Как большая часть текстов ленинградских предшественников Кононова, «Фланер» – история поражения.

Оцените материал

Просмотров: 18381

Николай Кононов. Фланёр

Игорь Гулин · 13/07/2011
После Кузмина никто не писал на русском языке такую прозу — бесконечно требующих разъяснения, но никогда не выговариваемых любовных чувств, полагает ИГОРЬ ГУЛИН

Имена:  Николай Кононов

©  Виктория Семыкина

Николай Кононов. Фланёр
То, что прекрасный поэт Николай Кононов пишет прозу, выглядит немножко странно. Прозу не эссеистическую, не мемуарную, не экспериментальную или «поэтическую» («на грани стиха», если воспользоваться названием рубрики журнала «Воздух») — удач на каждый из этих случаев можно набрать внушительное количество. А будто бы традиционную — с героями, биографиями. Кажется, зона эта в современной русской литературе настолько зыбкая, что человеку, умеющему нечто другое (а в случае Кононова — это «другое» во многом определяющему), туда вроде бы незачем соваться. Поэтому от каждой прозаической книжки Кононова есть ощущение некоторого сбоя, отклонения с пути. И от ощущения этого не стоит отмахиваться — наоборот, этим отклонением, заходом «не туда» они, кажется, во многом и существуют.

При этом почти во всех предыдущих кононовских прозаических текстах — романах «Похороны кузнечика» и «Нежный театр», повестях книги «Магический бестиарий» — есть важный аспект своего рода «биографического искушения». Читателю, знающему два-три факта биографии поэта Кононова, каждый раз бросались в глаза совпадения судеб автора и его героев. И в сочетании с шокирующей интимностью повествования эти совпадения вызывали желание прочитать каждый текст как авторскую исповедь. Понятно было, что делать этого не стоит. Но искушение это каждый раз возникало, задавало одну из главных его координат чтения.

В романе «Фланёр» Кононов от нее отказывается. Тут как бы новая степень вымысла. События разворачиваются в 30—40-х годах XX века, и местами в довольно экзотических декорациях. Прочитать текст как опыт игровой автотерапии уже невозможно. Это именно роман, со многими подзабытыми коннотациями этого старого слова. И тут, конечно, есть большой риск: несмотря на отказ от опасной игры в исповедь, такой текст гораздо более беззащитен — по крайней мере в том культурном пространстве, в котором существует Кононов. И, скажем сразу, этот риск полностью оправдывает себя: «Фланёр» — лучшая его прозаическая книга.

Действие начинается в довоенной Польше — кажется (география романа носит несколько ускользающий характер, по крайней мере места никогда не называются и имеют обыкновение как бы не совсем совпадать с самими собой). Не имеющий имени рассказчик (в кратких содержаниях частей, приводимых в оглавлении, он называется N) переживает страстный тройственный роман с красавцем офицером Тадеушем и его распутной девушкой Хлоей. В тексте первой части нет ни намека на приближение войны, тревожную атмосферу на Востоке и Западе, вообще на то, что на дворе вторая половина 30-х годов. Это умолчание — следствие любовной слепоты героев, жара, застящего взгляд и исключающего из поля зрения историю. В сущности, первая часть романа — это парадоксальная, написанная с кононовскими жестокостью и физиологичностью пастораль. На эту жанровую связь намекает и имя героини. Впрочем, в дальнейшем тексте Хлоя ни разу не будет упомянута. Любовь же к Тадеушу станет чем-то вроде ядра личности героя — точкой, от которой он отсчитывает себя.

Читать текст полностью

Ссылки

 

 

 

 

 

Все новости ›