Василий Бровко: «Колесников для нас снимал Путина на мобилу»

Генеральный директор «Апостол Медиа Групп» и телеканала «Пост-ТВ» рассказал ОЛЕГУ КАШИНУ о том, как зарабатывать в интернете

Имена:  Василий Бровко

С Василием Бровко мы познакомились осенью 2005 года — ему было 18 лет, и он брал у меня интервью для несуществующего ныне сайта «Среда.орг». С тех пор пересекались пугающе регулярно — в 2007 году мы с нынешним кировским вице-губернатором Марией Гайдар вели на телеканале О2ТВ программу «Черное и белое», которую продюсировал Бровко, потом он же был продюсером еженедельной программы с моим участием на радиостанции «Маяк». Потом он же вместе с Андреем Колесниковым запускал журнал «Русский пионер» и звал меня для него писать. Сотрудничества не получилось, но на моих отношениях с Василием Бровко это никак не сказалось, они оставались вполне дружескими, и я всем всегда говорил, что есть такой Вася, который на наших глазах делает головокружительную карьеру и рано или поздно всех победит. В какой-то момент персона генерального директора «Апостол Медиа Групп» и телеканала «Пост-ТВ» заинтересовала OPENSPACE.RU. Редакция заказала мне интервью. Но к этому времени возникло одно дополнительное обстоятельство. С месяц назад, когда стало известно, что к концу июня журнал «Русская жизнь» перестанет выходить, то есть буквально на следующий день после того, как нам рассказала об этом редакционная бухгалтерша, — мне позвонил Василий Бровко и предложил поработать у него на телеканале.

Приняв это предложение, я столкнулся с некоторыми проблемами, одна из которых — обещанное интервью для OPENSPACE.RU. Журналисту, очевидно, не стоит брать интервью у своего работодателя, это некрасиво и неэтично, и, может быть, мне стоило отказаться от этого задания редакции, но я решил не отказываться (и тем более не подписываться псевдонимом; вот это точно была бы жуткая пошлятина), хотя мне даже нечего сказать в свое оправдание. Разве что мне самому было интересно взять такое интервью, и все вопросы, которые я задал и не задал Василию Бровко, я задал и не задал бы ему и в том случае, если бы нас не связывали наши нынешние отношения.

— Скажи мне, кто ты. Как ты себя идентифицируешь, кто такой Василий Бровко.

— Я считаю себя продюсером. Продюсером... Да, в общем, продюсером, и все. Больше я себя никем не считаю.

— Ну, продюсеры бывают разные. Яна Рудковская тоже продюсер.

— Я медиаменеджер. Если говорить о людях, которых я считаю гуру в той профессии, которой занимаюсь, то здесь я буду не очень оригинален. Два человека — Константин Эрнст и [создатель Comedy Club Production] Артур Джанибекян, которых я считаю, безусловно, главными продюсерами в нашей стране.

— Эрнст понятно — почему Джанибекян?

— Джанибекян он очень интересен как человек, который фактически создал индустрию, философию и современный российский юмор. Человек, который из ничего создал компанию с капитализацией, по-моему, более 250 миллионов долларов. Это было сделано из ничего.

— И ты хочешь повторить его успех?

— Чтобы это было понятно, наверное, стоит рассказать, как все это начиналось. Год назад я работал в ВГТРК — такая сложная запись в трудовой книжке: директор дирекции прайм-таймового вещания радиопрограмм ГРК «Маяк» ВГТРК. И в какой-то момент понял, что получаю очень большую белую государственную зарплату на карточку, при этом ничего особо не делаю, и все основное рабочее время у меня уходит на определенные подковерные игры, которые там процветают. И, самое главное, мышление людей среднего звена в крупных государственных холдингах — оно абсолютно чиновничье, каждый стремится сделать ровно столько, чтобы его не уволили. Это было совершенно не мое мышление, и сейчас тоже не мое, в двадцать лет думать так было бы бредом полнейшим. И вот с такими мыслями я оттуда ушел, 9 января 2008 года написал заявление об увольнении. Со мной ушел мой нынешний партнер по бизнесу Олег Беркович. Мы вместе ушли, сели. «Ну что будем делать?» — «Давай делать бизнес». — «Давай». — «А как его делать?» — «А черт его знает». Стали делать бизнес.

— Где взяли деньги?

— Денег было 120 тысяч рублей у меня на карточке — то, что осталось от зарплаты, и 40 тысяч рублей у Олега. Андрей Колесников, мой большой друг, как раз тогда начинал делать журнал «Русский пионер». Я пришел к нему и сказал, что вот так и так... Он меня хотел пригласить на работу, я хотел с ним работать, и он сказал, что много платить не будет. Я ответил, что даже не хочу этот вопрос обсуждать, я просто хочу работать с тобой, мне нравится идея журнала. Сколько ты будешь платить, столько я и хочу получать. Тогда он мне смог платить две тысячи долларов. Вот это был первый доход «Апостол Медиа Групп».

— Компания уже тогда существовала?

— Компанию мы зарегистрировали 23 или 26 января, точно не помню. Название придумал мой сокурсник Александр Кабаков. И вот мы начали делать «Русский пионер», и те деньги, которые как бы была моя зарплата (понятно, что мы работали за десятерых), это как бы считался доход компании. Еще у нас был один проект — мы продвигали книгу «Осколки» бизнесмена Александра Коротенко. Там никаких особых денег тоже не было, были сложные витиеватые договоренности, но там была возможность оплачивать одного специалиста по прессе. Коротенко платил 45 тысяч рублей или 60, не помню, и была девушка, которая занималась его прессой, но плюс к тому она занималась еще одним нашим проектом за те же деньги. Денег у нас тогда не было вообще, часто на телефоны и бензин не хватало. Я помню, Олег ходил дней десять с отключенным телефоном, потому что тупо не было денег его оплатить.

Потом была книжка Надежды Копытиной «Хочу попасть в “Форбс”», за раскрутку которой мы получали 125 тысяч рублей в месяц. Копытина — это такой бизнесмен, раньше удачный, теперь неудачный. Тоже, кстати, такой момент интересный: почему-то те проекты, с которыми мы заканчиваем работать, очень быстро закисают. Вообще, Копытина занимается замороженными продуктами, возглавляет компанию «Ледова», и вот она написала книжку и хотела, чтобы мы ее продвигали. {-page-}


— За что конкретно она вам платила?

— Платила за продвижение в блогах и в прессе. По договору у нас было 18 интервью в месяц, и мы обеспечивали эти цифры плюс делали креативы разные, блоги в том числе; сайт вели — стандартный набор функционала пиар-агентства. То есть было от нее 125 тысяч плюс 60 от Коротенко и 50 — от Колесникова. Я еще занял у мамы денег, мы купили компьютеры и шесть столов, у нас было две маленькие комнатки на Таганке, за которые мы платили 45 тысяч рублей, остальное все уходило на зарплаты. Что самое главное — мы смогли собрать какую-то команду, люди сказали: о-кей, мы понимаем, что сейчас туго с деньгами, но мы готовы работать. О своих деньгах вообще никто не думал ни в каком разрезе, у всех очень большие долги образовались и так далее. Но во многом благодаря этому настроению у нас дела начали наклевываться: то какие-то заказы на продвижение в блогах, то еще что-то...

— Продвижение в блогах — это торговля воздухом, такое бессмысленное выдаивание денег из тех, кто в этом ничего не понимает.

— Понимаешь, это история, которая очень быстро себя дискредитировала и девальвировалась. На начальном этапе это был достаточно эффективный инструмент, самый легкий способ достучаться до журналистов. Генерация информационных поводов в субмедийном пространстве для выхода в глобальные СМИ. Ты вбрасываешь какую-то тему, и журналисты часто ее подхватывают. Я соглашусь, что потом в эту сферу пришло и большое количество непрофессионалов, и вообще все поняли, что это достаточно легко. Но очень многие вещи — и та же самая «Нереальная политика», и колонка Авена про Захара Прилепина в «Русском пионере», и многое другое — было раскручено через блоги.

— Про «Нереальную политику». Колесников — понятно, вы вместе работали. Но откуда взялась Тина Канделаки, как ты смог ее заинтересовать?

— О, это отдельная история, которую я вспоминаю с таким романтическим чувством. Мы делали 30 июня прошлого года мероприятие «Русского пионера» в «Лотте-плаза» в поддержку российской сборной на чемпионате Европы. Там у нас разные звезды играли в икс-бокс, такой настольный футбол. И вот туда каким-то невероятным образом я затащил Тину. Лично сам ей звонил, уговаривал, постоянно напоминал. И уже в день мероприятия мы как-то разговорились по телефону, и она говорит, мол, редко так бывает, но уже по голосу чувствуется, что вы очень адекватный человек. Она сама вспоминает об этом с таким смехом, но действительно пришла, и пришла с детьми, а с детьми она вообще не ходит никуда. Вот там мы познакомились, и я сказал: давайте что-нибудь вместе придумаем. И спустя месяц мы встретились в ресторане «Шатуш», и Тина, что мне очень понравилось, она человек крайне идейный, то есть если видит какую-то интересную идею и загорается, то ее не интересуют деньги или моментальная прибыль. Она в отличие от большинства звезд готова многие вещи делать бесплатно, если понимает, зачем она это делает. В этом, может быть, ее проблема, но, может быть, именно поэтому она Тина Канделаки. Я ей тогда сказал, что вот была на телеканале О2ТВ идея старая — создать проект, где со звездами говорили бы о политике. Она сказала: «Отлично», и я предложил делать эту программу с Андреем Колесниковым.

После этого было мероприятие, организованное компанией «Миракс», — «Четыре сезона Владимира Путина», и мы туда приехали с Тиной. Я познакомил ее с Колесниковым, оттуда мы уже втроем поехали в ресторан «Бистро», где всё это обсудили. И Тина сказала: зачем нам сразу кому-то предлагать какие-то концепции, давайте мы это будем снимать для интернета. Возьмем камеры, снимем, выложим в интернете и посмотрим, нужно ли это кому-нибудь.

— Это она сама предложила?

— Да, сама предложила. Мы начали работать. Галя Кисанд (ныне исполнительный продюсер телеканала «Пост-ТВ». — OS) договорилась с КМ-ТВ, они нам дали камеры и приборы еще какие-то, и мы должны были заплатить шесть тысяч рублей за двух операторов. Если в интернете поискать первый выпуск «Нереальной политики» с Ириной Салтыковой, то там слышно — это был ресторан «Обсерватория», сзади какое-то сверло работает, люди какие-то проходят мимо камеры и так далее. Но мы сняли эту программу, выложили ее в интернет, тупо через блоги раскрутили, и она стала как-то очень востребована, ее за два дня просмотрело 25 тысяч человек, что тогда для рунета было очень даже серьезной цифрой. Это сейчас уже мы зажрались, нам 500, 600 тысяч мало.

Потом RuTube по своей инициативе подхватил эту тему, сделал какой-то баннер, промоутирующий эту историю; мы выложили программу и поняли, что тяга есть. Все нас, конечно, ругали, но мы поняли, что, если смотрят, значит, все хорошо.
После этого Андрей уехал на Олимпиаду, и, когда вернулся, мы уже взялись за «Нереальную политику» более серьезно. Начали раскручивать ее вначале просто с помощью блогов, а потом мой друг Дмитрий Глуховский (сейчас ведет программу «Фантастический завтрак» на «Пост-ТВ». — OS) сказал: «Чувак, чего ты мучаешься с блогами, сделай сайт». Это было в сентябре, мы сделали сайт, и тут подвернулось чудо, с которого началась настоящая история «Нереальной политики». Тине позвонили с «Одноклассников» и сказали, вот у нас сейчас будет рекламная кампания, мы хотим сделать вас лицом этой рекламной кампании. Тина перезвонила мне, а я сказал: «Бери трафиком». Она позвонила: «Дайте мне трафик, я хочу пять миллионов показов баннеров на «Одноклассниках» в день». Они сказали, что это очень много, а она ответила, что если много, то тогда она не будет сниматься. В итоге они дали эти показы, и это стало таким локомотивом для раскрутки «Нереальной политики». После этого появилось уже очень много и информационных партнеров, журналов, газет, публикаций. И вот тут-то все по-настоящему и началось.

— Сколько тогда зарабатывали?

— Мы ничего не зарабатывали. У нас философия была такая, что свой заработок нас интересует в последнюю очередь. Я свою первую зарплату вообще получил где-то, наверное, в марте этого года. До этого все деньги, которые были, мы вкладывали в новые компьютеры, новые столы, новых сотрудников, чтобы как можно больше расширять компанию, чтобы уметь как можно больше. Сегодня обороты компании достаточно большие, месячный фонд заработной платы у нас свыше трех с половиной миллионов рублей. Зарабатываем мы чуть больше — миллионов, наверное, шесть, шесть с половиной.{-page-}

— Когда Тина Канделаки стала совладельцем компании?

— Тина сначала стала совладельцем «Пост-ТВ» — компании, которая зарегистрирована 23 декабря, — вместе с Андреем Колесниковым. Три соучредителя было — Тина, Колесников, я. После успеха «Нереальной политики» мы поняли, что надо развивать тему интернет-телевидения. Понимали, что каналы уже прицениваются к этому продукту и готовы его покупать, но не у кого пока его покупать. И была создана компания «Пост-ТВ», в которую вошли три человека — по 33,3 процента. «Апостол Медиа Групп» так и оставалась нашей с Олегом Берковичем, а потом мы тоже поменяли уставные документы, и сегодня там есть Олег, я и Тина.

Так появился телеканал «Пост-ТВ». Сейчас есть программа Глуховского, есть «Мужские игры» с Олегом Тактаровым, есть еще несколько программ, и сегодня наша задача — в ближайший месяц запустить еще порядка пяти социально-политических программ, построенных в первую очередь на хорошей журналистике. Создать очень качественное смысловое пространство. Для этого у нас уже сейчас все есть, и прежде всего аудитория. Мы имеем порядка 60—70 тысяч уникальных посетителей в день. Основная наша маркетинговая идея заключалась в том, чтобы сгенерировать как можно большее количество просмотров у одной программы. То есть создание эффекта телевидения. Сегодня суточная аудитория телеканала СТС, далеко не последнего в нашей стране, — два миллиона человек. Самый просматриваемый выпуск «Нереальной политики» — с Наташей Королевой, его просмотрело за неделю 720 тысяч человек; это цифра, очень сопоставимая с телевизионной аудиторией. Пилот программы с главными редакторами и Волочковой, который мы сняли для СТС, просмотрело 980 тысяч человек. Мы внедрили такое явление — интернет-пилоты. К нам приходят телеканалы, говорят: «Чуваки, давайте вот это раскрутим в интернете, а потом вы будет производить это для нас».

— Как РЕН-ТВ купило «Нереальную политику» и за какие деньги?

— Купило нормально — сели, договорились, людям нужен был продукт, у нас он был. Мы получили реальные деньги, совершенно реальную цену по сегодняшним кризисным временам. Это была заслуга Андрея Колесникова, который провел эффективные переговоры с руководством РЕН-ТВ. Если бы, наверное, не было его, нас бы не было на РЕН-ТВ.

— При этом «Нереальную политику» «Пост-ТВ» теперь не производит. Почему?

— Сейчас ее производит Андрей Колесников, сам — там есть какое-то ООО, наверное. У нас с Андреем отличные отношения, я по-прежнему восторгаюсь его журналистской деятельностью, очень рад за все его успехи. Он реально большой молодец: сделал то, что хотел сделать. Но у нас, наверное, были разные видения... Мне 22 года, я сегодня все вкладываю, чтобы рос бизнес и росла капитализация, и я готов тратить деньги так, чтобы хватало только на поесть и на бензин. У Андрея, наверное, была философия другая: семья, дети. Я такую позицию уважаю, но она стала причиной такого мирного хорошего расставания. Никаких обид нет.

— Совладельцем «Пост-ТВ» Колесников при этом остается?

— Нет, я отдал ему «Нереальную политику», забрал компанию и сайт. Мне интересно развитие интернет-телевидения, за этим будущее, это вопрос трех-четырех лет. Сегодня нашу среднюю программу, какую-нибудь Fake factory, за неделю просматривает 500 тысяч человек. Это больше, чем телеканал «Муз-ТВ», и зачем мне содержать телеканал, который стоит кучу денег, линейное вещание и так далее — зачем, если ту же аудиторию могу собрать в интернете?

— Очевидно, главный ваш конкурент — Russia.ru Константина Рыкова?

— Да.

— Принято считать, что ты ученик Рыкова, который хочет его догнать и перегнать.

— Я с Костей начинал и получил очень хорошую школу, но скажи, пожалуйста: много ли есть людей в рунете, которые не сотрудничали с Рыковым? Крайне немного. К Косте может быть любое отношение из-за его политических пристрастий или из-за чего-то еще, но никто не скажет, что он бездарный медиаменеджер. Он, конечно, талантливый медиаменеджер и сделал много успешных медиапроектов. У меня нет такого ощущения — типа мне нужно догнать его и перегнать или что я не должен подходить к его вотчине. То, что я работал у Рыкова, это всего лишь эпизод из моей биографии. Я работал у Рыкова, потом я работал на О2ТВ, потом я ушел на радиостанцию «Маяк», потом я ушел в собственный бизнес. Без каждого этого шага не могло быть следующего. Для Рыкова я делал проект «Среда.орг», и тогда я научился заниматься спамом в блогах. Мы там спамили во всех сообществах, чтобы к нам приходили читатели; я учился делать интервью, учился работать там с одним редактором и с какими-то колумнистами. Тогда же я застал процесс запуска газеты «Взгляд» и еще каких-то проектов. Мне было 18 лет, я в этом активно участвовал, присутствовал на совещаниях и так далее. Потом, когда я понял, что я не развиваюсь и стагнирую, решил уйти. Когда уходил, думал: кроме Рыкова, медиа не существует в принципе, и всё, что есть, это Рыков. Было ощущение полного ничтожества собственного, и с тех пор у меня сохранился комплекс мегадебилизма — я себя чувствую реальным дебилом в компании кого бы то ни было. И я тогда начал очень активно работать над собой, очень много читать, глотать информацию страшными объемами и постепенно, постепенно учился принимать решения. Работал тогда уже на О2ТВ — да, там было болото какое-то, но получилось отстроить там и отделы, и все остальное. Я был продюсером политического вещания, потом развлекательного вещания. Телевидение при этом я делать не умел. Пришел, помню, на первое совещание, там были многие люди, которые у нас сегодня работают, я пришел и сказал: «Чуваки, я не умею делать телевидение, но я очень быстро учусь». И мне очень многие вещи объясняли, и за это многим тоже, наверное, спасибо большое. И если бы не было О2ТВ, я бы так не окреп и меня бы не позвали на ВГТРК.

— Кто позвал?

— Архипов позвал (Сергей Архипов, руководитель дирекции радиовещания ВГТРК. — OS). Я просто понял, что на О2ТВ царит обман бесконечный, там не платили очень долго зарплату. Я им говорил: «Вот, чуваки, давайте я сделаю вот такую сетку, это будет самая крутая сетка». В том числе там был проект с Андреем Колесниковым, где он для нас Путина на мобилу снимал. И еще много всего, была программа «Разговор без правил», «Черное и белое», культовая, с удовольствием ее пересматриваю. И еще было очень много идей, и в какой-то момент я сказал: «Ребята, дайте вот эти смешные деньги, условно 50 тысяч долларов, и у вас все будет хорошо». Мне сказали: «Да, дадим, но потом». И в какой-то момент я понял, что такое «потом». Ехал на работу и понял бессмысленность всего происходящего. И просто пришел, взял свои вещи, написал заявление об увольнении и ушел — все. И слава богу, что это произошло. Ушел в никуда. Прошла неделя, и я начал работать на ВГТРК. Выбил себе там большую зарплату, начал работать. Это был перезапуск «Маяка» как раз, вечерней сеткой я занимался. Когда я оттуда уходил, опять же уходил в никуда с полной уверенностью, что это просто не мое. Я всегда так делаю, не цепляясь ни за какие вещи и научившись жить без денег абсолютно нормально. И каждый такой шаг повлиял на меня так же, как и Рыков.{-page-}

— В прошлые годы сайты для нашистского лагеря на Селигере делали структуры Рыкова, теперь делает «Апостол Медиа Групп». Это результат конкурентной борьбы или Рыков передал это «Апостолу» по наследству?

— Это просто заказ.

— Очень идеологический заказ.

— Просто заказ. Никакой идеологии нет. То есть на самом деле у меня есть своя политическая позиция, я ее не скрываю, она достаточно пропутинская. Я с первого курса, даже до первого курса — в десятом, в одиннадцатом классе — всю эту историю поддерживал. Я тогда играл в футбол и в общем был достаточно аполитичным человеком, но мне нравилось, что происходит в стране. Может быть, тогда прозомбировали меня, не знаю, но нравилось. При этом я любил Парфенова, много чего любил на телевидении, но мне нравилась вся вот эта история. Сегодня политики никакой нет. Есть просто заказ на производство.

— Но получить заказ от госструктуры — это либо связи, либо какая-то ее коррупция, нет?

— А вот не так на самом деле. Происходило это все очень просто.

— Или просто всем западло с ними сотрудничать, а ты не брезгливый.

— Нет. Понимаешь, мы очень конкурентоспособны. Наша основная задача — это демпинговать. За счет того, что у нас есть замкнутая структура, у нас свой продакшн, свои рекламные емкости, свой специалист в каждой области. Когда рубль попадает сюда, он, делая каждый очередной виток, зарабатывает еще один рубль, не выходя из компании. У нас нет аутсорса вообще в принципе, и это основная модель развития.

— «Апостол» — сам аутсорс.

— Да, «Апостол» делает все программы по заказу телеканала «Пост-ТВ». У «Апостола» есть хорошие емкости по производству сайтов, роликов, рекламы, баннеров, полиграфии, чего угодно. Людям не надо по двадцать раз переплачивать. Они приходят, платят нам деньги, мы делаем им комплексное решение всего. Мы можем и редакцию собрать, и сайт разработать, раскрутить его еще и трафиком управлять. Поэтому по Селигеру мы просто выиграли тендер. Мы предложили лучшие условия за самые короткие сроки и за самые малые деньги.

— Тендер был реальный?

— Да, реальный тендер.

— И что конкретно вы делаете для Селигера?

— Мы занимаемся разработкой промосайта, занимаемся продюсированием этого сайта, делаем информационный сайт про Селигер, там будут работать наши редакторы, мы сделали ролик для федеральных телеканалов — пока он на ТНТ крутится, в тээнтэшной стилистике. Делали ролики со звездами, где каждая звезда говорит о каком-то направлении — они не говорят «Наши», «Путин» или еще что-то, они говорят «толерантность», «патриотизм», «малый бизнес». Кстати, Селигер сейчас это не «Наши», это Росмолодежь. И мы сделали им презентацию в «Лотте-плаза».

Наверное, это не масштаб «Первого канала». Я думаю, мы добавляем здорового атлетизма этой среде. Мы учимся, безусловно, но наш плюс — всё делаем быстро, качественно, на совесть. Для меня любой заказчик — возможность стратегического сотрудничества, чего бы это ни касалось. И главная задача — сделать все быстро, качественно, эффективно, комплексно, за меньшие деньги. Это позволяет компании очень быстро развиваться. У нас нет сегодня того, чего мы не умеем делать. Рекламу размещать — у нас есть рекламное агентство. Производство — любой сложности мы можем делать. Свои ресурсы — о-кей, блоги — о-кей, презентации, работа с прессой, работа со звездами — о-кей. У нас большой пул звезд, это всегда было моим коньком — работа со звездами.

— А звездам зачем все это нужно? Какой-нибудь Виктории Лопыревой зачем вы нужны?

— Опять же, для всех можно найти свою мотивацию. Чаще всего это не деньги, у нас ведущие особо денег не получают. Основная история — это пиар. Мы хорошо занимаемся пиаром, и те проекты, которые мы пиарим, слышно; и, наверное, это главный плюс. Лопырева приходит сюда и знает, что с ней здесь будут возиться. Ни на каком канале со звездами не возятся — ты либо работаешь, либо не работаешь. А у нас те люди, которые мне интересны и которых я считаю потенциально очень сильными, мы их привлекаем, гарантируя им хорошее паблисити. У нас очень сильная команда пиарщиков, и на это основной упор всегда и делается.

— В каком-то интервью ты говорил, что «Апостолу» принадлежат все права на имя и образ Тины Канделаки. Это правда? Как это оформлено юридически?

— Есть договор, буквально так в нем и написано: все права на аудиовизуальное воспроизведение, за исключением телевизионных проектов (на «Две звезды» это не распространяется — ну, мы просто с «Первым каналом» здесь не можем тягаться). И концертной деятельностью не занимаемся, хотя формально имеем на это право. Но журналы, съемки, рекламные контракты — это все наше, да.

— Всю свою карьеру ты делал, будучи студентом философского факультета МГУ. Как она сочеталась с учебой?

— В этом году защитился, сдал госы, защитился на четверку. Просто все в университете знали, что мы с первого курса работали, и все видели, как мы растем, развиваемся. И последние четвертый-пятый курс я тупо приходил на сессию, меня преподаватели видели только на пересдаче, когда я четвертый-пятый раз приходил. Но, наверное, я достаточно прокачанный чувак с точки зрения профильного образования плюс много читаю; тема диплома — «СМИ как инструмент влияния в международных отношениях на примере взаимоотношений с США в период грузино-югоосетинского конфликта» — это то, что мне действительно было интересно. Я как раз очень интересуюсь этими вещами, связанными с западной прессой, и занимался этой темой очень долго, разбирался, разбирался и эту тему со второго курса прорабатывал. Диплом на двести с лишним страниц получился. Хочу, наверное, идти в аспирантуру. Наверное, не в этом году.

— Армия тебе не грозит?

— Грозит. Не хватало на военную кафедру времени — вторник с семи утра до шести вечера, как на это выделить целый день — непонятно. Очень хочу в аспирантуру, очень хочу преподавать.