным голосом.

    7. Мы предлагаем альтернативу безобразно-гламуропатичной глобализации.

    8. Нам выпадает исторический шанс быть не субъектом, а объектом истории искусства (хотя бы тут). Инициация и реализация Большого проекта подразумевает и риски, но в любом случае мы останемся в выигрыше.

    9. Власть берется, а авторитет и репутация зарабатывается поступками, мы совершаем поступок и пробуем взять больше, чем причитается России в последнее историческое время.

    10. Мы укрепляем авторитет страны и культурно-гуманитарные позиции России в мире. Ослабляет нас обезьянничанье и отсутствие позиции, трусость.

    11. Мы делаем радикальный конструктивный глобальный жест. Он донесётся до широчайшей аудитории, которой он нужен.

    12. На фоне представляемых проектов наш проект будет бросаться в глаза своей правдивостью, жизненностью, человечностью, но и инаковостью.

    13. Он не оставит равнодушным.

    14. Он, несмотря ни на что, останется жить после.


    P.S. Доводы против нашего проекта могут быть если нет веры в потенциал страны, также если руководствоваться сиюминутными тусовочными компромиссами, логикой «мышьей беготни», трусостью перед ответственностью, отсутствием масштабного мышления, коррупцией, стратегической мелкотравчатостью и т.п.


    http://www.pervov.ru/info.html
    Первов Георгий
    Москва, Россия
    19 мая 2008 г.



  • greenapple· 2009-06-29 18:47:36
    Меня все мучает вопрос, ну кто же пригласил Ольгу Львовну курировать павильон?
    Раз уж это произошло, то те, кто такие решения принимают, не отдают отчет в том что делают. уличать ОС в не состоятельности как куратора, по-моему, бессмысленно. Профессиональное сообщество и так знает, что Свиблова нулевой куратор. А те, кто выше, они не разбираются вообще в таком понятии как куратор.
    они рассуждают примерно также как ОС: взять лучших и всех показать одновременно. А чо? разве это трудно?
  • greenapple· 2009-06-29 19:00:30
    Это интервью мне напомнило передачу "Школа злословия" с Анастасией Волочковой. Воистину, два толстокожых человека.
  • makax· 2009-08-15 19:09:55
    между прочим, "реальность, данная нам в ощущениях"- это определение МАТЕРИИ.
    В контексте статьи это выглядит так:
    "У них люди между сорока и пятьюдесятью уже бренд. Но у нас таких художников крайне мало. Это материя .(ну или материальность среды?или чего?)

    или "— Я исхожу из того, что мы видим, а не из того, что в голове. Я вижу объективную реальность. Данную нам в ощущениях. C 1993 года я ни разу не видела русского павильона на Венецианской биеннале, где был бы представлен один художник.

    непонятно..что еще можно видеть,кроме материального?при этом в каждом предложении - "Я вижу" "Я исхожу из того, что мы видим" "я ни разу не видела ", это заклинание на адекватность окружающему миру? определенно не действует.
  • Helga Ryaboukhina· 2011-12-20 03:09:14
    такая пустая болтовняяя
Все новости ›