Анна ГОЛУБЕВА, публицист
К вопросам

1. Общество изменилось. Начался новый этап в его развитии, происходит переоценка ценностей, пересматриваются прежние конвенции. Это касается всех институтов, от государства с его судом и полицией, до религиозных конфессий, особенно таких влиятельных, как православная церковь.

И в русской церкви многое изменилось. Это уже не та бледная страдалица, которая в начале 90-х выходила из резервации и которую тогда хотелось только гладить по голове и обливать слезами. РПЦ вполне встала на ноги, окрепла и претендует на серьезную роль в обществе. Однозначного сострадания — по крайней мере у людей сторонних — она уже не вызывает, на смену пришли какие-то другие эмоции и оценки, в том числе критические. Это опять же предполагает пересмотр отношений церкви и общества.

Кроме того, с появлением в 2009-м нового патриарха изменился тонус и стиль разговора РПЦ с внешним миром. Патриарх Кирилл известен как человек деятельный, энергичный, сторонник активного участия церкви в общественной жизни. Стало заметно присутствие РПЦ в публичном поле, ее официальные представители чаще и громче высказываются. Что не может не вызывать в обществе ответной реакции.

По-моему, диалог общества и православной церкви сейчас только начинается. Даже если поводом для разговора становится конфликт или курьез и представители сторон не всегда на высоте, это не отменяет его необходимости.

3. Как довольно необычную инициативу руководства Московской Патриархии — по крайней мере, для постсоветского времени.

Соборная, массовая молитва, собственно, и есть дело православной церкви (тем более что собрались, как было объявлено, в связи со случаями поругания икон в нескольких российских храмах, а не для того, чтобы защитить патриарха от внимания прессы). Но почему решили провести молебен на площадях, в такой несколько громоздкой форме? Трудно отделаться от мысли, что это произошло под впечатлением от зимних митингов — хотя прежде патриарх как будто говорил о них без особого энтузиазма.

4. Я там не была, социологической картины не имею (если этим кто-то занимался, то данные пока не обнародованы). Знаю по отзывам участников, что пришли совершенно разные люди. Сторонники условной Болотной и условной Поклонной, — и те, кто от всяких гражданских движений далек. Одни прибыли охотно и своими ногами, другие охотно, но на автобусах, кто-то, вероятно, неохотно, но таких было мало, — тут все-таки премии не лишат и с работы не выгонят. Наверное, клириков просило прийти начальство. Никаких разнарядок, насколько я слышала от знакомых священников в Москве, им не приходило. Это старая или новая Россия? Да разная.

Атмосфера, говорят, была спокойная и доброжелательная. С одной стороны, массовое стояние вне стен и даже ограды храма не может не затруднять общую молитву. С другой, молитва — это сила. Умиротворяющая как минимум. И те, кто, возможно, пришел туда в воинственном настроении, уходили в другом. Почему бы не предположить, что и предстоятель тоже?

5. Ни того, ни другого. Это свидетельство того, что руководство РПЦ хочет, чтобы голос церкви был слышен, чтобы она была заметна, чтобы она была способна отвечать на актуальные вызовы в актуальном, скажем так, формате.


Борис КУПРИЯНОВ, издатель
К вопросам

1. Давайте разделять ярых адептов РПЦ и верующих. Помните, как у Бродского: «Есть мистика, Есть вера. Есть Господь. Есть разница меж них. И есть единство. Одним вредит, других спасает плоть. Неверье — слепота. А чаще — свинство». Я веду к тому, что есть вера и есть институция, которая верующим помогает, создает условия совершать религиозные обряды. Задача РПЦ не в том, чтобы манипулировать людьми. А она пытается манипулировать для осуществления некоторых политических целей. Наши разговоры связаны не с православием, а с политической позицией некой институции: это может быть как РПЦ, так и Общество спасения на водах. Например, один раввин заявил намедни, что «все евреи голосуют за Путина». Какую связь это имеет с иудаизмом?

2. Напротив, дело идет к серьезному сокращению места религии в жизни общества. Неверующие смотрят на все происходящее критически, и для тех, кто еще не определился, то, что происходит сейчас вокруг РПЦ, не может способствовать выбору в пользу религиозности.

3. Я не пошел бы на молитвенное стояние. Это насквозь политическая акция: просто иерархи демонстрируют мощь, показывают, что у них много людей, которых они могут вывести на улицу. Но к чему это? Церковь — не политическая партия. Надо дела богоугодные делать, а не мстить мелко и не приватизировать «духовность».

4. Внутри церкви — простые люди, и наверняка не все согласны с действиями патриарха. Но тех, кто пришел к Храму Христа Спасителя, все же нельзя сравнивать с теми, кто был на Поклонной.

5.Самое главное — все это способствует делению общества на «своих» и «чужих», что опять же является попыткой контроля и манипуляции. Церковь должна была поддерживать верующих, вести социальное служение, но не сейчас проснуться, а, например, в 1993-м или в 2005-м. Где тогда была РПЦ?