Фестиваль SKIF-12. День третий

Корреспондент Openspace.ru поставил эксперимент над собственным организмом, посетив за три ночи почти все главные события фестиваля

Авант-джаз Polar Bear, хулиганства Mitch & Mitch, анархия DAAU, аккордеоны Gurzuf и умное ар-н-би Jahcoozi.

Суббота. В «Прибое» — толпа, не продохнуть. К третьему вечеру постоянных посетителей фестиваля на Васильевском острове в районе «Прибоя» вычислить легко. Лица в основном интеллигентные, глаза — опухшие или почерневшие от недосыпа плюс нездоровая бледность от излишков алкоголя и никотина. Хорошо еще, что мозолей на ушах не бывает — яркая была бы примета. У организаторов случился очередной форс-мажор: отказал женский туалет. Всё разрешилось только часам к двум ночи, а до той поры хвост унисексуальной очереди в «М» едва не вылезал в фойе. Но хватит о грустном.

Английскую группу Polar Bear относят то к авант-джазу, то к пост-джазу. Следов много — можно и Джона Колтрейна найти, а можно и Medeski, Martin & Wood. Главные инструменты — два саксофона. Ритм-секция молотит покруче самых забойных рок-групп, хотя у басиста не гитара, а контрабас. Они и сами по себе хороши, так что не очень понятно, зачем такой музыке еще и «макинтош» — наверное, для того, чтобы приставки «авант-» и «пост-» не пропадали. Компьютером управлял незадачливый Лифкаттер Джон, сваливая в и без того вкусный звуковой салат щелчки, попискивания и гудеж. Время от времени он брался за воздушный шарик и начинал его надувать или поскрипывал резиной перед микрофоном, судя по всему, загоняя получившиеся звуки в «мак».

Барабанщик и лидер группы Себастьян Рошфор со своей огромной афропрической уже заезжал раньше на SKIF с проектом Acoustic Ladyland, в котором играет три четверти состава «Белых медведей», и русский язык, видимо, подучил. Широко улыбаясь и явно смущаясь своего произношения, он, однако, без бумажки выговаривал: «Э-та пьес-нья на-зи-ва-йет-сья «Про-щьяй сьерд-сье»«. — «Молодец!» — кричали из зала. Если без шуток, то он и в самом деле молодец: техника игры у него обалденная, и музыку группы, как выяснилось позже, он и сочиняет. Позже довелось его увидеть в районе той самой очереди в туалет. Себастьян круглыми глазами смотрел на происходящее и отказывался заходить, хотя кто-то из координаторов-волонтеров уверял его, что все в порядке — его как музыканта пропустят. Себастьян отнекивался: «But girls! They should go first!»

Поляки Mitch & Mitch, выступавшие на малой сцене, — просто один большой прикол. Саундчек был описан словами «похоронное кантри». Оказалось, что если и похороны, то в пивной с кабаре в придачу. В музыке есть и упоминавшееся кантри, и отголоски старой эстрады. Исполняется все это по-панковски грязно, нахально и жизнерадостно. Порядочная часть концерта была отведена публике, которую на ходу учили кричать кричалки в нужных местах, причем сами музыканты могли начать песню с любого места и без видимых стараний разогнать ее до любого темпа. Судя по всему, хулиганы из Mitch & Mitch на самом деле очень толковые джазмены и рок-н-ролльщики, а группа у них просто для баловства.

Группа из Бельгии DAAU стянула название из романа Германа Гессе «Степной волк» — Die anarchistische Abendunterhaltung, «Вечерние встречи анархистов». Музыка DAAU — это действительно анархия. В одну кучу свалены джаз, классические приемы и что-то типа акустического тяжеляка — барабанщик явно учился играть рок. Но при этом мелодика почти фолковая. Очень своеобразная и напористая музыка, в которой по очереди солируют и аккордеон, и виолончель, и кларнет. Безрезультатные попытки придумать точное определение музыке группы заняли почти все ее выступление. DAAU стали заслуженно вторыми фаворитами публики в этот вечер после Polar Bear. В это время на малой сцене Earworm из Белоруссии тоже пилили на виолончели, но более привычный пост- и прогрок.

Зато Gurzuf лихо компенсировали занудство своих соотечественников. В группе только два человека — аккордеонист Егор Забелов и барабанщик Артем Залесский. Обоих можно было видеть в раскручивающейся по клубам «Серебряной свадьбе». Вдвоем могут сыграть на акустике чуть ли не хардкор, причем Егор одним инструментом умеет заменить и бас, и гитару. Из педалей эффектов, кажется, используется только дилэй, все остальное извлекается из инструмента. Тепло привеченному у нас финскому аккордеонисту Киммо Похьонену было бы небезынтересно.

Бен Фрост, австралиец, сбежавший в Исландию, уже успел поработать с Бьорк, его альбом «Theory of Machines» считается едва ли не новой надеждой электронной музыки. На фестивале он играл эмбиент, как и его шведский коллега предыдущей ночью, но гораздо более аккуратный и тонкий. Изредка брался за гитару и устраивал почти шугейзинг под космическое подвывание, поскрипывание и шуршание из обязательного ноутбука. Время от времени появлялся дискретный ритм, который скорее играл роль дополнительного шума. В три часа ночи такое выступление было очень в тему. К этому времени места подальше от сцены превращались в спальню. Как заведено в кинотеатрах, на самых последних рядах целовались парочки.

Берлинская группа Jahcoozi, на которую возлагались большие надежды, появились уже под утро. Саундчек перешел прямо в выступление. Когда-то Джон Пил похвалил их, назвав поп-музыкой будущего, но, судя по всему, это будущее уже давно наступило. Возможно, на фоне трех ночей музыкального экстремизма электронное, но все-таки вполне себе клубное R&B потеряло вкус. Обнаруженное в пресс-релизе выражение блип-хоп — вполне подходящая характеристика. Берем хип-хоп или даб — зависит от песни, — обвешиваем его десятками звучков-блипов и кликов (работает, конечно, ноутбук), вот и вышел «R&B для умных».

Группа приехала в сокращенном составе — на сцене присутствовали басист/компьютерщик Орен Герлиц в дредах и упитанная чернокожая вокалистка. На картинках, кстати, девушка была постройнее, так что с уверенностью утверждать, что это именно Саша Перера, было трудно. Солистка разгуливала по сцене и довольно точно изображала арэнбишную диву, принимая все нужные позы и подыгрывая на трубе. Одета была в майку и камуфляжные шорты, на шее болталось золотишко, но не слишком много — группа независимая, денег пока не накопили. Местный звукореж, отвечавший за главный пульт, сообщил, что все выступление идет под фонограмму, а его задача только подстраивать частоты. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что бас-гитара у Орена и в самом деле не подключена. Хотя в это же время солистка обращалась по каким-то вопросам к оператору мониторов сцены. В пустынном и полусонном кинозале весь этот блип-хоп выглядел странно, хотя самые активные зрители и пытались колбаситься.

Досматривать поляков The Complainer & the Complainers и чехов Midi Lidi никаких сил уже не было, тем более что их перенесли на малую сцену из-за тех же проблем со временем — даже на скамейке было не поваляться между настройкой аппаратуры.

Впрочем, несмотря на усталость и дискомфорт, было чувство, что фестиваль как музыкальное явление состоялся — хороших музыкантов было много, отменилась только пара второстепенных участников, да и электричества хватило на все три ночи. Это тоже одна из загадок SKIF — вроде бы дела идут через пень-колоду, но каждый раз все каким-то образом склеивается.

Впереди, правда, было коматозное воскресенье с кинопрограммой, грозившее перейти в такой же коматозный понедельник. Кинопрограмму было решено пропустить. Какое там кино, даже на полки с любимыми дисками после фестиваля первое время смотреть страшно: в голове и так сотни звуковых огрызков. На следующий SKIF тоже придется идти — куда уж без него, пусть и со всеми недостатками. Такой вот андеграунд. Кстати, порядковый номер следующего SKIF — тринадцатый. Скрестим пальцы.