«Лебединое озеро» в Михайловском театре

Главному балетмейстеру театра Михаилу Мессереру предъявляют претензии с самых разных сторон, но он, похоже, все равно победит

Имена:  Александр Горский · Асаф Мессерер · Владимир Кехман · Михаил Мессерер · Фарух Рузиматов

«Какой плохой спектакль», — неосторожно произносит рядом со мной в фойе Михайловского театра петербуржец: некогда — знаменитый танцовщик, ныне — старик, сухой, как древние ломкие кружева. Я вздрагиваю и разворачиваюсь: только так, когда тебя не опознали, и можно услышать настоящее мнение театральных людей, — «на диктофон» они все бесцветно-любезны. «Почему такое медленное адажио во второй картине? У Чайковского написано «анданте», ведь вся вторая картина — это надежда на избавление! Эту традицию Макарова завела — танцевать так медленно!» Ага, убираем антенны — здесь расклад понятен: человек спорит не с сегодняшним спектаклем, а с балериной, с которой он мерялся славой полвека назад. К постановке Михаила Мессерера, что воспроизвел в Михайловском «Лебединое озеро» Александра Горского — Асафа Мессерера, монолог отношения не имеет: та же самая вторая картина (первый поход принца к водоему, первая встреча с девушкой-лебедем) в Мариинке тоже воспроизводится без спешки.

Питерский же эстет и умница, в два раза младше предыдущего оратора, подходит, улыбаясь: «Как вам сталинский балет?» Горский впервые поставил «Лебединое» в Москве в 1901-м, последний раз откорректировал двадцать лет спустя; Асаф Мессерер (дядя нынешнего главного балетмейстера Михайловского театра) заново выпустил спектакль в 1956-м. Уж ленинский тогда или хрущевский… Но «сталинский», ясное дело, звучит эффектнее. Здесь причины тоже ясны: собеседник — аутентист, и для него все, что не прямо вот Петипа, не имеет права на существование.

Преподавательница Вагановской академии — подруге: «Фи, что он сделал с руками!»

Неузнанный мной энтузиаст: «Он отстраняет заслуженных людей и приводит каких-то молодых в театр!»

Н-да, Михаил Мессерер не ищет легкой жизни.

Бывший артист Большого театра, тридцать лет назад вместе с матерью, знаменитой балериной Большого Суламифью Мессерер, сбежавший на Запад (то есть вообще-то на восток — они попросили убежища, когда были в Японии), в настоящий момент является одним из лучших и самых востребованных педагогов в мире. Живет в Лондоне, работает с артистами Английского Королевского балета, еще дюжина мировых театров зазывает его к себе (в России он регулярно дает уроки в Мариинке, в Большом поставил «Класс-концерт») — и пришедшая в конце прошлого сезона весть о том, что он принял предложение Владимира Кехмана и стал главным балетмейстером Михайловского театра, прозвучала как сенсация. Зачем ему эти галеры? Должно быть, азарт: все-таки первый опыт руководства труппой. Впрочем, не стопроцентно самостоятельного — он делит власть с худруком Фарухом Рузиматовым.

Читать текст полностью

©  Стас Левшин

Мессерер утверждает, что они прекрасно сотрудничают. Но как бы они хорошо ни ладили — понятно, что Рузиматов, человек до мозга костей петербургский, защищать от бурных патриотов «москвича» Мессерера, принесшего в театр «старомосковскую» версию «Лебединого» (она так называется в противовес более «новой» версии Юрия Григоровича, что вытеснила спектакль Горского — Мессерера из Большого в 1968 году), не будет. Защитить его может только его работа.

Она, к счастью, сделана качественно. Публике предъявлена знаменитая асимметрия Горского — когда лебединые ряды не отражаются друг в друге. Иная постановка рук — кисти более говорят о воде, о волне, чем о птичьих клювах. (Именно это и возмущало даму из Вагановской академии.) Восстановлены сотворенные Горским характерные танцы — разглядывая в третьей картине дворцовый бал, зрители более не ждут, поглядывая на часы, явления черного лебедя: бал и до ее выхода имеет свою ценность. Все то, что из спектакля Горского взяли советские (и несоветские) балетмейстеры — партию Шута, которой у Петипа-Иванова не было, мечтательную тройку «больших» лебедей, штрихи, фрагменты и деталечки (вплоть до впервые сотворенного в балете «земного» хэппи-энда, до того герои встречались лишь в загробном мире) — все теперь собрано воедино в Михайловском театре. Плюс — виртуозная вариация, сочиненная Горским для Асафа Мессерера. В перспективе — шесть маленьких лебедей вместо четырех, потому что у Горского птичек было больше. Но для этого Михаилу Мессереру надо еще поднабрать людей в труппу.

А что до «патриотов»-недоброжелателей… Встретив постановщика этим летом в Москве, я спросила его, как ему пару лет назад работалось в Большом, где одна из советских гранд-дама шипела ему в спину «диссидент-предатель». Мессерер усмехнулся: «Ну, в лицо-то она мне этого не говорила. А потом подошла и попросила найти ей подработку». — «И вы?» — «Я нашел». — «Нашли?!» — «Мне не жалко…»

Он победит?..