Оцените материал

Просмотров: 12184

Андрей Могучий поставил в Варшаве «Бориса Годунова»

Катажина Осиньская · 15/10/2008
Польский опус известного режиссера еще раз доказал, что перелицовка классики — увлекательный, но очень опасный путь

Имена:  Андрей Могучий

©  Teatr Dramatyczny

Андрей Могучий поставил в Варшаве «Бориса Годунова»
Польский опус известного режиссера еще раз доказал, что перелицовка классики — увлекательный, но очень опасный путь

Идея переписывать хрестоматийные тексты, особенно ярко заявившая о себе в Германии, с некоторых пор стала пользоваться большой популярностью и в Польше. За лексическую переделку классики взялись в последние годы Гжегож Яжина, Майя Клечевская, Ян Клята и другие представители новой польской режиссуры. Теперь к польской компании режиссеров-литераторов примкнул Андрей Могучий. В варшавском Драматическом театре (Teatr Dramatyczny) он на основе пьесы Пушкина и либретто оперы Мусоргского поставил собственный вариант «Бориса Годунова». Премьера спектакля открыла международный фестиваль «Варшава Центральная», получивший в этом году подзаголовок «Стигматы тела».

©  Teatr Dramatyczny

Андрей Могучий поставил в Варшаве «Бориса Годунова»

Когда к переписыванию античных пьес или Шекспира приступал Хайнер Мюллер, его «Медея» или «Гамлет» излучали мощную (хотя и деструктивную) энергию современной поэзии. Андрей Могучий, переводя «Бориса Годунова» на бытовой язык, не только лишает подлинник поэтического заряда, но и сильно сужает его смысловой потенциал. Философствования варшавского Годунова (в этой роли выступил Адам Ференцы) изобилуют банальностями типа: «История — это набор неподтвержденных фактов». А осовременивание языка сводится к его огрублению: Годунову и придворным очень нравится употреблять популярное как в русском, так и в польском языке энергичное слово на букву «х» — во всех его словосочетаниях и вариантах.

©  Teatr Dramatyczny

Андрей Могучий поставил в Варшаве «Бориса Годунова»

Спектакль начинается с эффектной сцены: в большом, мрачном пространстве, заполненном старыми бочками и лесами, прожектор высвечивает силуэт маленького мальчика. Дмитрий перепрыгивает с бочки на бочку, но ему так и не удастся сбежать от палачей, представленных здесь безликими, одетыми в одинаковые шляпы и длинные черные кожаные плащи энкавэдэшниками. Совершив очередное убийство, они запечатлевают себя на снимках вместе со своими жертвами. Например, с датским принцем Иоганном: Могучий дописал сюжетную линию Ксении, выведя на сцене ее жениха, которого по приказу царя убивают на наших глазах.

©  Teatr Dramatyczny

Андрей Могучий поставил в Варшаве «Бориса Годунова»

«Борис Годунов» прочитан Могучим как история современной войны за нефтяные ресурсы. Поэтому главным обыгрываемым реквизитом спектакля становятся бочки. На бочках построен Кремль; в бочках стоят бояре в финальной сцене спектакля. Пимен набирает из бочки черную жидкость, чтобы начертить на лбу Годунова крест. В вожделенной жидкости обмывает руки сам царь, а в сцене коронации вместо плаща на него надевают трубы. «Все посылают своих детей на грязные войны», — говорит Годунов, напоминающий тут мафиозного владельца нефтегазовой компании. В ответ князь Шуйский (Кшиштоф Майхшак), видимо, чтобы казаться более зловещим, картинно напрягает мышцы.

©  Teatr Dramatyczny

Андрей Могучий поставил в Варшаве «Бориса Годунова»
Нехитрые аллюзии на современную Россию, расхожесть многих приемов и метафор не позволяют спектаклю выйти за рамки нарочитой злободневности. И все же постановка впечатляет своим размахом и оформлением (сценография и костюмы Михаила Платонова). Почти постоянно звучит музыка, написанная Александром Маноцковым (это разные песнопения — от православных до польских народных). На сцене кружатся вереницей плакальщицы, закутанные в странные одежды. К их поясам прицеплены то куклы, то снаряды. Эффектная монументальность постановки во многом искупает ее прямолинейную иллюстративность и некоторую хаотичность.

Но есть в этом спектакле и еще один по-настоящему сильный элемент, открывающий иные, выходящие за рамки злободневности перспективы: это образ отрока. Прекрасно играющая Дмитрия Доминика Клюзняк (она же Федор, а в финале — маленький юродивый) своим почти немым присутствием на сцене воплощает ту вечную беззащитность ребенка перед лицом истории, которая говорит зрителю куда больше, чем любые слова современного, грубого и исковерканного языка.

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:1

  • mebrand· 2009-12-27 23:21:37
    Режиссер <strong><a href="http://formalnyteatr.ru">Андрей Могучий</a></strong>. Спектакль <strong><a href="http://formalnyteatr.ru/o-teatre/mezhdu-sobakoj-i-volkom/">Между волком и собакой</a>.
Все новости ›