Путин, перестройка и смерть

СТАНИСЛАВ БЕЛКОВСКИЙ о том, что Путину не спастись

Имена:  Владимир Путин

 

Долго я был пессимистом, могу нынче немного позволить себе побыть оптимистом. Очень осторожным, ибо иначе в России нельзя.


Перестройка и смерть

Чем дальше Владимир Путин ведет свою президентскую кампанию на фоне нарастания протестных настроений, тем чаще приходится слышать от скептически настроенных сограждан два интересных тезиса:

1. Путин озверел, ни на какие серьезные уступки он идти не хочет и не собирается.

2. Митинги, шествия и т.п. рассосутся сами собой, и власть о них просто забудет, а значит, уличный протест в конечном счете неэффективен.

Мне представляется, все такие разговоры желательно бы пресечь в зародыше.

По пунктам.

Во-первых, Путин уже пошел на достаточно серьезные уступки. Изменение порядка регистрации партий, выборов губернаторов и т.п. — это они и есть. Или кто-то думает, что все эти решения Медведев (хе-хе) принял без Путина?

Да, на риторическом уровне премьер, бывший и наиболее вероятный будущий президент, с каждым днем становится жестче и хамоватее. Но это — предвыборное. Он считает, что такая тональность должна понравиться тем 35—37% избирателей, которые 4 марта действительно за него проголосуют. (Для победы в первом туре, т.е. для чаемых 52—55%, 15—18% придется накидывать, как ни крути.)

Но другую, невидимую руку ВВП уже протягивает Болотной площади и проспекту Сахарова. Это — прямой результат состоявшихся уличных протестов. Не было бы митингов — не было бы и политических реформ, которые мы сегодня наблюдаем.

Итак, мой ответ на вышеозначенные пп. 1—2:

1. Путин уже идет на попятную, идет в реальном времени, и очень серьезно.

2. Митинги приносят ощутимый результат здесь-и-сейчас, и, стало быть, их надо всячески продолжать.


Внесенные Медведевым с согласия (по инициативе?) Путина в Госдуму законопроекты о переменах в политической системе сегодня принято критиковать, видя в них скорее имитацию реформ, чем реформы. Это так и не так.

Да, Кремль не был бы Кремлем, если б не пытался в конечном счете всех обмануть и кинуть. Такова логика монетократии (всевластия денег), опирающейся на криминальные технологии осуществления власти. А кидалово — важнейшая составляющая любой криминальной технологии.

Но изменение порядка регистрации партий — это наличная реальность.

Система, при которой кандидатуры губернаторов выдвигаются партиями, — это тоже ближайшая будущая реальность, существенно отличная от той, что мы имеем сегодня. Кто бы что ни говорил.

Сейчас мы критикуем законопроекты, о которых пару месяцев назад не могли бы и мечтать. Точнее, не могли бы мечтать до полной смены режима, ухода Путина-Медведева и т.п.

И вот мы уже имеем многое, а нам уже мало.

О чем это говорит? О перестройке-2, и только о ней. Один из характеристических признаков перестройки: запрос на перемены опережает темпы перемен, к которым готова власть. Власть все время отстает от волны претензий со стороны активной части общества. А любые и всякие свершившиеся по инициативе власти перемены, пусть даже офигительные, все равно кажутся обществу недостаточными.

Вспомним горбачевскую перестройку-1. Начиналась она с требования отменить цензуру в СМИ. 1 июля 1990 года цензура наконец была официально отменена. Кто-нибудь это заметил? Кто-нибудь поблагодарил Михаила Горбачева?

Нет. Потому что подобный шаг, с точки зрения перестроечного сознания активного гражданина/горожанина того времени, уже лежал в прошлом. Нельзя благодарить за само собой разумеющееся.

Или, может, кто-то сказал спасибо Горбачеву за свободные выборы президента РСФСР в 1991 году (что за пару лет до того казалось совершенно нереальным)? Конечно же, нет. Мы только ругали Горбачева за то, что он вмешивается в процесс и традиционно — правда, неудачно — пытается помешать Ельцину.

Так происходит потому, что любой, совершенно любой шаг делегитимированной власти ухудшает ее (власти) позицию. А делегитимация власти, как мы много раз писали и говорили, есть важнейшая предпосылка и первичный стержень совокупности процессов, именуемых в просторечии перестройкой.

Теперь мы видим ясно, что вторая перестройка развивается по канонам/лекалам первой. И чем дальше идет процесс, тем больше сходства и совпадений.

Вот, говорят, нынче грозит погром всему прогрессивному на телеканале НТВ — оттуда уходят самые свободолюбивые кадры. Вскоре, вероятно, уйдет и гендиректор канала Владимир Кулистиков (по состоянию здоровья на самом деле), и на смену ему — я где-то слышал — может прийти вырвиглаз кремлевский пропагандист (номинально — журналист с опытом медиаменеджмента).

Да-да. В декабре 1990 года как раз закрыли программу «Взгляд», крупнейший и ключевой рупор идей перестройки-1. Спасло ли это коммунистический режим? Да нет, он рухнул меньше чем через год как миленький.

А в нашей ситуации тем более: одним телеканалом больше, одним меньше — при наличии интернета не все ли равно? И пусть кто угодно говорит, что активно интересующихся политикой в рунете типа не более шести миллионов человек. Чтобы радикально изменить российскую историю (что, на мой взгляд, и происходит на наших глазах), надо два процента населения РФ, то есть меньше трех миллионов. Шесть миллионов перекрывают эту цифру с большим запасом.

Камень, который уже покатился с горы, остановить нельзя. И направление движения здесь даже важнее скорости. Хотя скорость сегодня — не маленькая, не ошибайтесь. Страна изменилась всего за полтора месяца. Да, изменения вызревали несколько лет. Причем неотвратимость их стала очевидной где-то летом 2010-го (желающим хвастливо советовал бы прочитать мой триптих про перестройку-2, появившийся в «МК» в июле — августе позапрошлого года). Но на поверхность все это дело вышло в декабре 2011 года. С этого месяца идет неотменимый перестроечный отсчет, который закончится смертью режима в обозримом историческом будущем.

Вот увидите.


Владимир Путин: вы о…ели!

Я исхожу из того, что Болотная площадь/проспект Сахарова были ответом не столько на 4 декабря и фальсификацию выборов (то лишь повод), сколько на 24 сентября 2011 года и пресловутую «рокировку». Русские образованные горожане (РОГа) были премного оскорблены тем, что а) вопрос о власти в формально демократической стране решается заведомо и совершенно без них (могу сказать — «нас», поскольку и я сам к РОГам немного отношусь); б) у власти на неопределенное время остается лидер, т.е. Владимир Путин, который совершенно не соответствует базовому запросу протекающей русской эпохи.

Об этом базовом запросе мы скажем чуть ниже, а пока — о Путине и логике его поведения (логика эта есть всегда, даже если кажется, что ее вовсе нет, — так мольеровский герой говорил всю жизнь прозой, не догадываясь об этом).

Основная причина и природа протеста РОГов указывают на то, что избранная Кремлем стратегия — «обмен некоторых политических уступок на легитимацию выборов 04.12.2011 и 04.03.2012» — изначально неэффективна.

РОГа ждут ухода Путина. Прежде всего именно этого. Пока Путин остается, выборы легитимными для российской части общества не станут. Даже если какой-нибудь математический гений типа Перельмана докажет, что следующего президента выбрали честно, и даже в первом туре.

Будучи человеком интуитивно достаточно одаренным, премьер-президент это, судя по всему, понимает. Отсюда и главная подспудная тема его предвыборной кампании: вы о…ели!

Если бы ВВП мог, он сделал бы «Вы о…ели!» официальным слоганом кампании.

Каждой своей фразой, всяким жестом он говорит согражданам: да что вы, ребят, окститесь! я дал вам такие возможности, каких не было у русских людей со времен Рюрика, Трувора и Синеуса; при мне, впервые за многие столетия, государство Российское превратилось из жестокого наставника-воспитателя народу своему в равнодушного наблюдателя, следящего только за тем, чтобы народ-ребенок коллективно не вышел из политических берегов; я дал вам беситься и перебеситься; и теперь, едва достигнув неспелого совершеннолетия, вы… Меня хотите на выход? Ищете другого?

Вас обманут, вот увидите.

{-page-}

 

Коррупция? Да, коррупция. Но что бы вы делали без нее? Административный механизм бы вовсе остановился. Это вас, козлы, устроило бы больше, чем право решить все вопросы за умеренную взятку?

В кои-то веки в Кремле оказался не вождь, а обыватель, нормальный чувак, только прикидывающийся вождем. Не диктатор, а пародия на диктатора. Вы не хотите пародию? Вам снова надо по-настоящему? Вот уйду — получите, сучьи бляди.

Вас поматросят и бросят в привычное русское варево, где слышен запах несвежей печени и скрежет зубов.

        Я отворил им житницы, я злато
        Рассыпал им, я им сыскал работы —
        Они ж меня, беснуясь, проклинали!
        Пожарный огнь их домы истребил,
        Я выстроил им новые жилища.
        Они ж меня пожаром упрекали!
        Вот черни суд: ищи ж ее любви.

Это пытается, на самом деле, сказать Путин под первым слоем своих официальных речей.

Но второй половиной интуиции он, как мне кажется, тоже уже понимает: уходить придется. И не потому, что есть какая-то оппозиция. И даже не из-за Болотной/Сахарова.

От него устали свои. Алексей Кудрин — только верхушка айсберга. А там, под темной водой, — сотни бенефициаров путинского режима, которые шепчут одними губами или даже чем-то другим: пока ВВП не уйдет, нам не спастись. Не стать нам частью приличного всемирного общества, не сохранить деньги на Западе и т.п.

Неслучайно Путин, который долго и упорно следовал «принципу Березовского», сформулированному олигархом в конце 1990-х: «хочешь сохранить психическое здоровье, никогда не читай ничего про себя, ни хорошего, ни плохого», — в последнее время чего-то слез с иглы неизменных справок пресс-службы и полез в открытое медиаморе: то «Эхо Москвы» послушает, то в интернет, по его собственному признанию, зайдет. Он понимает: седативные инфосредства из аптечки его помощников уже не работают.

Как бы то ни было, третий глаз у ВВП, хоть и немного замылен, все еще функционирует неплохо.

И вот он стоит перед вечной проблемой авторитарного правителя: нельзя остаться, но и уйти тоже нельзя.

Тот, кто разрешит для Путина эту проблему, я думаю, может рассчитывать на царский поцелуй и Государственную премию (коль скоро Нобелевских Кремль пока не распределяет).

Черенок от лопаты, вставленный в анальное отверстие Муаммара Каддафи, кажется, произвел на ВВП неизгладимое впечатление. Здесь ведь тоже неразрешимое. Черенок случился потому, что Каддафи засиделся слишком долго? Или потому, что позволил себя уйти? Или и то и другое?

Черт его разберет, будьте вы все прокляты.

Может быть, из этого смыслового тупика Путина выведет его верный друг и наперсник Алексей Кудрин? Нет, не надо воспринимать Кудрина как реформатора, хотя бы потенциального. Я читал и слушал множество его текстов: свежих идей, даже по части экономики, там не найдешь. Кудрин может быть хорош именно как временный преемник Путина, который: а) гарантирует патрону полную безопасность — и от бывшего министра финансов патрон в состоянии принять гарантии; б) доведет до ума, он же конец, необходимые России политические реформы, прежде всего преобразование страны в парламентскую республику (оптимально — в формате конституционной монархии, но подробнее именно на этой теме мы нынче останавливаться не будем, нынешняя статейка моя не про то).

Еще в минувшие недели я много слышу, что «они», т.е. Путин и Кº, будут стрелять.

Я считаю, не будут. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

И как тип правителя — «нормальный чувак, прикидывающийся диктатором», и как весы по гороскопу, Путин никогда не склонен к принятию необратимых решений. (Потому, собственно, и никак не решится уходить с концами, хотя уж много раз собирался, поверьте, — если я об этом говорил еще в 2006—2007 годах, то не от лености умственной исключительно.)

Стрельба — это необратимое.

Тогда — уже только черенок, и никакой милый Кудрин ничем не поможет.

Итак, наша общая цель: исцелить премьера (с 05.03.2012 — снова президента, но это не важно, т.к. правитель будет нелигитимный) от страхов и бросить гирьку на нужную чашку весов.

Не надо настоятельно кричать «Банду Путина под суд!». Здесь речь о другом.


Русский нарратив

На днях один мой приятель, известный британский журналист, спросил меня: но вот у этой всей перестройки-2 должен же быть какой-то нарратив?

Ответ таков.

Нарратив (он же, по сути, императив) перестройки-2: Россия должна стать национальным государством европейского образца. В этом же, если угодно, состоит базовый запрос эпохи, которому никак не соответствует Путин ни в каком его варианте.

Это значит, что процесс распада империи должен быть управляемо завершен (пока он не закончился неуправляемо).

Путин (точнее, коллективный Путин), будучи лидером неформальной корпорации по утилизации советского наследства, вынужден был консервировать имперские конструкты и символы, поскольку легитимировал себя через подразумеваемое обещание/обязательство восстановить империю в полном объеме. Типа «поднять Россию с колен».

Империя не восстановлена и уже не будет. Фраза про подъем с колен сегодня больше не может восприниматься иначе как кусок пошлого анекдота. А значит, имперский источник легитимности власти иссяк. Это касается Путина и каждого, кто попытается прийти Путину на смену.

Реально возглавить Болотную/Сахарова смогут в конечном счете те, которые понимают, что такое национальное государство, не боятся слова «национализм»; понимают, чем Европа отличается от Азии, что от вождизма нужно переходить к командной игре и т.п. О принципиальных ценностях/особенностях Европы в контексте современной России мы с вами подробнее говорили в прошлый раз.

Так называемые «оргкомитеты» митингов, никем не избранные и не назначенные, могут заседать сколько угодно — это не тот случай, когда надо бежать впереди паровоза. Потому что паровоз этот — высокоскоростной, и с каждым часом убежать от него все сложнее. Выиграет тот, кто будет достаточно скромен и терпелив, кто хотя бы вчерне умеет делать две главные русские работы: ждать и догонять.

Но так или иначе: как говорил мой старый друг и собутыльник Терминатор-1: будущее начинается сегодня.