3. Как вам кажется, кто должен был бы работать в этом музее? А кто (какого типа человек) — быть его директором?

Арсений Жиляев
Признаюсь честно, я далек от бюрократических вопросов, поэтому не очень хорошо представляю, что именно входит в обязанности директора музея. Но если речь идет о формировании выставочной политики, коллекции и пр., то директором музея должен быть профессиональный куратор или кураторская группа, способные быть еще функционерами.

Диана Мачулина
Я бы назвала в качестве директора Ерофеева, но не смогу, потому что я люблю соцреализм, а Ерофеев его терпеть не может. Экспозиция музея под его безраздельным руководством была бы лишена советского искусства, а это неправильно, нельзя вычеркивать никакой период. Вообще сложно назвать кандидата, потому что директор должен быть страстным искусствоведом и в то же время обладать относительно беспристрастным взглядом, да еще быть хорошим администратором. Я таких универсалов не знаю —  или можно сказать, что им и без музея есть чем заняться.

Виктор Мизиано
Мне очень хотелось бы тут сказать, что, вероятно, директором музея ГЦСИ должен быть Виктор Мизиано, но моя жизнь сложилась так, что претендовать на официальные должности я не могу.

Татьяна Антошина
Те, кто и раньше работал в ГЦСИ.

Константин Бохоров
Специалисты в ГЦСИ локального уровня, в России они могут рассказать, что такое современное искусство, но они не умеют играть в международные игры.

Владимир Овчаренко
Придется поискать. Строительство и организация выставок — разные процессы, так что и директора нужны разные. Пока нужен добыватель средств и строитель.



4. Как, с вашей точки зрения, должны складываться отношения музея современного искусства с частными галереями?

Татьяна Антошина
Меня это не интересует.

Владимир Овчаренко
Очень просто. Музей решает, что нужно для его коллекции, — галереи продают.

Константин Бохоров
В цивилизованном мире через государственные музеи поддерживаются галереи. Министерство культуры Австрии выделяет деньги музеям на закупки у галерей. ГЦСИ мог бы быть таким музеем, и через него могла бы производиться подобная программа.

Виктор Мизиано
Мы живем в ситуации, где сочетаются рынок и музейный некоммерческий показ. Пренебрегать в наших условиях коммерческой помощью странно. Вопрос в том — и это миссия музея — как выстроить модель взаимодействия с рынком так, чтобы отвести тень подозрения в коррупции и местничестве. У меня вызывает сомнение ситуация, когда галерист Айдан Салахова делает выставку своей художницы в ММСИ. Это некорректно. Я вполне лоялен к отдельным личностям, но есть конфликт интересов. Музей должен быть местом незаинтересованного суждения. Если бы куратор музея или независимый куратор взяли на себя ответственность за подобную выставку, это было бы нормально. Но прямого перемешивания коммерческих и экспозиционных функций не должно происходить.

Алексей Шульгин
И галереи, и музеи занимаются одним и тем же — продают художественный продукт. Разница лишь в том, что галереи более сфокусированы на продаже объектов, а музеи продают experience. А схема работы галерей в связке с музеями всем известна: попадание художника в престижную музейную коллекцию означает рост цен на его работы, поэтому галереи делают хорошие скидки для музеев и участвуют в производстве музейных выставок. Эту сторону художественного процесса все еще принято не афишировать, хотя мне кажется, что признание ситуации и избавление от ложной стыдливости может облегчить движение вперед, в том числе в деле модернизации музея.

Николай Олейников
Гремучая смесь интересов частного бизнеса и власти способно сделать из музея кладбище искусства. Такой музей может превратиться из места обобществления творчества и знания в зону пересечения влияния власти и капитала. Естественно, от фразы «Овчаренко и Татинцян готовы оказать помощь» у внимательного наблюдателя шерсть встает дыбом. И тот и другой, естественно, напрямую заинтересованы в том, чтобы «оказать помощь» Государственному музею современного искусства, используя его как рычаг, запускающий мощную машину легитимации плюс рыночные механизмы распределения зон влияния и средств производства выгоды. Музей может существовать на пожертвования клуба анонимных любителей искусства, но попечительский совет, состоящий только из представителей власти и игроков частного бизнеса, прикончит музей как идею. Совет должен контролироваться снизу художниками, кураторами, исследователями, зрителями. Чтобы ни один из донаторов, будь то государство или ЧП, не смогли продвигать свои интересы за счет музея.

Диана Мачулина
Галереи должны делать большие скидки при продаже работы своего художника музею, если музей считает необходимым ее получить, но ни в коем случае не пытаться ничего музею всучить. Музей, на который может повлиять кто угодно, лишится своей репутации.


5. Что из политики нынешнего ГЦСИ надо взять с собой, а что — оставить в прошлом?

Андрей Монастырский
Я не знаю этой политики.

Виктор Мизиано
Я не вижу на сегодняшний день в Москве организации, которая была бы более похожа на орган современного искусства. Все другие более уязвимы для критики. Многое можно пожелать ГЦСИ: остроты, яркости при разработке кураторских проектов, более ясно прочерченных идейно программ, стержня. Есть старательная попытка «делать институцию». Но музей — это не только последовательная работа, это и выброс энергии культурной воли в художественно-культурное пространство. Все силы ГЦСИ уходят на то, чтобы выглядеть достойно. Нерва не хватает, отчетливой позиции в мире современных идей и тенденций. Поскольку ГЦСИ достраивает себя как музей, частично эту критику можно снять, но если музей не работает на острой полемике, он мертвое тело.

Диана Мачулина
Мне кажется, ГЦСИ стоит перестать бормотать себе под нос и начать говорить четко и внятно. Сейчас деятельность ГЦСИ как бы не нуждается в зрителе, многое делается, но всё для себя. Музей предполагает постановку сверхзадач. И ГЦСИ придется забыть о хрестоматийных, отчетных выставках и распрощаться со спокойной жизнью. Пока все происходит у них внутри своей сети: свои кураторы, гости из филиалов, дружественные иностранцы — что смогли, то смогли. А придется из кожи вон лезть, договариваться с неприступными институциями о сотрудничестве, быть готовыми принимать гостей, привлекать большое количество зрителей.

Арсений Жиляев
Взять сетевую организацию, поддержку регионов, программы развития молодого искусства, образовательный блок, попытки поддерживать и развивать политическое искусство и самосознание. Я многократно участвовал в качестве художника и зрителя в проектах ГЦСИ, и для меня это всегда был крайне дружелюбный и профессионально интересный опыт. У меня нет сомнений в квалифицированности и профессиональной компетентности сотрудников ГЦСИ. Хотелось бы пожелать им сохранить, несмотря на изменение статуса, дружелюбность в отношениях с художниками и человечную атмосферу в самом ГЦСИ.

Что оставить? Я бы более остро, что ли, формировал новую коллекцию. Работы, которые приходится видеть на ежегодной отчетной выставке, неплохие, но чаще это дары художников. Отсюда эклектичность и привязанность к определенному периоду времени... О новой коллекции сказали, что купят Херста и Чепменов, но что это значит? Так ли эти художники нужны государственному музею в России? Я предполагаю, что эти имена скорее репрезентируют экономическую вседозволенность, нежели свидетельствуют в пользу продуманности вопросов формирования коллекции. Надеюсь, что после демонстрации границ финансовых возможностей будут продемонстрированы серьезность и идейная программа, с которой эти возможности будут использоваться.

Владимир Овчаренко
Всё хорошо. Вопросы только надо ставить масштабнее и добиваться их решения жестче. В этом и будет заключаться успех или неуспех музея.