Не отдадут

ИЛЬЯ КЛИШИН о чувствах человека, которым впервые заинтересовались органы

Илья Клишин – журналист, один из основателей блога epic-hero.ru, член редакции W-O-S. Именно он организовал в Фейсбуке страницы митингов на Болотной и Сахарова. OPENSPACE.RU уже писал о том, что отца Клишина неожиданно вызвали в тамбовский центр «Э». Перед этим родителям Ильи звонили из Тамбовского ФСБ, которое теперь отрицает сам факт этого звонка.

Странное чувство: новости, главное за день, «Организатор митингов за честные выборы заявил о давлении со стороны ФСБ». Вроде про тебя, и в то же время отчуждение – самого себя от медийного образа. Словно у телеканалов, радиостанций и газет есть свой «Илья Клишин», который умеет волшебным образом собирать десятки тысяч человек в социальных сетях на акции протеста. И про него надо обязательно всем рассказать, нажать кнопки лайк и ретвит, ведь сегодня приходят за одним, а завтра придут за тобой и т.д. Я так и сам десятки раз делал, когда увольняли, запугивали, избивали, убивали других. Выругаешься в микроблоге в адрес социальной группы «кровавый режим», и вроде бы уже полегче.

А теперь растождествление. Хожу по квартире, выпив 50 грамм для храбрости. Нет, ну это не может быть серьезно. Просто ошибка, описка, погрешность в длинной и неуклюжей вертикали. Взяли на карандаш, запросили, передали, переслали, позвонили, потом перезвонили, отозвали. Каждый день такое происходит, в общем-то, а я тут бью во все набаты. Но вдруг нет. И это «вдруг нет» гложет, не скрою, гложет. И плевать, что сочтут трусом или паникером. Матрица здравого смысла шипит и плавится, пытаясь обработать данные, сложить кусочки воедино. Анализировать это невозможно, и прогнозу не поддается. Причинно-следственных связей в театре абсурда нет. Отца вызывают в центр по борьбе с экстремизмом, чтобы спросить о цели моей поездки в город Казань.

В голове крутится сцена из «Брата-2» с классической фразой Сухорукова «вот уроды». Хочется смеяться над всем этим, убеждая себя и, в первую очередь, мать, что я не важен, не значим и никому не нужен. Но воображение упорно рисует сорокинские сцены с пелевинскими выводами: «А найдите, Петр Витальич, мне этого – ну этого, который в интернете (через мягкую «е») собирал всех этих. Ну, и это с ним, того». Глупо, конечно. Но домофон пищит, и я немного дергаюсь. Выхожу из подъезда и оглядываюсь. Мимо проезжает полиция – я ей безразличен. Паранойя, страх, расстройство – это ведь, наверное, и есть главная цель. Думать постоянно, что тебя могут слушать, твои письма могут читать, из дома напротив могут смотреть. Прокручивать в голове, успеешь ли ты доехать до аэропорта, и в какую страну сможешь улететь без Шенгена.

Посадить меня не за что. В своей жизни с полицией я имело дело дважды – оба раза из-за потерянных документов. Меня никогда не задерживали, документы на улицах не спрашивали. Для меня это был герметичный мир из плохой сказки, про который можно было писать «хипстерам», перечисляя через запятую с нечестными выборами и цензурой, например. Теперь все вокруг нервно шутят, что посадить можно любого. «Ты забыл про пакетик наркотиков, который лежит в кармане пальто». Так не может быть. Но я взрослый мужчина, живущий вроде бы не в дикой стране, не могу себя убедить в этом.

Устав думать вхолостую, сажусь читать сообщения. Поддержка приходит от друзей и недругов, коллег и тех, с кем буквально на днях поссорился. Становится ясно, что не отдадут. Причем не ради меня не отдадут, а ради себя. А если и не смогут не отдать, то не забудут и не простят.