Одно из ключевых сочинений ХХ века высидели не все, но АНТОН ДОЛИН дослушал до конца
Имена:
Луиджи Ноно
© Kai Bienert ⁄ Musikfest Berlin 2011
Исполнение «Прометея» Луиджи Ноно на Берлинском музыкальном фестивале
Финал только что закончившегося осеннего Берлинского музыкального фестиваля (
Musikfest Berlin) придумали остроумно: под его занавес одновременно в двух залах Филармонии, Большом и Камерном, играли два ключевых произведения ХХ века — Восьмую симфонию Малера (она же «Симфония тысячи участников») и «Прометея» Луиджи Ноно.
Восьмая была впервые представлена публике в канун Первой мировой и мыслилась как «Симфония симфоний», венец всего симфонического цикла Малера. «Прометей» был впервые исполнен в начале 1980-х, а впоследствии переделывался и переписывался вплоть до смерти автора, для которого это сочинение стало результатом многолетних изысканий и экспериментов. Герой первого произведения — Фауст (во второй части использовано восьмистишие из последней части поэмы Гете); второго — Прометей, прошедший, задолго до Фауста, через столетия европейской культурной эволюции.
Но малеровская симфония за последние сто лет превратилась в безусловный хит: билеты на ее исполнение Берлинским филармоническим под управлением сэра Саймона Рэттла разошлись за два месяца до концерта. Напротив, на «Прометее», исполнявшемся в меньшем зале, треть мест которого не была задействована (там расположились музыканты и певцы), пустых кресел хватало — и к завершению концерта их число выросло.
© Kai Bienert ⁄ Musikfest Berlin 2011
Исполнение «Прометея» Луиджи Ноно на Берлинском музыкальном фестивале
Прослушивание «Прометея», который до сих пор звучит авангардно, длится два с половиной часа без антракта и не сопровождается никаким сценическим действием, — непростой труд. С другой стороны, стоило рискнуть, так как его исполнение требует сложнейшей кропотливой работы, за которую далеко не любой слушатель скажет «спасибо», и случается это крайне редко.
«Прометей», имеющий подзаголовок «Трагедия слушания», написан для пяти певцов, двух чтецов, хора, струнных, духовых, четырех оркестровых групп, электронных звуков и двух дирижеров. Многогранник знаменитого филармонического зала был наполнен музыкой со всех сторон — можно было насчитать с полтора десятка источников звука, причем ни с одной точки, кроме сцены, нельзя было увидеть всех исполнителей сразу. Соответственно, каждый слушатель находился внутри звуковых потоков и волн, становясь невольным участником эксперимента по созданию своеобразного живого
dolby stereo.
Читать текст полностью
В центре сцены находился хор, который, как полагается в древнегреческой трагедии, играл главенствующую роль, певцы же и чтецы укрывались на верхних галереях. Равно важными координаторами происходящего были три человека — опытный дирижер Артуро Тамайо, начинавший карьеру рядом с самим композитором, его молодая коллега Матильда Хофман и сидящий за пультом ведущий электронщик и звуковик Андре Ришар. Перед каждым из них лежала не привычная нотная партитура, а гигантский манускрипт, напоминающий средневековую рукописную Библию; звук каждой перевернутой страницы был слышен в идеальном акустическом пространстве, и это довершало сходство происходящего с ритуалом или литургической церемонией. Оркестр Концертхауса, специализирующийся на современной музыке франкфуртский Ensemble Modern, хор Schola Heidelberg и экспериментальная студия оркестра SWR соединили свои усилия по воплощению утопического замысла Ноно.
© Kai Bienert ⁄ Musikfest Berlin 2011
Репетиция «Прометея» Луиджи Ноно на Берлинском музыкальном фестивале
Существенно знать, что этот венецианский композитор презрел наследие итальянской музыки XIX века ради изучения средневековых мадригалов и ранней полифонии. Ноно — одна из важнейших фигур послевоенной музыки, наравне с Пьером Булезом, Карлхайнцем Штокхаузеном и Джоном Кейджем, он был зятем Арнольда Шенберга, а также близким другом дирижера Клаудио Аббадо, художника Эмилио Ведовы и театрального режиссера Юрия Любимова. Будучи убежденным коммунистом и ярым противником как итальянского и немецкого фашизма, так и сталинской диктатуры, Ноно считал музыку эффективным орудием классовой борьбы, делая своими соавторами Велимира Хлебникова и Александра Блока, Юлиуса Фучика и Карла Маркса, а героями — Че Гевару, Розу Люксембург и Ниловну из «Матери» Горького. Однако также важно иметь в виду, что к зрелым годам композитор разочаровался в идеалах юности, обратившись к вечным темам (недаром тексты к его сочинениям в 1980-х стал писать известный философ, будущий мэр Венеции Массимо Каччари).
«Прометей» — итог всего творчества Ноно, главный его труд. В эсхиловском герое, борце со всякой тиранией, композитор видел автопортрет, но трактовал образ Прометея далеко не прямолинейно. Романтических бури и натиска в музыке нет — напротив, там царят тишь и суггестия, а в мельчайшие звуки (пометка «ppppp», означающая сведение музыки едва ли не к абсолютному нулю, к крайнему порогу слышимости, — обычное дело в партитуре Ноно) приходится вслушиваться с неослабевающим напряжением.
Среди первоисточников либретто Каччари к «Прометею» — тексты философа Вальтера Беньямина, поэтов Фридриха Гельдерлина и Райнера Марии Рильке, а также Пиндара, Гесиода, Эсхила и Софокла. Однако сюжета как такового в произведении нет и в помине: это отнюдь не опера. Собственно, расслышать текст, который разъят на отдельные слова и даже фонемы на трех языках (итальянском, немецком и древнегреческом) нет никакой возможности. Единственным и главным героем этой трагедии является звук.
© Kai Bienert ⁄ Musikfest Berlin 2011
Репетиция «Прометея» Луиджи Ноно на Берлинском музыкальном фестивале
То, чем занимался Ноно, можно назвать молекулярной физикой музыки. Разделяя и дробя ее на мельчайшие атомы, он добивался невероятного эффекта, проходя в обратном направлении всю эволюцию классической традиции и обращаясь непосредственно к архаике — мифологической или еще более ранней. Недаром Пролог «Прометея» посвящен сотворению мира. Лабораторию для этих космогонических опытов композитор проектировал сам: специально для исполнения «Прометея» в венецианской церкви Святого Лаврентия была построена аудитория, напоминающая своими очертаниями корабль: туда входили и музыканты с певцами, и публика.
Однако именно Камерный зал Берлинской филармонии был помещением, где когда-то состоялось одно из первых исполнений «Прометея» при участии композитора. Эти стены уже вмещали в себя уникальный сплав магии и математики, очищенный от лишних эмоций и завораживающий, как необъяснимое природное явление.
{-tsr-}Велик соблазн завершить этот текст саркастическим замечанием в адрес тех слушателей, которые не смогли выдержать эту нечеловеческую музыку до конца, бежав с корабля (поскольку дирижеры и исполнители находились среди зрителей, капитулянты лишались шанса ретироваться незаметно): вот, мол, «трагедия слушания», до конца дослушать невозможно! Тем не менее нескончаемые овации опустевшего на четверть зала показали, что все не так драматично. Если в чем и состоит трагедия, так только в том, как иные авторы опережают свое время не на десять или тридцать лет, а на куда больший срок — и лишаются шансов присутствовать при подлинном триумфе своих шедевров. Впрочем, эта трагедия — вечная, существовавшая задолго до Луиджи Ноно, со времен прикованного огненосца Прометея.
- Надо же такое написать и не сделать ни одной сноски)))
Этим правильным духом пронизан весь текст - отличника боевой и физической подготовки)))
/Из афоризмов tridi/
Впереди Иисус Христос
В белом венчике из роз -
Впереди - Исус Христос.
А Блок и Хлебников - классовой борьбой не увлекались и даже, наоборот, она им была чужда и противна). Словом, Долин - не в материале). Или в одну стилистическую кучу всё сгребает).
Мп, сверили все тире? Я рад, что дал вам повод прочитать Блока)))
Кстати, из статьи не следует, что Долин не был на Малере)
Из чего следует, что если человек присутствует на одном концерте, то на втором быть одновременно никак не может.
А про деньги- это Ваше больное место, мы все уже поняли. Я поделюсь- приходите. Где встречаемся?
- Так и на каком концерте был автор статьи - он об этом ничего не говорит)))
- "мы" - это кто?, пожалуйста поконкретнее)))
Что следует и чего не следует будете рассказывать своим половым партнерам. Остальные без Вас разберутся.
"Мы" - это народ. А Вы что думали?
А в один пост опять не поместилось, я же говорю - понос.
P.S. Судя по тому, как и что Вы пишите, Вы не только "консерваториев" не заканчивали, но даже трех классов церковно-приходской школы не осилили, так что лучше пойдите постойте в углу, зарвавшийся нахал.))