ВЕРА КРИЧЕВСКАЯ считает, что проект «Гражданин поэт» доставляет оппозицию людям напрямую, без посредников
Имена:
Андрей Васильев · Дмитрий Быков · Михаил Ефремов
© Кирилл Зыков / PhotoXPress.ru
Невосполнимые потери. За две недели проект «Гражданин поэт» навсегда потерял главного героя — нет больше ТАНДЕМА. И герой второго плана, Михаил Прохоров, тоже канул в небытие. Надо срочно менять программу: стихи, в которых «Дима» действующий, — уже не смешно, прошлогодний снег, а «Дима» недействующий — вообще никому не нужен.
Хоть проект закрывай. Но есть один момент, черт побери: никуда не делась аудитория, которая ходит на эти концерты, никуда не делся спрос (буквально завтра стартует тур по стране за не смешные деньги), а с ним-то что делать?! Что делать с этим неголосующим меньшинством, которое так мешает: только стучит по клавишам и загружает, загружает и постит, постит и комментирует, ходит на концерты «Гражданина поэта», смеется и ненавидит, — с ним-то что?!
«Если кто-то хочет фронт, он получит фронт…». Мне все равно, где гастролирует «Гражданин поэт», — в ДК Горького в Петербурге, напротив колыбели революции — Кировского завода, или в «Барвиха Luxury Village» на Рублево-Успенском шоссе. На этом, собственно, идея моей колонки и заканчивается, а все, что ниже, служебная записка. О том, что агитпроповская эффективность телевизионных менеджеров низка, как никогда, сотни человеко-часов тратятся на целевые «удары» по электорату с точки зрения художественной и соотношения
value for money — ну, совсем мимо. В то время как три талантливых партизана-гражданина развернулись там, куда большинство из «Лужников» не ходит; подросли на добровольные народные деньги; успели диверсифицироваться, конвергироваться и показать устойчивый рост.
В моем детстве в Питере нам звонили в дверь и предлагали гербалайф, напрямую рассказывали о его чудотворном действии, а дальше я не помню, покупали родители или нет, денег особенно не было. В прямом маркетинге участвуют только две стороны: продавец и покупатель, ни посредников, ни костов за аренду. Зато стопроцентная обратная связь и — при грамотном анализе — минимизация непродаж в следующей квартире. Ньюзикл «Гражданин поэт» — это схема прямых продаж, директ-маркетинг, при котором большой федеральный телевизор как потенциальный дистрибьютор выпадает из процесса и граждане с большой буквы «Г» звонят тебе в дверь, живьем, и за фиксированную, в зависимости от географии, цену продают таблетку от тандема, «Единой России», «Наших» и от всего остального гэ с маленькой буквы, «которое так любит наш народ», цитирую свежего Шнура.
Читать текст полностью
Я-то точно знаю, что еще зимой 2011 года мальчики не собирались «продавать» свою гражданскую позицию, в мыслях такого не было, а позиция вот — была. Хочу напомнить, что Миша и Вася без всякого пиара посещали Хамовнический суд в майках с Че Геварой и на вопрос «зачем?» Миша отвечал: потому что хороший сын, мама (народная артистка Алла Покровская) просила сходить и поддержать, потому что “вот какие люди ходят”. А Андрей Витальевич так просто работал в ЮКОСе, и как не поддержать бывшего начальника, который еще и не кидал.
Так вот. Сразу после успеха новогоднего шоу в узкой аудитории телеканала «Дождь», где эти трое впервые встретились на публике, мне позвонил Миша — хороший сын — и сказал, что мама репетирует Ионеско и что, если экранизировать театр абсурда, может получиться хит. А тут я ему про Кафку, модного в Фейсбуке писателя. Но в дело вмешался Андрей Васильев и велел позвать выпить Дмитрия Быкова, мы выпили, решили писать стихи раз в месяц, еще раз выпили и решили, что начнем с Пушкина, а выпивали в пешей доступности к телеканалу «Дождь», записали пилот и офигели. Высокий гражданский дух, виртуозная работа со словом и стопроцентная актерская самоотдача затмили кустарный видеоряд, открытый жирный мазок на грани с пошлостью. Так не сыграешь, так не напишешь. Вот пригласи Васильев в проект актера Владимира Машкова, например, и поэта Илью Резника… В тот момент — какие там российские и зарубежные гастроли?! Вася — бесплатно, Миша — авансом, рассчитывая на будущих спонсоров из нетрусливых, Дима — за средний газетный гонорар.
Мы решили пошутить, а на эту шутку отреагировал интернет сотнями тысяч просмотров. Потом трио «Гражданин поэт» решило пошутить устно концертом по просьбам трудящихся в пределах Бульварного кольца, и оказалось, что спрос сильно превосходит скромное предложение — один-единственный концерт в Театре эстрады. После феерического успеха все дыры в расписании театра были заполнены, а билеты проданы вперед и за большие деньги. Стартанул мировой чес. Конечно, Васильев — пенсионер, не кинь его Березовский на деньги много лет назад, может быть, и сидел бы себе тихо в своей Юрмале; Ефремов — отец шестерых детей, не помнит точно, в каком количестве картин снимается одновременно, потому что квартирный вопрос; Быков — самый пишущий из всех в стране, а хорошо зарабатывает, только если переведут на иностранный язык. Но главное — никакой сделки с совестью, миссия, а тебе за это еще и платят, ну не так, как Стасу Михайлову, конечно, но все же.
В общем, после «Скажи-ка, Дима» в дело снова вмешалась Мишина мама, она позвонила Васильеву и спросила: «Андрей, скажите, а Мишу теперь посадят?!» — на что Вася ответил: «Да как же его посадят, он же Лермонтов!» Хотя в рамках Ионеско — Кафки так вполне могло бы произойти. Но ты НИКОГДА в современной России не знаешь, как слово твое отзовется.
Через пару месяцев жизни проекта и сразу же после его клинической смерти на «Дожде» пресс-секретарь премьера Дмитрий Песков пригласил Ефремова и Быкова участвовать во встрече Владимира Путина с творческой интеллигенцией, а формулировка была просто сигнальной: «Дмитрий Быков, известный своим стихотворным жанром в последнее время… и Михаил Ефремов — прекрасный исполнитель стихов». К черту прежние заслуги! Шла первая неделя после поста, Андрей Васильев был категорически недоступен, Дмитрий Быков был где-то совсем не в Москве, а Михаил Ефремов уже репетировал Шевчука, хотел прийти к премьеру Юрием Юлиановичем, думал, Путину понравится. Дима уже написал стих, Таня Цветкова, организатор всего этого безобразия, подбирала очки под Юру-музыканта, а я все же нашла Васю на острове Капри, а где еще? Он, несмотря ни на что, быстро сообразил, равноудаление не пропьешь. В общем, как сказал Миша, по приказу сверху никто никуда не идет.
Итак, за последние полгода… Я захожу по делу к федеральному министру, а он вместо «здрасьте» — «Кричевская, гони свежий стих». Вася себе отдыхает, а ему звонки с воскресных преферансов с участием кремлевских чиновников: «А что, а что завтра, а про нашего?!» За день до июньского съезда «Правого дела» Прохоров просит у Васильева контрамарки, Андрей выдает на одну меньше — чтобы знал! Летом на Итальянской Ривьере вижу, как в пляжном ресторане с айпэда читают «Тапочки» («Доченьки» Вертинского) про УДО Лебедева. Я приглашаю пойти за компанию на сентябрьский концерт в Питере Владимира Абрамовича Кехмана — директора петербуржского Малого оперного театра, любителя всего прекрасного, — он морщится и говорит: «Да я специально в Барвиху лечу», то есть со «своими» хочет сидеть рядом. Ночью, после питерского концерта в ресторане, встречаю Федора Сергеевича Бондарчука, который говорит: «Ефремов — чувак номер один в стране» (не Путин, представляете, а Ефремов?!). Еще: случайно услышанный разговор больших кабельных дистрибьюторов: «Ну, если б они всё еще показывали “Поэта и гражданина” (про “Дождь”), то можно было бы и с дисконтом взять». На энный по счету концерт в Театре эстрады приезжает артист разговорного жанра Петросян, и помреж театра передает Васильеву с Ефремовым: «Евгений Ваганович просил передать, что он здесь и, если что, обращайтесь — поможет». Теперь Барвиха, и даже если впереди мартовский корпоратив «Кремль», я тоже не расстроюсь. Пусть получат без дистрибьюторов с доставкой на дом.
Надо сказать еще пару слов про первый в сезоне и первый в Питере концерт «Гражданина поэта», потому что этот узкий круг совсем не чета тому, где модные министры и федеральные режиссеры. ДК Горького в Санкт-Петербурге — это старый театральный зал на две тысячи мест, не в центре, на станции метро «Нарвская». Именно там мои товарищи давали «Гражданина поэта». Место в Питере намоленное, Аркадий Исаакович Райкин любил там выступать. Продажа билетов закрылась еще в августе, в период отпусков.
Суббота, страшный ажиотаж в ДК, на стойке администратора не одна, а сразу три дамы с постоянно разрывающимися мобильными телефонами. Мне выдали контрамарку даже не на откидное в проходе, а на пяти рядах страшно неудобных стульев прямо под сценой в оркестровой яме, куда в течение двух часов ритмично долетала слюна Михаила Ефремова, огуречный и помидорный сок из стиха про «огурца-убийцу» Маяковского — Быкова. Счастливые зрители заплатили за билет от 800 до 6000 рублей официально. Зал был битком. В первых рядах сидела театральная общественность, Михаил Сергеевич Боярский в бандане, писатели, Герои Советского Союза, журналисты и неизвестные мне еще две тысячи человек категории «сорок плюс». Голос диктора перед началом попросил снимать на телефоны (для ютьюба!) только первые пять минут. А вот теперь совсем не смешно: этот зал реагировал дружно и синхронно — единогласно молчал на стихе про Буданова («Убийственная тема», Твардовский — Быков), молчал на видео, в котором премьер выходил к микрофону на вечеринке «Федерации» спеть «Blueberry hills». Там, в картинке, аплодировали Депардье, Шэрон Стоун, а зал в ДК Горького в Питере упрямо молчал. Публика взрывалась, когда премьер доставал со дна амфоры, когда Президент в кожаной куртке главнокомандующего «жестко» выступал про Ливию и вместе с Мишей скандировал лермонтовское «Скажи-ка, Дима, ведь недаром…». Вот что меня поразило действительно, так это считывание некоторых давно забытых деталей. Ну кто помнит, кого именно доставили в спортивном костюме в Кремль в мае 2004 года?! Помнит Фейсбук, помнит ЖЖ, а тут строчка «как он был бы в спортивном костюме хорош…» про бен Ладена вызывает в зале гул, и публика завершает совместно с Мишей: «…ведь у нас бы Усама отстроил Чечню, а у вас не вернулся из боя».
В общем — к черту и насмарку вся дорогостоящая машина пропаганды — после двух заготовленных бисов мальчики покинули сцену, а из разных концов зала доносились рэперные «крокодил гопотой руководил», «меня публично ты уел, ты что же, Дима…», «если кто-то хочет фронт — он получит фронт», отдельные вздохи про «ненавижу»… В общем, из зала выходила другая страна и другой народ, который точно не любит все это гэ с маленькой буквы.
{-tsr-}Заканчиваю, сапрыкинское разделение России на страну айфона и страну шансона или мое — на страну тандема и страну Фейсбука — здесь верно только отчасти. Пожилые театральные работники и литературные деятели из питерского ДК могли никогда не держать в руках айфона, а три не вполне свежих Гражданина на сцене и блатной квадрат Шнура — чем не шансон. Это разделение на правду и на ложь, как бы это ни звучало громко. Две страны, два рынка, два фронта. В маленькой стране, при полном отсутствии лидера и дистрибьюторов, идут прямые продажи гражданского стиха, а в большой — говна на любой вкус, которое так любит наш народ, с лидерами, институтами, «Лужниками», дистрибьюторами и прибылью в десять концов.
