Дивный новый мир
К. на днях исполнилось тридцать лет. Уроженка Петрозаводска, она давно уже живет в Москве: сначала училась в техническом вузе, потом устроилась на работу в продюсерское агентство. У К. есть все необходимые онёры самостоятельной и успешной жизни, включая собственную квартиру. Постоянных отношений нет, и это, по ее словам, беда всей сраной псевдоинтеллигенции, которая начала свой путь с того, что читала «Любовника леди Чаттерлей» и «Это я, Эдичка» в тринадцать лет.

К. спрашивает: «Ты сама понимаешь, какую сексуальность у девочек это формирует?» И сама же отвечает: «Ебанутую. Ты уже не можешь выйти замуж за полковника и мотаться с ним по гарнизонам всю оставшуюся жизнь. Ты хочешь чего-нибудь интересней». В первый раз К. влюбилась в «гея Криса, американского профессора, которому было пятьдесят лет». В последний раз — в грузинского художника, отца троих детей. «Мне нравится только то, что никогда не будет моим», — поясняет К.

Она девушка современная, и поэтому ее опыты по поиску постоянного партнера включают и мужчин, и женщин: «Мы же творческие люди», — хохочет К. Она готова экспериментировать и дальше, хоть до пятидесяти, пока не встретит взаимную любовь, но ее родственники требуют, чтобы она вышла замуж как можно скорей: «Бабуля говорит, что не умрет, пока я не рожу. Я ей отвечаю: “Бабуля, в таком случае ты будешь жить вечно”. Смех смехом, но для меня это страшная травма: я не могу оправдать их ожиданий, а я их безумно люблю, они в меня вложили все. Они меня кормили, воспитывали, научили читать, писать, кататься на велосипеде. У меня было счастливое детство, а их я счастливыми сделать не могу».

Семейная атака началась исподволь: сначала никаких конкретных разговоров не было, просто одиночные реплики из серии «ты такая молодая, так хорошо зарабатываешь, почему же ты одна?». Потом, вспоминает К., ее дедушка и бабушка стали вырезать картинки из журнала «Мой ребенок» и вешать их на стену в кухне. К., как примерная внучка, приезжает к ним раз в неделю и видит, что картинок становится все больше и больше: «Такие красивые младенцы, от месяца до двух лет. Я говорю: “Дедуля, ты эзотерикой увлекся, я смотрю?”».

Через какое-то время началась следующая стадия: «Роди хоть от кого-нибудь». Теперь ее спрашивают: «Есть хоть какой-нибудь? Хоть непьющий?» От кого попало, хоть и непьющего, К. рожать не хочет.

Она считает ниже своего достоинства слушать чужие советы и читать женские журналы. «“Хотите ему понравиться, сожмите его член двумя руками” — такое вот я прочла в одном женском журнале. На хрена мне такие рукопожатия?!.. Но я должна найти кого-нибудь, чтобы родные успокоились. Я просто обязана. Знаешь, это как платежи по кредитам».

В середине 90-х годов психоаналитик Наталья Кигай написала в журнал «Огонек» статью под названием «Гимн одиночеству». В ней она описала, как общество преследует женщину, причем преследует и снаружи и изнутри. И как важно для каждого человека быть способным к одиночеству. По мнению Кигай, девочка растет и усваивает сознательные и бессознательные установки тех, кто ее воспитывает. Потом, когда она по какой-то причине во взрослом возрасте не может выйти замуж и ее за это упрекают, она, как правило, считает, что это ее уродство или дефицит. Или уверена, что ей положено быть замужем и жизнь должна ей этот факт обеспечить. Тогда у нее большие претензии ко всем вокруг и к самой жизни.

Кигай цитирует случай из собственной практики: «Ко мне приходит молодая женщина со словами: “Говорят, что я сумасшедшая и мне надо лечиться, потому что мне двадцать шесть лет, а я еще девственница”. Я ее спрашиваю: “А кто вам говорит, что это признаки безумия?” Она отвечает: “Все”. Дальше мы с ней разговариваем на тему того, что она любит, она совершенно расцветает и говорит, что любит науку и хочет написать диссертацию. Я говорю ей: “Тогда занимайтесь наукой, а когда вам захочется чего-то еще, например, замуж, займетесь этим”».

В детстве, по словам Кигай, все происходит так: «Вот растет мальчик, и растет девочка. Мальчику говорят: “Ты будешь космонавтом, ты будешь воином, ты всех победишь”. Девочке говорят: “Ты выйдешь замуж”. В этом уже есть гендерный перекос: девочка считает, что она должна выйти замуж, а мальчик, в общем, не считает, что должен жениться. Вот тут мы подходим к проблеме: девочку растят с идеей, что муж у нее обязательно должен быть».

Позже на сцену выходят гинекологи, которые говорят, что до 35 лет женщине обязательно нужно родить. Кигай уверена, что «врач, давая такой совет, не готов думать о последствиях и не отдает себе отчета в том, что человек сложно устроен. Может, этой женщине и не нужно быть матерью, может, ей нужно сначала сильно измениться, чтобы ею стать. Люди — не хомяки, над ними опытов ставить не нужно».

Кигай рассказывает о своей подруге, которая все-таки решила рожать без отца. Перед тем как пройти ЭКО, эта женщина консультировалась у психолога. Тот сказал: «Вы рожаете без отца? А знаете ли вы, что позже скажете своему ребенку, если он спросит, где его отец? Не знаете? Тогда я вам посоветую. Вам надо найти подходящую могилу молодого мужчины». — «А если ребенок рожден от анонимного донора спермы?» — спрашиваю я. «Репродуктивные технологии развиваются и рождают новые проблемы и новые переживания. Анонимный донор — совсем не то же самое, что отсутствующий или умерший отец. Например, в одной лесбийской семье при разговоре о том, от кого ребенок унаследовал то или иное качество, вместо “отец” говорят the sperm. Имеются и зеркальные примеры: семьи, где отец покупает яйцеклетку и нанимает суррогатную мать, а в метрике ребенка в графе “мать” стоит прочерк. Каким станет внутренний мир ребенка в этой семье, трудно предсказать», — заканчивает разговор Наталья.

Сто лет одиночества
Писательница Элина Ферман, автор бестселлера «Целуй и беги: как побороть страх знакомства», говорит, что в современном обществе есть масса женщин, которые не испытывают необходимости в отношениях. Однако под воздействием общественной морали, которая навязывает людям идею существования в паре, они начинают искать партнера, строить с ним отношения, разрывать их и, как следствие, страдать. И, согласно недавнему исследованию американского социолога Дженнифер Гаувейн, почти треть женщин во всем мире выходят замуж, не испытывая к партнеру особых чувств. Гаувейн провела опрос тысячи женщин, недавно переживших развод, и выяснила, что 30% опрошенных с самого начала осознавали, что выходят не за того мужчину. Социолог выделила три причины, по которым это происходит: во-первых, возраст. Дожив до определенных лет, осознав, что все сверстники и сверстницы уже обзавелись семьями, и в конце концов устав сражаться с общественным мнением, женщина принимает первое же предложение. Во-вторых, выходя замуж за нелюбимого, но хорошего человека, женщина рассчитывает, что сможет его со временем полюбить. Однако часто развод в таких парах наступает быстрее, чем вырабатывается привычка друг к другу. Третья причина — боязнь женщины не встретить более подходящего мужчину.

Страх остаться одинокой толкает женщин на необдуманный шаг. Но есть лазейка для «законного» одиночества, и по такому пути пошла жительница Волгограда, сорокалетняя В.

Монахиня в миру
Окулист в детской поликлинике, незамужняя в анкетах, В. — монахиня в миру.

С детства она считала женщин существами второго сорта и думала, что замужество ничего хорошего собой не представляет. Почему? Потому что ее отец был человеком очень авторитарным.

Например, он ее бил. В первый раз он ударил В., когда ей было четыре года.

Когда В. исполнилось одиннадцать лет, она мечтала быть мужчиной и даже хотела сделать себе операцию по перемене пола, но потом передумала. В. влюбилась в восемнадцать лет, это был ее однокурсник в медицинском институте. Сейчас она называет этот опыт негативным: «Он был женат, его жена беременна, перспективы никакой». Во второй раз В. влюбилась в человека, который уже был разведен: «Мы познакомились с ним через общих знакомых, встречались довольно долго, у нас были серьезные отношения. А потом у него стало точно так же серьезно с церковью, он решил, что станет священником, а второй брак для человека, который хочет стать священником, невозможен. У меня была очень сильная депрессия, я каждый день думала, что покончу с собой. И самым травматичным было то, что он никак не мог определиться: в один день он говорил, что должен быть со мной, на следующий — с Богом. А потом он просто исчез, и я поняла, что это все». А дальше?

«Я поступила в интернатуру, у меня был учитель. Хороший. Я его очень сильно полюбила. Но он, понимаете, тоже был женат. Мы целый год вместе работали, это было прекрасное время, но ничем не кончилось». Еще был одноклассник, уехавший в Израиль, и написавший В. письмо со словами: «Я понял, что тебя люблю, приезжай ко мне поскорей, хочу на тебе жениться».

Она приехала, и выяснила, что ее одноклассник стал одержимым хасидом, который ее, убежденную христианку, заставлял принять иудаизм. На это она не пошла и, вернувшись из Иерусалима в Волгоград, поняла, «что господь просто не хочет, чтобы я вышла замуж, и поэтому перекрывает мне все возможности».

Несколько лет назад она приняла сан монахини в миру, и сейчас чувствует себя счастливой, «потому что нашла свое призвание».

Ей нисколечко не обидно, что у нее не будет собственных детей.

А многие до сих пор говорят, что она ненормальная.

«Наше общество видит в одинокой женщине какую-то опасность, — не без основания утверждает Анна Варга. — К тридцати годам многие мужчины уже женаты, у нас вообще мужчин меньше, чем женщин, так что тут простая арифметика. Кроме того, в России пьют, пьющая нация. И если мужчина начинает пить в подростковом возрасте, то к тридцати годам он спивается».

Остаются — женатые мужчины.