В петербургской галерее «Борей» прошла выставка рисунков артиста СЕРГЕЯ ДРЕЙДЕНА. OPENSPACE.RU знакомит с ними читателей
Имена:
Сергей Дрейден
© Сергей Дрейден
Ясно. 1984. Картон, смешанная техника. 12,5 × 19,5
По нашей улице зимой и летом ездил автобус № 14. Прошло 50 лет, а он до сих пор ездит у меня в голове. И двери у него открываются особенно, как у трамвая, который называли «американка»
Выставка называется «Моя жизнь в картинках». Рисунки делались в разные годы на подручном материале: бумага, картонки, часто упаковочный гофрированный картон,
вовсе, казалось, непригодный для художества. Все эти беглые портреты, пейзажи, жанровые картинки меньше всего фиксируют реальность: они, скорее, своеобразные сказки о ней. Преображающая фантазия художника смещает планы и масштабы, подчеркивает главное и не обращает внимания на второстепенное. Точнее, главное и второстепенное в композициях меняются местами и создают эффект остранения, как в акимовских декорациях. Не случайно Николай Павлович Акимов, создатель Театра комедии, где начинался театральный путь Дрейдена, с интересом отнесся к рисункам молодого артиста и поощрил его художественные опыты.
Многие рисунки сделаны по горячим следам — это прежде всего спектакли, в которых артист участвовал, но мог одновременно видеть их со стороны. Таковы, например, блестящие зарисовки к «Селу Степанчикову». Произвольный ракурс и тонкий колорит, дымка, словно застилающая взгляд наблюдателя, в интерьерах, пейзажах, в сценках «из жизни» — все пронизано театральной игрой. Собственно, это и есть игра памяти, своеобразная элегия, исполненная карандашом, пером, акварелью, гуашью. Не случайно почти все картинки фиксируют прошлое. Нежные пейзажи Киева, города, где рос сын Коля. Отчий дом с красной мебелью, елкой, откуда увозит отца черный «воронок», питерский вид из окна, улица, по которой маршируют пожарные и катят катафалки, вокзальный зал на Удельной с фигурами по-шагаловски разметанными, словно в фантастическом спектакле или во сне.
Особое место занимают в этом собрании автопортреты. В графических штудиях актер изучает свои лицо и тело, это как пробы на гибкость и пластичность собственной фактуры, своего материала для театра. Образы и роли появляются в автозарисовках как варианты сценического — не грима — лица-маски. Очарование этой художественной исповеди уникально, как уникальна сама творческая биография актера Сергея Дрейдена.
Читать текст полностью
© Сергей Дрейден
Набережная Робеспьера. 1984. Картон, смешанная техника. 14 × 21
1984. Картон, смешанная техника. 14 × 21
Гуляю с собакой по берегу Невы. Гранитная набережная. Собака вспрыгивает на парапет. Смотрю на воду, вспоминаю Неву, какой она была двадцать лет назад: баржи привозили песок, сгружали бревна, мы играли, прыгали, прятались до позднего часа. Все в песке шли домой, мылись и сладко засыпали
«Моя жизнь в картинках»: предуведомление автора
Я родился в 1941 году в эвакуации, как только поезд с работниками Ленинградского театра им. Пушкина прибыл в Новосибирск — мой отец, Симон Дрейден, был завлит театра.
В конце войны мы жили в Москве за кулисами Камерного театра (отец был завлит у Таирова), и из детсада вечером мы с мамой шли по Тверскому бульвару к дому, пробирались в нашу комнату под сценой, где шел спектакль «Раскинулось море широко», например, или «Чайка» с Алисой Коонен.
С 1948 года мы стали жить в Ленинграде на улице Чайковского с мамой, а отец стал работать в Кремле (версия для ребенка) — на самом деле чуть подальше: в лагере под Кемеровом. Мама — Зина Донцова — была актриса, мастер художественного слова, я ездил на ее концерты, нес чемодан с платьем, туфлями, гримом...
Родителей связывала дружба с С.В. Образцовым (и назвали-то меня в честь него). Сергей Владимирович был замечательный рисовальщик и человек высочайшего артистизма, и думаю, что, гостя на каникулах в их с Ольгой Александровной квартире в Москве, общаясь с ним, по многу раз из-за кулис видя его выступления с куклами, я не мог не воспринять мир этого великого мирискусника.
Среди картинок вы увидите «Больного мальчика». Это я. Ангина — их было много: молоко, мед, полоскание, постельный режим.
© Сергей Дрейден
Что там? 1984. Картон, смешанная техника. 13 × 19,5
С мамой и тетей Женей едем на кладбище, где «спят» бабушка, дедушка, мой брат Шура. А по нашей улице едут старинные похоронные дроги, идут старинные люди в старых пиджаках, кружевах и пахнет от них старинно. А навстречу на грузовике с откинутыми бортами везут красный гроб, идут оркестранты, люди несут на подушечках медали умершего
Наушники, радиопрограмма, театр у микрофона, альбом для рисования, цветные карандаши, пластилин. Годам к тринадцати я окреп, вытянулся, поступил в художественную школу на ул. Таврической — отделение скульптуры. Родители приобрели мне этюдник, кисти, акварельные и масляные краски. Очень недолго я постигал азы рисунка и лепки — предпочел фотографию, замахнулся на кинооператора, а стал артистом. Закончив школу № 203, поступил в Театральный институт на Моховой. И до сих пор — артист.
Рисовал на лекциях в Театральном институте на Моховой, дома и уже работая в театрах, в гримерках. Так, в 1964 году, поступив в Театр комедии, показывал свое рисование Николаю Павловичу Акимову. И сходился я еще в школьные и институтские годы с рисующими и сочиняющими ребятами. Мы ходили на выставки в Русский музей, в Эрмитаж, и позже, не работая в театре какое-то время, зарабатывая «на стороне», сидел дома и рисовал. Так повелось, что, не имея актерской работы, я поддерживал связь С ИСКУССТВОМ ВООБРАЖЕНИЯ через рисование. В 80-м году я с женой и сыном Колей жил в Киеве, в доме Колиной бабушки Нилы Павловной Рипской, которая была искусствоведом и преподавала историю изобразительного искусства в институте им. Карпенко-Карого. Она всячески поддерживала мое рисование (хотя, собственно, кто препятствовал?!) и просила серьезно к себе отнестись. Думаю, именно в это время, середина 80-х, мой «карабель» (Коля так называл пароход) развернуло. По утрам я ходил по Киеву, разглядывая дома, людей, растения, что-то запоминал, а что-то набрасывал карандашом, не глядя на лист бумаги, подписывал цвета, а вечером делал из этих набросков-наблюдений картинки. В эти же киевские дни родились и «вспоминательные» картинки — случаи из жизни мальчика Сережи.
© Сергей Дрейден
Сталинградская битва. 1992–1994. Картон, смешанная техника. 14,7 × 19,8
Из фондов Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства.
Приехали из Москвы, обосновались в квартире на Чайковской – мама, отец, пудель и я.
Мне семь лет, ношусь по улице с собакой, кричу: «Ко мне! Ко мне!»
В «Спартаке» – «Сталинградская битва», куплены три билета. После обеда пойдем в кино.
«Прогуляй пса». С радостью: у меня увлечение – Наташка Жмудская в красном берете, похожа на Защипину в «Первокласснице». Верчусь перед ней, опаздываю и на обед, и в кино – родители ушли. В доме висят тучи. Требую от домработницы денег на билет. Попадаю на следующий сеанс, побеждаю фашистов, прихожу домой – папаша берется за ремень. Отрыдав, учу «айн, цвай, драй». Перед сном разбиваю чашку в ванной. Плачу. Мама успокаивает: «Бывают такие дни, Сереженька»
И вот теперь я вижу, что моя жизнь, та, что прожита, прошла в театре, и, знаете, я ничуть не жалею об этом. Более того, я благодарен тем людям, которые связали меня с театром.
Я много раз убегал из театра, прятался, не показывался, но, ей-богу, жил им.
{-tsr-}Когда я отказывался от игры на сцене, становился шофером, рабочим в геологической партии (спасибо, Гена Сотников!) или печатником в типографии, я брался за рисование, и это помогало мне подобраться к новой игре. Снова возникал Театр.
Сознаю, что я только РИСУЮЩИЙ АРТИСТ, а никакой не ИГРАЮЩИЙ ХУДОЖНИК. И доволен таким положением. Клянусь, ни с кем из художников не соревнуюсь. Слава Богу, выбор большой — есть кого любить, я бы хотел, чтобы все рисовали весело и с душой, даже самые грустные картинки.
Сергей Дрейден
Молочное видо мы уневолим шелком. Гнилое бридо необходимо понимать как коричневый творог. Мокрое бридо — это память всего человечества. А кисет? С кисетом было трудно, мил человек.
Молочное видо - это сисоло потненько.
Гнилое бридо - это просто пирог.
Мокрое бридо - это ведро живых вшей.