Сергей Женовач опять обратился к «Карамазовым»

Спектакль «Брат Иван Федорович» свидетельствует, что студийность знаменитой «Студии театрального искусства» начинает все больше отдавать академичностью

Имена:  Александр Боровский · Александр Прошин · Дамир Исмагилов · Игорь Лизенгевич · Мария Курденевич · Сергей Аброскин · Сергей Женовач

«Я буду темным и негромким», − обещает спектакль Сергея Женовача «Брат Иван Федорович» с первых же своих минут. Пока глаз свыкается с мраком, а ухо − с тишиной, занимаешься тем, что рассматриваешь спину сидящей на сцене женщины, устремившей свой взгляд, кажется, к алтарю, тонущему уж совсем в непроницаемой черноте. То, что перед нами зал судебных заседаний, где завтра начнет слушаться дело Дмитрия Карамазова, обвиняемого в убийстве отца, понимаешь далеко не сразу. Да и какая, собственно, разница? Хоть храм, хоть суд — при любом раскладе место присутственное, к благоговейному шепоту располагающее.

До самого конца представления на сцене не рассветет. Ни одна лишняя лампочка не загорится (художник по свету — Дамир Исмагилов). Вдобавок ко всему художник Александр Боровский под предлогом того, что с момента кончины Федора Павловича прошло совсем мало времени, одел героев исключительно в траурные цвета, да еще и укутал их всех по-зимнему. Что остается актерам при наличии столь жестких постановочных ограничений? Только чернеть себе по углам да негромко переговариваться. Даже когда участники спектакля мало-помалу рассядутся наконец по крепким казенным скамейкам, никаких общих дискуссий режиссер не допустит. И хотя актеры, будучи не в силах сдержать страстей, иногда очень даже возвышают голос, можно сказать, что спектакль Сергея Женовача состоит из восьми дружеских перешушукиваний в жанре «пока суд да дело».

Именно что суд да дело: Женовач сознательно скармливает публике спойлеры, не давая увидеть завязку этого увлекательного детектива о коллективном отцеубийстве. Считайте, мы вошли в зал в конце длинного спектакля, пропустив все «самое интересное».

В интимных тет-а-тетах, которые нам предложены, главный участник − вовсе не Иван Федорович (Игорь Лизенгевич), как можно было бы предположить по афишному названию, а его брат Алеша (Александр Прошин). Женовач построил весь первый акт как ряд исповедей, где герои признаются праведнику Алеше во всяческих своих гадких поступках и помыслах. По очереди отсаживаются с ним с одной церковной скамеечки на другую и начинают выплескивать на славного парня, совсем не похожего на сладкого херувима, всю свою черноту. Его дело — выслушивать, их дело — упиваться своим безбожием. Рассказывать, например, как это делает Лиза (Мария Курденевич), о том, что она хочет сидеть напротив четырехлетнего мальчика, распятого на кресте, и, слушая его стоны, есть ананасный компот. Бога же нет. И все позволено.

Если в первом акте тебе при помощи всяких околичностей доносят не самую новую мысль о том, что Бога нет, то второе действие будет посвящено тому, что черт таки есть. Сначала обаятельный актер Сергей Аброскин (Смердяков) сочными мазками нарисует перед Иваном весь их совместный путь к отцеубийству, а после этого черт не заставит себя ждать. Он (Сергей Качанов) выпрыгнет на Ивана Федоровича чуть ли не из кадки с фикусом, торчащей в углу сцены, и расскажет ему много интересного о нем самом. Бога нет, черт есть, а значит, можно предсказать и финал этого представления. Когда под конец спектакля рассеются сумерки в том месте, где, как нам казалось, находится алтарь, мы не разглядим там, конечно же, Саваофа с ангелочками. Только длинный скучный стол с канцелярскими принадлежностями — ведь завтра же начнется судебная волокита.

Сергей Женовач, надо отдать ему должное, предпринял довольно увлекательный литературоведческий анализ одиннадцатой книги четвертой части «Братьев Карамазовых» и создал весьма стройную театральную конструкцию. Актеры, при всей неровности их игры (совсем не задалась, например, пока что Грушенька у одаренной Марии Шашловой), тоже худо-бедно справляются со своими задачами. Но отчего же так скучно временами делается на этом спектакле? Ответ простой: он академичен. Не было никакого резона затевать эту постановку, не зажегшись каким-то новым прочтением. Здесь не зажглись. Просто перечитали вместе кусок из интересной книги, попутно выполнив и некие производственные задачи. Новый спектакль «Студии театрального искусства» — это, по сути, серия актерских зарисовок, выполненных вполне себе честно и интересно. Смотришь на актеров и думаешь: до чего же вы все милые и хорошие, до чего же вам повезло с педагогами. Но этого мало.​

Ссылки

• Марина Шимадина. Сергей Женовач поставил «Записные книжки», 07.09.2010
• Алексей Бартошевич. Томас Остермайер против Сергея Женовача, 08.10.2010
• Мария Хализева. «Река Потудань» Сергея Женовача, 17.02.2009
• Алексей Бартошевич. Что такое театральный дом? 23.12.2008
• Вания Каракасиян. Блогеры против Сергея Женовача, 06.06.2008
• Мария Лепская. «Битва жизни» Сергея Женовача, 23.05.2008