Чем Натан Дубовицкий похож на Владислава Суркова и почему Кириллу Серебренникову не надо ставить «Околоноля»
Имена:
Владислав Сурков · Кирилл Серебренников · Натан Дубовицкий · Олег Табаков
© РИА Фото
Кирилл Серебренников
Информация о том, что
напечатанный в приложении к журналу «Русский пионер» роман человека, скрывшегося за псевдонимом
Натан Дубовицкий, но, скорее всего, являющегося Владиславом Сурковым, будет спродюсирован лично Олегом Табаковым и поставлен
Кириллом Серебренниковым, вызвала подлинную бурю чувств в театральном (да и не только) сообществе. Сообщество разделилось надвое. Одни решительно отказываются верить, что Табаков и Серебренников полюбили произведение, приписываемое перу главного политтехнолога страны, «просто так», и полагают, что подхалимскими намерениями выстлана дорога к творческому краху, а не исключено, что и дальше. Вторые говорят, что ежели роман хорош, то не все ли равно, кто его написал. А если хорош окажется и спектакль, то не все ли равно, почему и при каких обстоятельствах он был поставлен.
Оговорюсь сразу же.
Я полагаю, что роман «Околоноля» вполне может потягаться по своим литературным достоинствам с некоторыми, в том числе и получившими уже разнообразные премии, произведениями российских авторов и теоретически способен вызвать интерес сам по себе — вне зависимости от окутавшего его мистификационного тумана.
Я верю в то, что Кириллу Серебренникову действительно нравится этот роман, и готова допустить, что он мог понравиться ему, даже если бы за псевдонимом Натан Дубовицкий скрывался не В. Сурков, а, скажем,
М. Ходорковский.
Отменяет ли это ту простую истину, что ставить «Околоноля» сейчас, и к тому же ставить в театре, который возглавляет Олег Табаков, неправильно и даже скверно, причем скверность эту не сможет искупить самый превосходный театральный результат? По-моему, нет. И дело не в подхалимаже.
Распустим воображение… Представим себе, что об одном из образованнейших людей своего времени, имеющем в друзьях многих выдающихся литераторов, обер-прокуроре Священного Синода и убежденном противнике западной демократии Константине Победоносцеве ходит слух, что он сам решил попробовать силы в изящной словесности. Он то ли совершенно самостоятельно, то ли не без помощи упомянутых литераторов написал прихотливый роман, в котором охранительный пафос оказался затейливо переплетен с разоблачением российской политической жизни, верховной власти, прессы и самой русской православной церкви. Текст романа был опубликован в одном из общественно-литературных журналов (например, «Вестнике Европы») под странным псевдонимом (например, Абрам Терц). Чуть позже Победоносцев уже под собственным именем опубликовал в том же журнале разгромную рецензию на роман, дав ироническую отповедь клеветникам, которые приписывают ему авторство этого ничтожного сочинения. Еще спустя полтора месяца — когда некоторые критические перья признали роман настоящей литературой, а некоторые верноподданнические уста почти шедевром — он заявил, что пересмотрел свое отношение к широко дискутируемому произведению и считает его лучшим из того, что читал за последнее время.
Читать текст полностью
В скором времени директор императорских театров Владимир Теляковский, в ведомстве которого к тому моменту обнаружили серьезные финансовые нарушения, сообщил о непреодолимом желании поставить на одной из подведомственных ему сцен сей глубоко правдивый и с болью написанный текст, вскрывающий язвы российской действительности. (Выбрать в качестве примера не Теляковского, а Станиславского с Немировичем в данном случае решительно невозможно, ибо Московский Художественный театр в далекие дореволюционные времена был товариществом на паях, то есть частной театральной инициативой, и на государственные деньги при всем желании покуситься не мог.) Приняв это решение, Теляковский призвал под свои знамена часто ругаемого прессой Всеволода Мейерхольда, которому, по счастливому совпадению, Победоносцев к тому моменту лично покровительствовал.
Вся эта картина (особенно лукавство высокого чиновника, в значительной степени воплощающего собой российскую государственность) кажется совершенно фантасмагорической. Но именно эту картину mutatis mutandis 1 мы наблюдаем сегодня окрест себя. Человек, скрывшийся за псевдонимом, словно бы нарочно дразнит общественность, то понося роман, то восхваляя его, то отрицая авторство, то косвенно его признавая. Эти непонятные постмодернистские игры вокруг постмодернистского произведения, ей-богу, отдают каким-то бесовством. Бес ведь не только остальных — он сам себя часто водит за нос и сам себя ловит в ловушку. И текст «Околоноля» от бесовского контекста уже не оторвать. В том числе и контекста политического. Ибо те же самые прихотливые игры, какие ведет Натан Дубовицкий с читателями, человек, которому приписывают авторство романа, ведет в политической сфере, привечая (а до того создавая) «Наших» и разражаясь вдруг текстами, которые хоть сейчас публикуй на сайте kasparov.ru. Проповедуя тончайший элитаризм и пускаясь в популизм, от которого свело бы скулы у Виктора Анпилова. Представая русским государственником и заигрывая с самой что ни на есть прозападной частью русской интеллигенции. Это ведь его ведомство (а проще говоря, он сам) дает деньги на продвинутый, до мозга костей пронизанный западничеством фестиваль «Территория». Это по его воле возникают и уходят в небытие некоторые оппозиционные партии. Он воистину бес. Но не мелкий. Крупный! Даже очень крупный. Часть силы той, что без числа творит добро, уж не знаю, чего всему желая.
Среди людей, ответственных за идеологию, я таких перевертышей вспомнить не могу. От действительно мощной фигуры Победоносцева до серого во всех смыслах кардинала Суслова. Владислав Сурков в этом смысле воистину открыл новую страницу политической истории.
«Зло есть добро, добро есть зло, летим, вскочив на помело», — кричат макбетовские ведьмы. Именно так. Весь смысл бесовства не в том, чтобы все время всем подряд гадить. Оно в том, чтобы обольщать слабых духом и стирать всякую грань между добром и злом, подлостью и порядочностью, верхом и низом, правым и левым, властью и оппозицией, либеральными западниками и государственниками-царедворцами... Превращать реальность в эдакое месиво, лишенное всякой структуры и всякой системы координат. В этом смысле постмодернизм в искусстве тоже, прямо скажем, отдает бесовством. Но искусство — территория понарошная, игровая. Отмена в ней всех и всяческих табу, иерархий, водоразделов может быть и плодотворна. В социальной сфере она смехотворна или тошнотворна.
Прозвучавшие уже неоднократно сравнения романа Дубовицкого с «Малой Землей» Брежнева (кто-то даже вспомнил «Рухнаму» Сапармурата Ниязова) — явная натяжка. Генсек и туркменбаши были людьми, мягко говоря, недалекими и совершенно бездарными. Автор новоявленного бестселлера очевидно умен (так и хочется написать — дьявольски умен). И будь он всего лишь романистом, ему можно было бы искренне пожелать дальнейших творческих успехов. Но писатель в данном случае — воистину больше, чем писатель.
И ставить «Околоноля» сейчас, пока предполагаемый автор произведения является в значительной степени автором иронично описываемой в романе действительности, мне лично кажется каким-то умножением бесовства. Из этого порочного круга надо выскочить. Не Табакову — Серебренникову. Он ведь не просто талантливый режиссер. Он режиссер знаковый. Явный лидер своего поколения. И его поступки независимо от его желания уже тоже знаковые. Я не призываю его к чистоплюйству. В конце концов, любой человек, который что-то пытается делать, создавать, издавать, неизбежно вступает во взаимоотношения с той властью, которая стоит на дворе. Каждый из нас — не исключение. Но у каждого из нас, как у Макбета, есть некая черта, которую нельзя преступить, и некий момент, после которого договор с бесовскими силами уже не расторгнуть. Кажется, этот момент сейчас наступил.
___________________
1 С учетом соответствующих различий (лат.).
Марина, "бесовщина" не искусствоведческий термин. Вы же человек, занимающийся современным искусством и европейским театром. Как-то странно. Мне, например, очень интересно будет посмотреть этот спектакль, потому что я доверяю этому режиссеру, и уверен, что он вряд ли взялся бы ставить роман только потому, что роман написан Сурковым. Первое, что бесспорно интересно – эта книга - современный текст, который будет поставлен режиссером, который как никто в стране задумывается про устройство нашей современной действительности. То, что авторство приписывают Суркову... Так это вдвойне интересно. Больше возможности для анализа. Этого-то я и жду от спектакля. Оценивать, по-моему, надо не намерения, а спектакль. Вряд ли Серебренников будет ставить датский спектакль. Он не глупый человек, так ведь?
Ой...... действительно. Что-то вы перегнули. Вы так сами, по-моему, боитесь бесов, вернее рождаете их самостоятельно. Прежде всего прекратите истерию. И диагнозы не надо ставить.
Не так страшен черт, как его малюют.
*Заходите, заходите!
Можно иначе взглянуть на событие, спокойнее. Дождаться результата - и сверить прогноз.
Как у Сервантеса: что получится, того, оказывается, и хотел. Узнать со временем, как же в действительности обстояло дело.
И им поверили народы.
И безразлично, в их речах,
Добро и зло, всё стало тенью -
Всё было предано презренью,
Как ветру предан дольный прах.
Чертит Марина Давыдова "черту, которую нельзя преступить" ...
А все демаркационные линии уже давно нарушены в дешевом дефиле современного искусства, где аксессуары жуткого бытия взяты в качестве атрибута бессмысленного потока выдаваемого за осмысление действительности.
1) с Луначарским
2) с Брежневым
Больше не было.
Это, конечно, знак времени. Но неужели должно было произойти то, что произошло, чтобы стало понятно, кто такой Серебренников? А кто его из критиков поддерживал как надежду нашего театра -- тоже известно. Что ж теперь удивляться и печалиться?..
А может быть, хочется туда, на колокольню? Владеть умами, душами, телами? Зависть?
Трудно сказать, будут ли этот роман читать лет через сто (как мы сейчас читаем Грибоедова, почему-то такой пример первым пришел на ум) – на мой взгляд, пока текст несколько «сыроват», чтобы выдержать испытание временем.
Роман интересен, прежде всего, своим философским содержанием, которое, стоит это признать, трудно различимо на фоне декораций. Так, тема о параллелизме души и тела дана в довольно неожиданном контексте лунатизма главного героя (героев, если взять рассказ о «лунатиках-любовниках»). А если копнуть чуть глубже, то становится ясно, что книга, на самом деле, посвящена именно критике игры, а не самой игре как таковой. И критиковать есть, что – вспомним о той повальной инфантилизации, охватившей российскую интеллигенцию в 90-х – нулевых годах – т.н. «посткоммунистический постмодернизм», бесконечная игра с самими собой.
Роман по своей форме является каррикатурой на тексты тех годов. Центральная же мысль проста – бессмысленно играть, «не имея любви». Т.к. в этом случае играешь ты с совершеннейшим из игроков*.
Таким образом, если ты воспринимаешь эту игру всерьез, то неизбежно проиграешь ВСЁ. Готов ли автор к такому финалу? Уверен, что нет.
*Помните в фильме Линча «Твин Пикс» был такой персонаж «уиндом эрл»?