Noize MC: «Ты траблмейкер, что ли?»

Популярный рэпер рассказал о позитивном «Новом альбоме», причинах своего оптимизма, как он голосовал на президентских выборах и о том, что делать дальше

Имена:  Noize MC

На прошлой неделе рэпер из РГГУ Иван Алексеев выпустил новый альбом песен для старшего школьного возраста и студентов младших курсов, который так и называется «Новый альбом». OPENSPACE.RU поговорил с Noize MC об этом альбоме и выяснил, чему он учит молодежь своими песнями и примером.


— Что для тебя самое новое в «Новом альбоме»?

— Он более позитивный, чем предыдущие работы. Там есть несколько песен, в которых сквозит энтузиазм и оптимизм.

— Имеется в виду песня «Yes, Future»? Разве она позитивная? Это не обычная ирония, свойственная твоему лирическому герою?

— Это необычная ирония, свойственная моему лирическому герою. Все правильно (смеется). Вообще она позитивная. Еще там есть песня «Жадина» — детская. Есть песня «Друг подруги телки брата» — очень люблю этот номер. «Фанк Соул Бразерс» — сугубо позитивная песня. Пардон, «ФСБ» она называется (смеется). И немало их там.

— С чем связан этот позитив?

— Не знаю. У меня вот второй ребенок родился. Наверное, с этим.

— Поздравляю. Давно?

— 15 февраля. Михаил Иванович.

— Значит, не случайно мне показалось, что во всех твоих новых песнях пробилась какая-то отеческая, поучающая интонация. Это, оказывается, добрый отеческий «позитивизм».

— Ха-ха. Но при этом я продолжаю действовать по любимому принципу «добро должно быть с кулаками». То есть весь «позитивизм» и оптимизм в нужных местах зубастый. Несмотря на то, что эта работа отличается от предыдущих, она им не противоречит.

— А с музыкальной и технологической точки зрения есть новшества?

— Есть. В этом альбоме гораздо больше живья, чем было в последних. Активно привлекались к работе музыканты, которые выступают с нами на больших концертных площадках в Москве и Питере, — скрипичная и духовая секция. Мы впервые в нашей практике очистили взрослый западный сэмпл из группы Cranberries для песни «Вселенная бесконечна».

— Это было тяжело?

— На удивление — нет. Cranberries поразили своим энтузиазмом, разрешив его использовать бесплатно. Мы с ними просто делим авторские.

— Насколько ты вовлечен в финансово-организационную сторону своего проекта?

— Я участвую в обсуждении конкретных решений. Грубо говоря, нужно купить какое-то дополнительное оборудование или потратить деньги на съемки клипа. Такие бюджетные дела мы обсуждаем все вместе.

— А все — кроме тебя и директора — это кто?

— Вся группа. На данный момент пятеро.

— И у всех равноценное право голоса? У вас настоящая демократия?

— Мы не проводим голосований — не возникает таких ситуаций, чтобы выяснять, чего хочет большинство. Но каждый имеет право голоса.

— То есть и случаев серьезных идеологических разногласий не возникало?

— Пока нет, к счастью.

— Как ты думаешь, ты получишь какую-нибудь награду на премии RUMA? (Разговор происходил до церемонии вручения. Noize MC получил две награды.)

— Понятия не имею. Не знаю. Скорее не получу, чем получу. Нас ведь не любят рэперы — мы на гитарах жужжим. «Драм-н-бейс какой-то, дабстеп, выкрики в припевах — это ж не рэп» (смеется).

— У тебя не возникает этической проблемы, связанной с тем, что Григорий Зорин — организатор премии RUMA — по совместительству твой директор?

— Я совершенно не слежу за ходом голосования в этой премии. Не знаю, что там происходит.

— Я не об этом. Смотри, вдруг ты победишь, тебе дадут приз, а в интернете тут же начнутся обсуждения, что тебе дали приз, потому что твой директор — организатор премии. Получать неловко, и наоборот — отказываться от премии только потому, что ее организовал твой директор, тоже странно.

— Ну не знаю. Не было этой проблемы секунду назад, зачем ты ее создал? Ты траблмейкер, что ли, как это по-модному сказать (смеется)? Мне насрать. Вообще. Серьезно. Дадут — не дадут, напишут — не напишут. Я ж занимаюсь не получением премий. Если это кому-то помешает воспринимать мое творчество, придется лишиться этого человека, покинувшего ряды моих слушателей.

— Вот еще один подход, который прорывается в твоих последних песнях: «Не нравится — идите на хуй».

— У меня давно такой подход. Альбом одного из моих ранних проектов, выпущенный самиздатом в 2001 году, назывался «Не нравится — не ешь». Годы идут, а магистральная линия не меняется.

— Интересно, что изменилось? Годы и особенно рождение детей сильно меняют людей. Взгляды, бывает, меняются кардинально.

— Мои взгляды не изменились. Мое главное морально-этическое открытие для себя самого изложено в песне «Эгоизм»: «Чужая слабость не делает тебя сильней, чужая глупость не делает умней тебя» (после долгой паузы). Я стал легче относиться к собственному эго. Меня меньше задевают обидные высказывания. Я утвердился в мысли, что я — это мои мысли, воззрения и поступки. А не то, как их кто-то оценивает. В этом, наверное, и заключается взросление.

— В последнее время от тебя не слышно зубастых песен мгновенного реагирования на повестку дня. С чем это связано?

— Когда раньше от меня что-то такое появлялось, это касалось меня настолько лично, что дальше было уже некуда. Именно это рождало песни. Я не стремился превращаться в музыканта-репортера. У меня не было такой амбиции. Это не творческий метод, а конкретные ситуации в моей жизни. С тех пор ничего такого в моей жизни не происходило.

— А кажется, что наоборот — сейчас столько всего происходит в общественной жизни.

— Ну да, и это находит отражение в моем творчестве. Только это не зарифмованные фельетоны, а песни, в которых я делюсь мыслями на эти темы во вневременном ключе — без привязки к конкретным событиям или фактам.

— Тогда интересна твоя персональная точка зрения — на протестное движение, связанное с выборами в Госдуму и президентскими.

— Я выступал на Болотной — на самой первой. С речью, а не с музыкой.

— А другие — последние?

— Не участвовал. По семейным обстоятельствам. Весь февраль был посвящен появлению малыша в моей семье.

— Ты принимал участие в выборах президента? Считаешь их честными или нет?

— Да — принимал. Они были нечестными изначально — с состава участников. Выборы скорее представляли собой социологический опрос, кто не хочет Путина. И я принял в нем участие.

— То есть ты голосовал не за Путина.

— Да. Список кандидатов представлял собой паноптикум — я из него что-то выбрал и проголосовал.

— А что дальше? Когда я похожий вопрос задал тебе в разговоре два года назад, ты ответил, что пока не знаешь, тебе всего 25 лет и когда разберешься — скажешь. У тебя появилось за прошедшее время какое-то видение?

— Видение — да. Государственный строй — это как операционная система. Она у нас похожа на Windows 95. Но, возможно, сам компьютер к этому пока не готов. И пока ничего не получается сделать с операционной системой, я предлагаю заняться компьютером.

— А каким образом?

— Во-первых, люди показали свою готовность делать что-то вместе, объединенные общей целью. Это прекрасное начинание, и его нужно всячески продолжать. Я надеюсь, что общение в социальных сетях будет перерастать в предприятия, созданные из единомышленников. Я надеюсь, что люди вместе будут реализовывать то, что у них не получается реализовывать в одиночку. Это и есть гражданское общество. Я надеюсь, что все мы будем более инициативными и поймем, что за нас никто не придет и ничего не сделает.

Вернемся к метафоре с компьютером. От того, что вместо Windows 95 поставишь себе седьмой, в папке «Музыка» не появятся гениальные произведения, ты не сможешь наслаждаться замечательным контентом, пока сам его туда не загрузишь или не сгенеришь. И моя группа является примером такого объединения — наше товарищество появилось благодаря аналоговой социальной сети под названием «Общага РГГУ». Люди сейчас могут объединяться с гораздо большей скоростью и эффективностью, так надо этим пользоваться.

— Деятельность вашей ячейки в первую очередь направлена на развитие самой себя.

— Смею надеяться, что в нашей деятельности есть общественные результаты. Например, то, что мы позитивно влияем на молодых людей, которые принимают наши ценности и согласны с нашим месседжем. Своим примером и успехом мы вдохновляем их на то, чтобы добиваться чего-то схожего в другой сфере.

Мы часто сотрудничаем со всевозможными благотворительными фондами, поддерживающими детей из детских домов, пункты по сдаче крови или сбор средств на дорогостоящие операции для тяжелобольных. Эта работа давно ведется. Вот недавно у нас было мероприятие для рязанских и тверских детских домов. Был очень занимательный концерт — двенадцатилетние детишки просили порой самые страшные песни.

— Самые страшные — это с самым большим количеством ненормативной лексики?

— Даже не это. Они просили очень древние песни. Например, есть такой трек «Ганжубас мэн». Это песня моих друзей из Белгорода, группы «Рычаги машин» — я в их составе играл, когда еще в школе учился. Эту песню часто подписывают как мою. Вот ее попросили, например. Но я не вижу в этом ничего страшного. Я в детстве слушал «Сектор Газа» — и ничего.

— Это же пропаганда наркотиков — за такое сейчас и закрыть могут.

— Я обыграл ситуацию. Я прочитал начало куплета, дождался максимально круглых глаз от всех возможных воспитательниц и после этого перешел на фристайл, в котором порассуждал о проблеме отцов и детей и ненормативного содержания песен. Это был интересный эксперимент… в области публичной риторики.

7 и 8 апреля Noize MC  выступает в «ГлавClub» (СПб.)