Про то, что Денис ходил на «Марш миллионов» на Болотной площади, я ничего не знала: меня дома не было, в Тунисе отдыхала. Понимаете, Денис до этого ни на какие митинги не ходил, а тут пошел – во-первых, университет находится рядом с Якиманкой, во-вторых, пошли все коллеги моего сына – и студенты, и преподаватели.

Я его спрашивала потом, зачем он пошел на митинг. Да нет, я не спрашивала, я кричала: «Что ты там забыл? Что ты хотел изменить? Тебе что, больше всех надо?!» А он отвечал: «Пошли молодые девчонки, а я же мужчина. Мам, а если бы их задавили в толпе?» И все время говорил, что на его глазах тащили какую-то Олю, а он пытался ей помочь. А что это за Оля, я даже не знаю.

Но его же избили на митинге, вы понимаете? А я – мать. Я говорю: «И что, после того, как тебя измочалили, ты опять пойдешь, да? Ты хочешь, чтобы тебя изуродовали?» Он сказал: «Нет, больше не пойду, хватит».

Хотя, может, он мне это просто так сказал, чтобы я успокоилась.

Но все это потом было, а тогда события разворачивались так: Денис встретился со своим командиром с Балтийского флота Юрием Бойченко. Тот его пригласил на ночную репетицию парада, которая была в самом начале мая. Денис сходил и договорился, что его пустят посмотреть на парад.

Я прилетела из Туниса вечером 9 мая. Перед вылетом позвонила сыну: «Денис, как прошел парад?» Он говорит: «Мам, я не пошел, я проспал».

Я страшно удивилась: ну не могло такого быть, он страшно на этот парад хотел. Ладно. Приезжаю домой. Достаю шорты и футболку, которые сыну в подарок привезла: «Денис, смотри, какое все красивое, давай скорее мерить!»

А тот отвечает: «Да ну, давай завтра!» На следующий день он встал и рано утром пошел на работу. А я, простите, тайком взяла телефон мужа, стала сообщения просматривать – просто так, чтобы проверить, чем он во время моего отдыха занимался. Смотрю – раз! – Денискина спина располосованная, ухо черное, коленки до кости ободранные. Я в ужасе. Денис пришел домой, я полезла к нему с вопросами. Вот тогда он раскололся, что был на митинге, стал девчонку защищать, а его самого омоновцы побили, задержали и отвезли в ОВД «Останкино», где составили протокол по статье 19.3 (неповиновение законным распоряжениям сотрудника полиции. – OS). Из ОВД его муж забирал, и они, конечно, решили ничего мне не рассказывать, чтобы я лишний раз не волновалась. Потом они сразу поехали в институт Склифосовского побои снимать.

Через месяц эта справка пропала при обыске.

28 мая мы задним числом получили повестку из УВД по Северо-Восточному округу о том, что 17 июня Денис должен явиться в мировой суд. Денис позвонил по указанному в повестке телефону, и ему сказали, что все в порядке и никуда приходить не нужно.

Вечером 8 июня мы вдвоем с Денисом смотрели футбол, муж гостил у родственников во Владимирской области. В том матче Россия выиграла у Чехии со счетом 4:1, сын орал от счастья, а я боялась, что он соседей разбудит.

Спать мы легли очень поздно. Около четырех часов утра раздался оглушительный грохот в дверь. Денис пошел открывать, и на него сразу налетели полицейские, бригада из семи человек. Какой-то следователь, оперативники из ОВД «Останкино» и участковый из Лобни. Дениса скрутили, начали обыск. Нашли травматический пистолет, и несмотря на то, что дома у нас было разрешение на «травмат», на сына надели наручники.

Мне кричат: «Несите одежду, в которой ваш сын был на Болотной!» Я приношу его шорты. Оперативники их встряхивают, и из кармана выпадает перочинный нож. Один из полицейских сразу закричал: «Вот, из-за таких, как ваш сын, наши омоновцы в больнице лежат!» То есть им в голову не пришло, что после 6 мая прошло больше месяца, и шорты я сто раз стирала, и нож перочинный сын позже купил!

Все в доме перевернули. Изъяли телефон Дениса и ноутбук. Стали спрашивать, состоит ли он в запрещенных организациях, искали любые зацепки, но ничего не нашли: в компьютере были только видеозапись Парада Победы, в котором Денис участвовал, и фотография с задержания на митинге, кто-то ее Денису прислал.

Изъяли документы, изъяли старый молдавский паспорт и повели Дениса на выход. Я спрашиваю: «Вы его надолго забираете?» Мне не ответили. Я опять: «А можно, я с ним поеду?» А мне: «Можно, но вы к нам в машину не влезете». – «Ну хоть скажите, куда вы его везете? Откуда его забирать?»

Отвечают: «На Петровку, 38. И это – надолго».

Они его забрали, и больше я Дениса не видела. Мне кусок в горло не лезет, совсем есть не могу. Адвокат Сергей Леонов, которого сыну коллеги по университету нашли, сказал, что Денис содержится в изоляторе временного содержания на Петровке и к нему пока никого не пускают. Может, после праздников мне свидание разрешат и передачу. Я волнуюсь – а вдруг его там бьют? Но адвокат меня успокаивает, говорит, условия в ИВС нормальные, не бьют никого.

Я Денису всегда говорила, что не надо здесь ни за кого заступаться. Это Москва, это не Ханкауцы или Могилев-Подольский. Здесь совсем другие люди. Ты здесь один.​