Club Transmediale в Берлине

Берлинский фестиваль аудиовизуальных искусств задался вопросом: «Что такое электронный лайв в XXI веке?» АРТЕМ УШАН стал свидетелем шести убедительных ответов

Имена:  Мортон Суботник · Нам Джун Пайк · Урсула Богнер · Эй Вада · Ян Елинек

​

Тема одиннадцатого ежегодного фестиваля Club Transmediale была заявлена как «LIVE!?». Стоящие в конце восклицательный и вопросительный знаки, судя по всему, означали критический и аналитический подход к ответу на вопрос «Что такое живое выступление в XXI веке?» (чтобы не отставать от родительского фестиваля Transmediale, осмысляющего вторжение высоких технологий в повседневность и искусство с серьезных теоретических позиций). Но, как известно, совмещение этих двух знаков препинания (интерробанг) означало риторичность вопроса, и это соответствует теме СТМ.11 как нельзя лучше.

В рамках фестиваля можно было увидеть разные варианты живых концертов, включая и те, где музыканты думают, что словом «лайв» можно обозначить простое физическое присутствие автора на сцене. Продюсеры использовали миди-контроллеры и компьютерные программы; художники исполняли музыку на предметах, вообще-то для этого не предназначенных; инженеры извлекали звуки из собственноручно спроектированных устройств, с устрашающим количеством торчащих из них проводов, — все эти разномастные выступления подтверждали относительность понятия «лайв» и убеждали слушателя, что не так важно, как играют, важно — что.

Ни вольным зрителям, ни большинству профессионалов было, по-видимому, вообще неинтересно, «как надо играть». Об этом свидетельствовали и полупустые залы во время дневных симпозиумов, где шли прения о том, что такое современный лайв — какую роль в нем играет слушатель, насколько важны во всем этом фестивали, подобные СТМ, и т.п. Даже вечеринка в честь открытия фестиваля подтвердила: публика считает, что обсуждать тут нечего. На сцену вышел толстяк Джейсон Форрест (Jason Forrest), также известный как Donna Summer, подправил громкость на макбуке и полтора часа гонял свои треки в плеере iTunes, задорно прыгая по сцене. Зрители были в восторге.

В этом году главными событиями фестиваля по части клубной музыки стали вечеринки лейблов Hyperdub, Perlon и ночь витч-хауса Drag’n’Drop — то есть полностью вышедший из подполья дабстеп, зависшее на месте минимал-электро и очередной хайп сезона, к тому же прошлого. Таково настоящее и ближайшее будущее танцевальной музыки по версии СТМ.11. Ночь главного дабстеп-лейбла планеты проходила в клубе Berghain, бескомпромиссная саунд-система которого прекрасно справлялась с оглушительными басами видных представителей этого жанра. Среди них — основатель Hyperdub и главный пропагандист дабстепа в прессе Стивен Гудман (Kode9), проект Кевина Мартина King Midas Sound, Ikonika, Terror Danjah. Все музыканты отыграли до полуночи, чтобы их могли послушать и те, кто не хочет оставаться на вечеринке до утра, то есть взрослая или внеклубная аудитория. За стенами клуба в это время лил дождь, и пустыри, окружающие здание бывшей электростанции, превращенной в Berghain, постепенно превращались в болота. Мокрые и грязные любители музыки добирались до входной двери клуба, выстояв длиннейшую очередь, — и чаще всего отправлялись жестким бергхайновским фейс-контролем восвояси. Многие из отверженных шли в клуб Maria, находящийся неподалеку, где проходила в это время витч-хаус-пати с участием диджеев из Германии, Дании и Америки — Sick Girls, o F F, GR†LLGR†LL и Gucci Goth, каждый из которых по-своему трактовал идеи, предложенные самым молодым на сегодня направлением в электронной музыке. Одни сводили переработанные поп-хиты с граймом, увеличивая градус безумия, другие, наоборот, замедляли треки все сильнее и сильнее. Публика реагировала положительно на любые выступления, и происходящее сильно напоминало любительскую нелегальную вечеринку, что добавляло теплоты в атмосферу. Впрочем, остромодный витч-хаус даже в демократичной и радикально-экспериментальной «Марии» допустили только на маленький танцпол, для большого же была составлена очень эклектичная программа — на этой сцене играли резидент лейбла Ghostly International Gold Panda, техно-продюсер TheField , индустриальная кельнская группа MIT и новые звезды мэдчестера WU LYF.

Фестиваль СТМ, естественно, не ограничивается музыкой для танцполов, она здесь занимает меньше половины программы. Сердца организаторов по-прежнему отданы модульным синтезаторам — концертов музыкантов, производящих электронные шумы с помощью коммутации необычных устройств, было множество. Для пущей убедительности был даже привезен автор одного из первых модульных синтезаторов, американец Мортон Суботник — настоящая легенда инженерии в области экспериментальной музыки. Суботник отыграл во время фестиваля два лайва и рассказал о своих новых разработках для айпэда — странно выглядящих приложениях, совмещающих в себе функции синтезатора и графического редактора. Идея Маршалла Маклюэна о воздействии электронной музыки на человека и ее медийной сущности, которую Суботник разрабатывает уже давно, приняла в этих программах вид игрушки для создания визуальных и звуковых узоров.

Большинство экспериментальных концертов СТМ в этом году проходило в клубе Festsaal Kreuzberg и соседнем клубе-галерее West Germany. Вообще, идея проводить фестиваль на площадках, максимально приближенных друг к другу, в этом году была реализована как нельзя лучше: основная ежевечерняя программа проходила недалеко от станции метро Kottbusser Tor, в четырех местах, расположенных друг от друга на расстоянии десяти метров, — барах Paloma и Monarch и уже упомянутых клубах Festsaal Kreuzberg и West Germany. Билеты в последние три места стоили 5 евро, в Palomа вход был бесплатный: было бы странно платить за вход в 30-метровое помещение, где нельзя сдвинуться с места из-за тесноты. Тем не менее атмосфера там была очень позитивная — здесь проходили презентации европейских фестивалей электронной музыки и выступления их представителей. Лучший звук был в Festsaal Kreuzberg; эта площадка обычно принимает у себя музыкантов совершенно различных жанров — от хип-хоп-продюсера Madlib до Дамо Судзуки из Can.

Далее — шесть мероприятий из программы Club Transmediale, произведших на корреспондента OPENSPACE.RU наибольшее впечатление.

{-page-}

 

1. «Room40 meets Faitiche»
Вечер двух видных лейблов экспериментальной музыки. Австралийский Room40 представляли его владелец Лоуренс Инглиш, мультиинструменталист Джон Чентлер и трио японки Туджико Норико, в которое, кроме нее, входят первые два участника делегации. Эти три выступления прекрасно продемонстрировали, какие форматы лайвов возможны сейчас в экспериментальной музыке. Инглиш использовал программное обеспечение, Чентлер играл на модульном синтезаторе, а Норико совместила эти два элемента и добавила к ним ритм и вокал. Не отставал в изобретательности и лейбл одного из самых интересных современных немецких музыкантов Яна Елинека — Faitiche, который показал уникальный проект Ursula Bogner, воссоздающий музыку и наработки Урсулы Богнер — фармаколога, в качестве хобби занимавшейся экспериментальной электроникой с конца 1960-х. Богнер жила, работала и умерла в 1994-м, не дождавшись признания. Случайно найдя записи ее работ, Ян Елинек выпустил их на своем лейбле и запустил проект: исполнение «Концерта для шести сигнальных генераторов» Богнер на устройствах, генерирующих повторяющиеся звуки и использующихся, как правило, для тестирования или починки электроакустических устройств.



Шесть музыкантов, расположившиеся в центре концертной площадки Festsaal Kreuzberg, почти в полной темноте извлекали из своих генераторов разной частоты звуки, которые, складываясь, образовывали четкий минималистичный звуковой ландшафт. Кроме этого, Елинек выступил с японским вибрафонистом Масайоши Фуджитой.

2. Мортон Суботник. «Tape recorders, the transistor and the credit card: a personal history»
Жизнь пионера экспериментальной музыки, принимавшего участие в создании одного из первых модульных устройств, синтезатора Buchla, рассказанная им самим. Суботник — веселый седой старик, который, впрочем, с непрекращающейся активностью работает над разного рода ПО, пишет новую музыку и путешествует по миру, участвуя во множестве экспериментальных проектов. Рассказ о том, как вышло, что он стал собирать модульные синтезаторы и прославился, Суботник сопровождал смешными анекдотами из жизни. Например, о своих друзьях Майкле Чайковском и Дебре Бетховен. Последние ходили с ним на переговоры с потенциальными спонсорами и, представляясь им, невольно заставляли финансистов думать, что музыканты над ними смеются, чем немало тормозили процесс поиска денег на новые разработки. Также Суботник играл на открытии фестиваля свою трехчастную пьесу «Silver Apples of the Moon Revisited», которая включила в себя его немного измененные классические произведения конца 1960-х «Silver Apples of the Moon» и «Wild Bulls». Изменились они за счет использования компьютера и голоса (помимо неизменного Buchla), а также участия в выступлении южнокорейской пианистки Су Джин Анджу (SooJin Anjou). За видеоряд во время выступления отвечал видеохудожник Lillevan (один из основателей видеомузыкального проекта Rechenzentrum). Да, послушать Суботника живьем — событие экстраординарное, но почему-то его автобиографическая лекция по завершению фестиваля представилась более ценным событием.

3. Braun Tube Jazz Band
Молодой медиахудожник из Японии Эй Вада (Ei Wada) представил свой новый проект Braun Tube Jazz Band. Предыдущей работой Вады был Open Reel Ensemble — несколько проигрывателей бобин, с помощью которых он создавал свои композиции.



С окончательной смертью в Японии аналогового телевидения в негодность пришли сотни тысяч телевизоров, неспособных поддерживать современный цифровой формат, и Эй Вада придумал, как использовать их для своих экспериментов. Найдя способ выводить радиосигнал телеэкранов в виде звуков и изменять их, варьируя картинку телепроекции, продолжатель традиций классика видеоарта Нам Джун Пайка (использовавшего в свое время звуковые и радиоволны телеприемников) создает полифонические произведения и гастролирует с ними по международным фестивалям.



4. Lippok vs. Nicolai
Прекрасная идея диджей-битвы между именитыми братьями-музыкантами (братьями Николаи и братьями Липпок) на деле оказалась не особенно интересной, хоть и забавной. Карстен Николаи (знакомый многим по проекту Alva Noto и коллаборации с Бликсой Баргельдом под названием ANBB) и его брат Олаф, хорошо известный современный художник, пили вино и коктейли и ставили суровое техно и энергичное электро. Роберт и Рональд Липпоки, составляющие две трети группы To Rococo Rot, не выпускали из рук бутылку Smirnoff и заводили сумасшедшую смесь из хауса, Девендры Банхарта и итало-диско. Учитывая, что музыканты стояли в один ряд за одной длинной диджейской стойкой, происходящее за ней выглядело довольно дико, и полностью заполненный зал реагировал примерно так же, одновременно освистывая и поддерживая криками каждого выступающего. Официальное жюри (из кого оно состояло, осталось тайной) заседало на балконе и выставляло после некоторых треков оценки. В середине сета один из Липпоков свалился совершенно пьяный, оставив свою команду доигрывать в меньшинстве. И, несмотря на то что братья Николаи были на ногах до самого конца, выиграли все же Липпоки.

5. Cine Chamber
На построенной на сцене театра HAU2 прямоугольной конструкции из десяти больших экранов в продолжение всего фестиваля показывали четыре видеопрограммы, которые были составлены американскими кураторами компании Recombinant Media Labs, занимающейся высокотехнологичным видеоартом. Наут Хьюмон (Naut Humon) и Эдвин ван дер Хайде (Edwin van der Heide) под завязку заполнили эти программы самыми передовыми видеоработами, специально созданными для проекции одновременно десятью проекторами. Аудиоряд к роликам был сделан видными экспериментальными музыкантами — Alva Noto, Fennesz, Deadbeat, Monolake и др. Многие из них играли лайвы в паузах между видеопрограммами. Зрители оказывались в центре необычных визуальных и звуковых вихрей, окружавших их со всех сторон; большие экраны и многоканальная звуковая система буквально всасывали всех присутствующих в себя, не давая возможности отвлечься от происходящего. Видеопрограммы ротировались на протяжении пяти дней, и посмотреть их удалось большому количеству людей. Наверное, это была самая интересная программа фестиваля.

6. Palais Wittgenstein
Программа, одноименная с дворцом австрийского сталелитейного магната Карла Витгенштейна, который был также и отцом знаменитого философа, отсылала своим названием к популярному венскому музыкальному салону, который устраивала эта семья в конце XIX — начале XX века. Ее куратором выступил еще один участник проекта Rechenzentrum, Марк Вайзер, и благодаря его усилиям Palais Wittgenstein получился очень цельной и, наверное, единственной программой, где можно было услышать лайвы в их традиционном понимании. В старом кинотеатре на Александерплац, стены которого обиты старым деревом, проходили камерные концерты музыкантов, музыку которых часто определяют странным словосочетанием «неоклассика»: Фолькер Бертельманн, играющий на «препарированном пианино» под псевдонимом Hauschka, виолончелистка Хильдур Гуднадоттир (Hildur Gudnadottir) из исландской группы Mum, композитор Грэг Хэйнс и другие. Попытка возвращения к традициям салонов для прослушивания камерной музыки оказалась вполне способной конкурировать с форматом клубной сцены. К сожалению, это стало и причиной того, что не все желающие смогли попасть на эту программу — ограниченное количество мест обернулось полным солдаутом.