Оцените материал

Просмотров: 15533

Декоративный фашизм

Елена Костылева · 23/04/2009
Каждый раз, когда всплывает эта тема, говоришь себе, как Скарлетт О'Хара: «Я не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра»

©  Аня Музыка

Декоративный фашизм
Я хочу с вами поговорить о неприличном. О фашизме.

Не знаю, как у вас, а среди моих друзей как-то совершенно не принято о фашизме говорить, если не хочешь испортить вечер. А если и принято, то в контексте Беляева-Гинтовта, фильма «Россия-88» или показов модельера Гоши Рубчинского, то есть в уже эстетизированном, страшно далеком от народа виде.

Также в нашей среде не принято выражать антисемитизм, хотя недавно в клубе N один молодой человек кричал что-то глубоко антисемитское в непосредственной близости от довольно большого числа семитов, которые сдерживались, чтобы не дать ему по лицу, после чего все заговорили о том, что клуб стал «фашистским местом». Думаю, это преувеличение. По слухам, молодого человека накануне бросила девушка и он пребывал в запое. Я вот, когда выпью, еще и не такое кричу. Точнее, совсем не такое. Но, с другой стороны, меня и девушки не бросают обычно, я же не знаю, каково это.

А тем временем знакомая рассказала, что ее сосед торгует книгами и продавал «Майн кампф» в обычном и подарочном изданиях (все сразу стали думать: «подарочное» — это с переплетом из человеческой кожи?).

Интересно, что мы всегда находим причины продолжать общаться с нашими старыми друзьями — покупателями «Майн кампф» в подарочном издании. Типа они у нас не настоящие фашисты. Декоративные. Никого не убивают. Читают книжки, рекомендованные ведущими литературными критиками. И до недавнего времени вообще о своих взглядах не особенно распространялись. «Слава России» было всеобщей шуткой, а не мрачным приветствием.

Каждый раз, когда всплывает эта тема, говоришь себе, как Скарлетт О'Хара: «Я не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра».

То есть вытесняешь все это дело из сознания так долго, как можешь.

Возникает подозрение, что фашизм вообще цветет, как порнография, поскольку вытесняется из общественного сознания.

Как мы узнали из последнего «Книжного квартала», вышла книжка Паскаля Брюкнера «Тирания покаяния: Эссе о мазохизме Запада». Брюкнер, человек правых взглядов, в этом эссе утверждает, на мой взгляд, ценную мысль: что «Освенцим стал чудовищным объектом вожделения». Что и делает его неизъяснимо привлекательным. И что все это подпитывает «порочную метафизику жертвы».

Порочная метафизика жертвы is my second name. Мне скажут «Слава России!» вместо здрасьте — и спрашивают потом, что это у тебя лицо такое весь вечер.

Брюкнер еще много писал неполиткорректного про евреев, собственно, на этом все и сосредоточились.

Но дело не в евреях.

У Брюкнера вполне достоверно, на мой взгляд, описаны психоаналитические, что ли, причины возникновения фашистских субкультур, тяги к фашизму и его фетишизации.

«Шоа завораживает не как апогей зла, а как сокровище, которое мы надеемся выгодно использовать», — пишет Брюкнер. У Гоши Рубчинского коллекция называется «Империя зла», никак иначе. Красивые такие вещи, модные, завораживающие. Кажется, это и впрямь завязано на сексуальность. На немецкую форму от Hugo Boss. На «порнофашизм» — из большого кино это «Ночной портье» и «Сало, или 120 дней Содома» Пазолини. А если набрать это слово в поисковике, получишь кучу всего в низком жанре, гей-скин-порно, например.

Фашизм работает на банальной садомазооснове и потому, что он «чудовищный объект вожделения»: мы его боимся и вытесняем, а значит, где-то на противоположном конце спектра хотим. Не был бы в каждого из нас встроен механизм подчинения-сопротивления-властвования, не был бы каждый из нас подсознательно то начальником с кнутом, то подчиненным с кляпом — фашизм не возникал бы. Извините, что разжевываю столь простую мысль.

Но он возникает. И приводит общество в отвратительный трепет.

В этом смысле лучший рецепт — перевод фашизма и всего, что с ним связано, из подсознания общества в сознание. Как и в случае с прокатом «России-88» — не нужно бояться, нужно об этом говорить, как не устает повторять в каждом интервью режиссер Бардин.

Но «Освенцим, являясь порождением права и в то же время безумия, лишает нас способности рассуждать здраво», пишет Брюкнер.

Никакого Брюкнера не надо, чтобы предположить, что нам говорить о фашизме мешает страх. Во-первых, физический: страшно, что найдутся фашисты-энтузиасты, которые не поленятся убить каждого, кто не разделяет их взгляды и не молчит. Во-вторых, тема негласно табуируется в интеллигентной среде. Обсуждать мешает ее сакрализированный статус: «Выжившие узники лагерей стали символами почти метафизического опыта, который породил самые причудливые толкования. Такая сакрализация пугает», — пишет Брюкнер, довольно занудный писатель со смешной фамилией.

Даешь десакрализацию фашизма.

Брюкнер описывает чувства человека, завидующего чужим несчастьям: «последствия безумной борьбы за право называться жертвой чудовищны», и это находит подтверждение в сегодняшней реальности. Русские национал-патриоты тоже считают себя обиженными, говорят о том, что русским плохо живется, что больше страдают не бесправные таджики, а русские, и даже собираются проводить марш против демпинга на рынке труда, чтобы таджики не отнимали у них последнюю работу, жилье и женщин.

Воля ваша, но это и впрямь какая-то странная борьба за право быть больше обиженными.

Националисты, кстати, открещиваются от фашизма, говорят, что они-то не фашисты и вообще — фашисты не они. Так спроси кого, никто не фашист.

Разговоры об антисемитизме, а теперь еще и о фашизме в этой местности — тема настолько вечная, что наводит тоску. Безусловно, про это нужно говорить. Но давно уже придуманы способы думать об этих проблемах на новом уровне.

Поэтому давайте-ка выкинем с корабля современности все эти протухшие дискурсы и начнем говорить о наднациональных идеологиях и универсальном человеческом достоинстве, которые в состоянии объединить куда больше людей.


Еще по теме:
Светлана Рейтер. История одного интервью, 19.03.2009
Я — русский националист. Монолог двадцатилетнего члена националистической организации, 19.03.2009
Марина Потапова, Игорь Лисник. Кино про скинов, 16.02.2009
Мог ли ультраправый националист не получить премию Кандинского? 11.12.2008

Другие материалы раздела:
Михаил Казиник. Хроники кризиса-4: Судебный пристав как герой нашего времени, 21.04.2009
Эдуард Дорожкин. О Рублевке и мохеровых беретах, 15.04.2009
Михаил Казиник. Хроники кризиса-3. Чумак спешит на помощь, 10.04.2009

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:16

  • Matilda· 2009-04-23 22:43:23
    Воля Ваша, но либо тема не интересна автору, либо текст писал кто-то другой. Елена по тексту "летит", а тут "спотыкач" в конце каждого предложения.
  • CortoMaltese· 2009-04-23 22:53:43
    "один молодой человек кричал что-то глубоко антисемитское в непосредственной близости от довольно большого числа семитов, которые сдерживались, чтобы не дать ему по лицу, после чего все заговорили о том, что клуб стал «фашистским местом». Думаю, это преувеличение. По слухам, молодого человека накануне бросила девушка и он пребывал в запое. Я вот, когда выпью, еще и не такое кричу"

    Фантастика. Вам не о фашизме писать, а о колумнизме - новой идеологии, в рамках которой каждое лыко в строку идет. Почесалась - статья, ну или вводка как минимум.
  • nikita_ivanov· 2009-04-24 00:36:05
    Костылева, почём в фашики подались?
Читать все комментарии ›
Все новости ›