«Месяц в деревне» в Маяковке

Первую премьеру, выпущенную в театре, руководимом Миндаугасом Карбаускасом, можно считать чем-то вроде антикризисной меры

Имена:  Александр Огарев · Евгения Симонова · Полина Лазарева · Юрий Колокольников

К Театру имени Маяковского сейчас приковано пристальное внимание, особенно после вынесенного из избы конфликта нового худрука с новым директором. И первую премьеру сезона (режиссер Александр Огарев) неизбежно будут связывать с именем Карбаускиса. Проект был задуман еще при Сергее Арцибашеве, и репетиции начались осенью прошлого года, но все-таки сегодня в нем явственно чувствуются приметы обновления.

Яркий, стильный, экстравагантный и приподнятый над обыденностью, этот «Месяц в деревне» хочет выглядеть современно и нравиться современной публике. Тут нет скучного реализма и бытописательства, но нет и той легкой кружевной вязи, которая пленяла в давнем спектакле «фоменок», не говоря уже о печальной лирике знаменитой постановки Эфроса. Это, без сомнения, Тургенев нашего времени — отформатированный (излишние длинноты и ненужные персонажи выкинуты), залакированный и блестящий, как картинка в глянцевом журнале.

Тон постановке задают декорации и костюмы Татьяны Видановой. В первой сцене Наталья Петровна и Ракитин появляются из огромного дорожного саквояжа, к стенкам которого вместо посуды для пикника прикреплена изящная садовая мебель. Внутри чемодан покрыт принтами с яркой зеленой травой. Такая же сочная зелень с ядреными красными маками — на заднике сцены. Так представляют себе деревенский рай офисные работники, украшающие свой монитор фотообоями с видами природы. Здесь все ездят на самокатах, велосипедах и мотоциклах, носят дизайнерские костюмы, запускают воздушных змеев и устраивают фейерверки, а в счастливые моменты летают по небу на цирковых лонжах. На авансцене «плещется» озеро из натянутых резинок, из которого то и дело показывается кокетливая русалка, она же служанка Катя — девица с рубенсовскими формами и огромной косой. Она томно поет, извиваясь у микрофона, призывным грудным голосом читает «Монте-Кристо» и топчет голыми ножками ягоду для настоек — в общем, ходячий соблазн и воплощение тайных желаний, которыми здесь охвачены почти все герои: и хорошенькая неопытная Верочка, и не умеющая скрыть свое чувство Наталья Петровна, и верный рыцарь Ракитин, и смешной сосед Большенцов. Вот только сам объект смутных женских желаний — студент Беляев в исполнении Юрия Колокольникова — остается холоден и равнодушен ко всем, за исключением собственной персоны.

Для меня осталось загадкой, зачем режиссеру понадобился артист Колокольников. Только для того, чтобы это был человек со стороны, так сказать, столичная штучка, взбаламутившая тихое провинциальное болото? Но все-таки главные черты Беляева — это скромность и застенчивость, а в арсенале господина Колокольникова таких красок нет в принципе. Он, как всегда, играет самовлюбленного пижона, откровенно ломающего комедию там, где это вовсе не уместно. Да, в спектакле Огарева все актеры играют заостренно, с долей иронии и эксцентрики, но Колокольников выламывается из этой стилистики и превращает все происходящее в фарс. И этого диссонанса не может оправдать даже тот факт, что актера ввели на роль поздно, только в нынешнем сентябре. С некоторым усилием можно предположить, что режиссер намеренно сделал Беляева эдаким Хлестаковым и заставил двух умных и благородных женщин полюбить пустое место, наделив его выдуманными достоинствами. Но чтобы запасть на такого прощелыгу, они должны быть слепыми, глухими или, простите, полными дурами. Думаю, что превращать героинь Тургенева в гоголевских Марью Антоновну и Анну Андреевну режиссер все-таки не собирался, а артист Колокольников тут просто тащит одеяло на себя, наплевав на ансамбль и режиссера. В самой трогательной сцене, когда Наталья Петровна, признавшись в постыдной любви к учителю своего сына, сидит притихшая и покорная за стеклом, по которому слезами бегут струйки дождя, Колокольников устраивает такое представление с заламыванием рук, за которое нужно отчислять с первого курса института.

Понятно, что Евгении Симоновой и Полине Лазаревой приходится нелегко с таким партнером. Поэтому лучше всего им удаются сцены, когда их яблоко раздора остается за кадром. Разница в возрасте между ними тут гораздо больше, чем в пьесе, поэтому попытки Натальи Петровны стать Вере «старшей сестрой» выглядят комично. Евгения Симонова балансирует на грани вульгарности, в которую неизбежно впадает молодящаяся женщина. Она иронизирует над своей героиней, но в то же время сочувствует ее такой несвоевременной страсти, ее последнему шансу на любовь, за которую та хватается как за соломинку. Ее Наталья Петровна переменчива и многолика: повадки хищницы, играющей со своими жертвами в кошки-мышки, в ее характере сочетаются с порывистостью и несдержанностью неопытной девушки, на лице которой написаны все ее чувства. Полина Лазарева, напротив, очень естественна и органична в роли юной Верочки — это не кисейная тургеневская барышня, а скорее барышня-крестьянка: румяная и чернобровая, кровь с молоком, ребячливая и смешливая непоседа, прибегающая из сада в резиновых сапогах и отважно ныряющая в холодную воду. Такая вполне может в порыве негодования окатить соперницу из садового шланга. Только в последнем действии эта девочка-подросток превращается в трезвую и расчетливую женщину, которая соглашается на брак с нелепым Большинцовым с явным намерением наставить ему рога при первой же возможности. Это первая большая работа молодой актрисы, ученицы Олега Кудряшова и продолжательницы знаменитой актерской династии, в этом сезоне принятой в труппу, — и ее можно поздравить с успешным дебютом.

Что касается спектакля, то по сравнению с эпохой Арцибашева это, конечно, шаг вперед. Своего рода антикризисная мера. Подобными яркими и несколько заглянцованными зрелищами Роман Козак некогда вытягивал из ямы Театр им. Пушкина. «Месяц в деревне» наверняка будет иметь зрительский успех (здесь много смеются и аплодируют) и привлечет в театр новую молодую публику, что для Маяковки сейчас очень важно. Но все же хочется надеяться, что дело не ограничится косметическим ремонтом и что Миндаугас Карбаускис в скором времени, справившись с внутренними конфликтами, даст нам возможность оценивать работу театра уже по гамбургскому счету.​

Ссылки

• Миндаугас Карбаускис: «Мне кажется, что я просто ширма для дел других людей», 28.10.2011