Проектируемый проезд № 5207

ОКСАНА БАУЛИНА проработала на выборах наблюдателем и членом избиркома с правом совещательного голоса

Адреналин зашкаливает. Сейчас почти четыре утра. Я на ногах уже 23 часа, но мне не хочется, чтобы этот долгий и трудный день кончался. Читаю фейсбук, твиттер, новостные сайты, слушаю «Коммерсантъ FM». Система ГАС-выборы была отключена, прямой телеэфир — внезапно — тоже, вбросы, карусели, 146,47%, «вас наебали». От этого должны бы накатить злоба и отчаяние, но не накатывают. Вопреки тому, что два часа назад я вернулась с избирательного участка, где 18 часов проработала наблюдателем. Точнее — потому что.

На обочинах Коровинского шоссе дремлют фуры. «Шоссе», конечно, слишком громкое слово для узкой просеки сквозь однообразные спальные дебри, которая с одной стороны упирается в Проектируемый проезд № 5207, а с другой — в Дмитровское шоссе, где нет пробок разве что в семь утра воскресенья. В моей сумке — набор начинающего наблюдателя: распечатки законов и постановлений ЦИК, бланки жалоб и заявлений, механические счетчики, два телефона, запасная сим-карта, видеокамера, фонарик, зарядные устройства, удлинитель, связка бананов, несколько бутылок воды. И главное — открепительное удостоверение и бумага с печатью о назначении меня членом участковой избирательной комиссии с правом совещательного голоса от партии «Яблоко».

Параноидально паркуюсь через пару домов от «своей» школы. Здесь я договорилась встретиться с двумя молодыми людьми, которые, как и я, участвуют в проекте «Гражданин наблюдатель», но в качестве журналистов. Михаил и Владимир появляются строго в назначенное время. У них это тоже в первый раз. Мы шутим про «наймитов госдепа» и бегло вырабатываем план действий в жанре «будь что будет, а там разберемся». На подходе к школе сталкиваемся с группой бодрых женщин, которые сразу распознают в нас наблюдателей, а мы в них — членов избирательной комиссии. «Вот же вам не спится», — приветствуют они нас. И радостно желают нам успехов, когда узнают, что мы идем на соседний участок, расположенный в той же школе на том же этаже.

Пока мои «подельники» просвещают нескольких членов комиссии по поводу прав представителей СМИ, осматриваюсь на участке (явных нарушений нет, уже неплохо — на соседнем участке, например, висела агитация «Единой России») и знакомлюсь с председателем. Приятная женщина, но в глазах испуг. Выбираю стратегию «наблюдатели — лучшие друзья комиссии, мы поможем вам провести честные выборы по всем законам». Из угла под табличкой «Наблюдатели» на меня настороженно смотрят тихая девушка от КПРФ и бодрая пенсионерка от «Единой России» с приклеенной улыбкой. Миша и Вова, прочитав членам комиссии выборочные главы из Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав граждан, прорываются на участок. Комиссия, видимо, пребывает в растерянности и целый час соблюдает закон: стирает карандашные отметки в книгах избирателей, вовремя и по всей процедуре опечатывает урны, уничтожает подозрительный список для голосования на дому от анонимного соцработника.

Ну а дальше все пришло в норму. Нас уговаривали пойти наблюдать за голосованием на дому, просили не снимать и сидеть в строго отведенном месте. Мы цитировали закон.

Нам запрещали снимать: «Я не выспалась и не накрасилась». Мы спокойно цитировали закон.

Запрещали перемещаться по участку: «Вы мешаете людям голосовать». Мы спокойно и упрямо цитировали закон.

Даже когда на участке появилась группа официальных мужчин в черных пальто, представившихся депутатами Мосгордумы, которые угрожали выгнать журналистов и вообще всех («Какие основания? Просто удаляйте. Пусть в суд идут»), мы еще спокойнее и еще упрямее цитировали закон, ни на секунду не сводя глаз с урн. А когда нас начали троллить: «Есть только закон божий, все остальные законы от дьявола», — я почувствовала, что после восьми часов противостояния с переменным уровнем агрессии что-то изменилось в них самих.

Да, возможно, мы пропустили пару каруселей (если не выстраивается очередь с открепительными, предотвратить это действительно сложно, особенно для дебютантов), но не допустили вброса и бесконтрольного голосования на дому. А по-настоящему я горжусь тем, что удалось убедить комиссию считать результаты строго по процедуре, описанной в законе: не когда все члены комиссии берут по пачке бюллетеней и шепотом их пересчитывают, а когда один член комиссии достает бюллетени по одному, объявляет вслух результат и предъявляет для осмотра. И что самое удивительное — им самим это понравилось. Потому что любому нормальному человеку приятно поступать правильно, а не жульничать. И тогда вместо враждебности и страха появляется чувство собственного достоинства.

Я ехала по Коровинской просеке сквозь однообразные спальные дебри и думала, что сегодня наблюдала не только за выборами на одном избирательном участке на окраине Москвы. Я наблюдала начало эволюции в рамках одного избирательного участка. Эволюции от раба к человеку. Я сама стала свободнее. Именно поэтому, когда я проснусь завтра (то есть уже сегодня) и увижу новые цифры, нарисованные ЦИКом, я, вероятно, разозлюсь, но это будет не бессильная злоба, а деятельная спортивная злость. А еще, возможно, мне станет просто смешно. Ведь нет зрелища более жалкого, чем запутавшиеся на глазах у всей страны в собственных махинациях жулики.