Последний спектакль Ратманского в Большом

С приходом на смену Алексею Ратманскому Юрия Бурлака в главном театре страны резко меняются ориентиры

Имена:  Алексей Ратманский

Последний спектакль Ратманского в Большом — одноактовка «Русские сезоны» на музыку Леонида Десятникова. Первый самостоятельный спектакль Юрия Бурлака на той же сцене — Большое классическое па из балета «Пахита». Официально ситуация изменится в новогоднюю ночь, когда прекратятся полномочия Ратманского в качестве худрука и начнется эпоха правления Бурлака (хореограф настаивает, что его фамилия не склоняется). Но два небольших балета, выпущенные в один вечер, уже говорят о смене времен, о новых ориентирах.

Дело не только в смещении интереса от современной хореографии к классическому наследию (Ратманский сочиняет новые тексты и интересуется новейшей музыкой — Бурлака, хореограф-реставратор, расчищает, отмывает, подлатывает замученные «редакциями» тексты Мариуса Петипа). Дело еще и в глубинных изменениях в труппе.

Большой балет позапрошлой (григоровичской) эпохи был мужским балетом. Его главными героями были Спартак и Красс, а не Фригия и Эгина, при всем уважении к отличным балеринам, танцевавшим эти партии. Прошлая эпоха также была мужской. Лидером театра стал Николай Цискаридзе, рядом встали танцовщики хай-класса: Дмитрий Белоголовцев, Андрей Уваров, Сергей Филин, чуть позже вошедший в славную когорту Дмитрий Гуданов. Это заставило говорить о четком разграничении: в Мариинке — девочки, в Большом — мальчики. Филин ушел руководить балетом Музыкального театра; Белоголовцев и Уваров выступают все реже; Цискаридзе, к счастью, еще танцует, но все больше интересуется проектами вне Большого театра. Смены этому поколению нет.

В нелегкие девяностые из страны уехали лучшие московские педагоги — творившие буйных принцев и рыцарственных кавалеров Петр Пестов и Александр Прокофьев. Но куда важнее, что во время своего правления (пять лет) Алексей Ратманский, так и не сумевший заставить премьеров полюбить свою хореографию, стал приглашать на работу аккуратных работяг, эту хореографию старательно воспроизводящих. Стали нужны не харизматики, истерики, гении, пусть даже с самомнением выше квадриги Аполлона, а добросовестные служащие. Не надо интерпретировать текст, его надо воспроизводить. И воспроизводят. Когда это текст Ратманского, все отлично: вот сейчас станцевали «Русские сезоны» просто-таки образцово. Прохладный, чуть насмешливый балетик, стопроцентно отвечающий десятниковской иронической стилизации, говорил о взрывах и застоях в отечестве как о естественном цикле событий. Интонация иноземного специалиста, долго работающего в Москве: любопытненько… нет, что вы, я, конечно, вам сочувствую, но дом у меня, слава богу, отсюда далеко.

Все пять лет, что худрук не занимался принцами, в театре подрастали принцессы. Понятно, что Светлану Захарову пригласили из Мариинки уже вполне «выросшей», но проявилась Екатерина Шипулина (дар острого жеста, безупречная техника и способность тот самый жест усмирить, перелить в лебединую линию — так, говорят, было у Плисецкой). В театре, почти не интересующемся Баланчиным, вдруг возникла балерина отчетливо баланчинская — Екатерина Крысанова; и наблюдать за тем, как она танцует классику с урбанистической интонацией, захватывающе интересно. Миниатюрная Анастасия Горячева воспроизводит датский и французский текст с тем естественным шиком, что предполагают эти традиции. Теперь в Большом есть плеяда балерин. Им нужна работа.

Потому обращение к балетам XIX века, где много танцевали женщины и совсем мало — мужчины, становится естественным ходом театра. И Большое классическое па из «Пахиты» встает в афишу как влитое.

Историю о девочке, украденной цыганами, но в конце концов вышедшей замуж за дворянина, впервые поставил Жозеф Мазилье, затем она шла в переработке Мариуса Петипа. Французско-русский классик сочинил развернутую финальную сцену — вот это самое Большое классическое па: сюжета уже никакого нет, танцы на свадьбе. И превратил гран-па в соревнование балерин: приму окружали ее коллеги, каждая получала вариацию. Вариации эти менялись по ходу дела — каждая артистка старалась выпросить у балетмейстера наиболее выигрышный для нее текст — и в «Пахиту» врезались куски из «Сильфиды», «Царя Кандавла» и любых других приходящих на ум танцовщицам балетов.

Мариус Петипа не протестовал, и Юрий Бурлака восстановил гран-па именно в таком виде. Он предложил балеринам одиннадцать вариаций — при том что каждый вечер исполняется только семь.

Премьерные дни не преподнесли сюрпризов — «Пахита» (а гран-па принято называть именем всего не сохранившегося в истории балета) прошла неровно. Надежда Грачева, которой досталась главная роль, пересказывала текст почти без помарок, но и без блеска — казалось, что эта невеста до того умучена предсвадебными приготовлениями, что уж ничему не рада. В четверках каждая из солисток мыслила себя самодостаточной Пахитой — ноги они ни разу одновременно не подняли, и, да простят меня страдальцы-родители, чудовищен был детский кордебалет: несчастные не могут даже ровно стоять на сцене, не то что тянуть мысок.

Таким образом, очевидна проблема: возвращение к девятнадцатому веку невозможно без качественно работающего кордебалета и детских танцев, а их пока что сотворить не получается. Кроме того, «Баядерка», «Спящая красавица» и «Лебединое озеро» пока что идут в театре в редакциях Григоровича, где мужскую роль нельзя поручать служащим: публика будет убегать после первого акта. Что делать теперь? Переставлять балеты или срочно растить принцев в своем коллективе, позволяя неординарным людям продвигаться из кордебалета? Будущему худруку есть над чем подумать.

Последние материалы рубрики:
Ульяна Лопаткина на гастролях в Москве, 13.11.2008
«Дети райка» в Парижской опере, 27.10.2008
Два балета — два Екатеринбурга, 10.10.2008
Алексей Ратманский возглавил American Ballet Theatre, 12.09.2008

Ссылки

• Ульяна Лопаткина на гастролях в Москве, 13.11.2008
• «Дети райка» в Парижской опере, 27.10.2008
• Два балета — два Екатеринбурга, 10.10.2008
• Алексей Ратманский возглавил American Ballet Theatre, 12.09.2008