Накрылись елками

Бекмамбетов и «Первое философическое письмо»

Имена:  Тимур Бекмамбетов

Чтобы сразу отпугнуть целевую аудиторию фильма «Елки», начнем с Мамардашвили. Он отмечал, что в позднем СССР сформировался псевдоязык, состоящий из пустых словесных конструкций, и приводил в пример выражение «интернациональный долг», которое использовалось в связи с Афганской войной и не означало ровном счетом ничего из того, что называло.

Многие практики агонизирующего СССР перенесены в сегодняшний день копипастом, и нагромождения пустых словесных конструкций, забалтывающих суть, – возможно, самая уродливая из них.

События последних недель и месяцев – погром на Манежной, протесты против смены часовых поясов (то есть нежелание регионов жить по московскому времени), даже сакраментальная речь Парфенова – все это на разные лады и на разных частотах сигнализирует об одном: о распаде. Каждый раздел сайта OPENSPACE.RU в этом году опубликовал не по одному тексту об утрате горизонтальных связей и невозможности коммуникации, но эти стенания не сливаются в единый хор, потому что любая маленькая структура воспроизводит в себе признаки большого распада.

Распад – нечто противоположное единству. Тому самому единству, о трагическом отсутствии которого сокрушается Чаадаев в «Первом философическом письме», по-прежнему объясняющем многое (если не все) как в истории России, так и в ее современности.

И нет ничего удивительного в том, что вот уже десять лет подступающий распад маскируется пустой словесной конструкцией, самой пустой и довлеющей, – названием правящей партии, ничего не означающим словосочетанием «Единая Россия».

Комедия «Елки», продукт продюсерской воли и эстетического влияния Тимура Бекмамбетова, – еще одна пустая конструкция, полый предмет (похожий на тот, обломки которого 11 декабря летели в ОМОН на Манежной). Коллектив авторов создает кинематографический эквивалент выражения «Единая Россия», механически объединяя города и социальные страты в одном новогоднем оливье. («Единства не создать, не выдумать, ему не научиться. Где нет его, там в лучшем случае – “прогресс”, а не история, механическое движение часовой стрелки, а не священная связь и смена событий», – писал Мандельштам о «Первом философическом письме», и о высокотехнологичном блокбастере Бекмамбетова тоже).

В профессиональном плане к «Елкам» не может быть никаких претензий. В содержательном – их можно рассматривать как превентивное исполнение недавней инициативы «Единой России» по созданию новой позитивной мифологии при одновременном сокращении школьной программы. Созданная при экспертной поддержке вездесущей компании Movie Research, эта картина во многом служит социологическим портретом среднего зрителя, в голове которого десять лет проводило зачистки телевидение. Вот некоторые шутки, вызывавшие в зале кинотеатра «Октябрь» (первый день проката, сеанс в 23:35) наибольшее оживление. Подросток долго вертит в руках искусственный глаз и спрашивает у приятеля: «Как же теперь баба Маня телевизор будет смотреть?» Персонаж Сергея Гармаша – пойманному им преступнику: «Вор должен сидеть… где?» Успехом также пользовались репризы про импотенцию и все, что связано с неудачными попытками одного из персонажей выпить.

«Позитивная мифология» создается в «Елках» такими же прямолинейными и даже беззастенчивыми средствами.

История начинается в калининградском детском доме: девочка врет своим одноклассникам, что ее отец президент страны. Дети требуют доказательств – руководитель государства должен в новогоднем обращении произнести пароль: «На Деда Мороза надейся, а сам не плошай!» (Сидящий рядом со мной мужчина: «В нашем классе не было таких…» – «Таких холеных?» – отзывается его подруга. Оба так и не поняли, что действие происходит в детском доме.) Влюбленный в девочку мальчик сообщает пароль случайному абоненту из телефонной книги директора интерната – запущен механизм «шести рукопожатий», и персонажи в разных городах будут передавать слова по эстафете, пока они не дойдут до адресата.

Дальше позитивная мифология начинает разрастаться как снежный ком. Вор-рецидивист надевает чужую милицейскую форму и немедленно начинает предотвращать преступления. Бизнес-леди влюбляется в дальнобойщика. Певица Вера Брежнева забывает про клубный концерт и бросается на помощь калининградской девочке. Сотрудник АП обедает в «Макдоналдсе» (тут сидящие рядом зрители впервые недоверчиво захмыкали). Дворник-таджик спасает миссию от неминуемого провала. Мальчик при помощи игрушек объясняет теорию «шести рукопожатий»; президент – это плюшевый мишка (долгий крупный план плюшевого мишки). Карьерист в исполнении Ивана Урганта, захлебываясь от восторга, сообщает, что визит главы государства на предприятие «повышает рентабельность на 15 пунктов» (что бы это ни значило).

В финале выясняется, что плюшевый мишка никогда не спит в Кремле, чтобы в новогоднюю ночь при помощи дворника-таджика получить послание от сироты из Калининграда и, пользуясь часовой разницей во времени, дописать в свое обращение фразу про Деда Мороза (настоящий Дмитрий Медведев оторвался от твиттера, чтобы переозвучить старую телехронику).

Стоит отметить, что если эта мифология и является позитивной, то она точно не является новой. Станислав Ф. Ростоцкий в своей рецензии пишет, что создатели «Елок» явно держали в голове британский рождественский хит «Реальная любовь», но получается у них все равно фильм Кулешова «Сибиряки» – про то, как два мальчика в новогоднюю ночь загораются идеей подарить Сталину трубку. (Кстати, что такое елка, как не метафора вертикали: социальная пирамида, увенчанная сияющей звездой верховной власти?)

«Елки» – довольно интересная веха во взаимоотношениях Тимура Бекмамбетова с реальностью. В «Дозорах» ему удалось создать собственную режиссерскую вселенную, некое искажение, развернуть в зал то самое кривое зеркало, в котором с пугающей четкостью отразились зловещие фигуры, выступающие из московского сумрака середины нулевых (Ксения Рождественская тогда очень точно заметила, что «Дневной дозор» –документальный фильм).

В «Дозорах» художественный вымысел выворачивался у Бекмамбетова правдой наружу. В «Елках», при всем сходстве языка и приемов, происходит гораздо более интересная и пугающая трансформация: мифологическое вторгается в область реального, смешивается с ним до неразличимости и наконец поглощает без остатка.

И если в «Реальной любви» премьер-министра Великобритании играл актер Хью Грант, то в «Елках» президента России играет Дмитрий Медведев – мифический руководитель мифического единого государства, существующего с 16 декабря во всех кинотеатрах страны.