Кто это: Туарегские генералы песчаных карьеров Tinariwen очень резво вписались в мировое музыкальное сообщество: былые революционеры, сменившие тридцать лет назад винтовки на доморощенные гитары после стажировки в военном лагере полковника Каддафи, сегодня они запросто выступают на Гластонбери, поют дуэтом с бродячими фолкерами Tunng, подписывают контракт с родным лейблом Тома Уэйтса, а погостить на новом альбоме зовут Wilco и TV on the Radio. От себя, впрочем, не убежишь: пластинку «Tassili» для пущей аутентичности нарочно записывали в походных условиях на юго-востоке алжирской Сахары — из доступных инструментов здесь только гитары, голоса и руки музыкантов, отбивающие ритм на чем попало. Больше, как выясняется, и не нужно: Tinariwen так же хороши в проникновенных балладах у костра, как и в прославившем их психоделическом люмпен-рок-н-ролле.
На фоне скромного, угловатого вальса «Walla Illa» или медитативного блюза «Aden Osamnat» даже духовые украшательства новоорлеанского The Dirty Dozen Brass Band кажутся лишним грузом. В этих песнях куда больше сырости и простора, чем, скажем, в интернациональных мелодических красотах Тумани Диабате, и оттого их гораздо проще понять и принять. Наверное, сборники идеального Грушинского фестиваля с поправкой на экзотику могли бы звучать примерно как «Tassili».
Трек на пробу
Gotye
«Making Mirrors» Eleven
****
Кто это: Пять лет назад австралиец Уолли де Бакер наделал много шуму на родном континенте песней «Hearts A Mess», с апломбом оркестрованной электропоп-трагедией; нынешний его альбом (третий по счету) продолжает исследовать все ту же романтику разбитого сердца небанальными, хотя и вопиюще старомодными средствами. Gotye одинаково умело управляется и с мелодиями, словно черпая вдохновение из того же колодца, что Питер Гэбриел, Стинг и Кейт Буш, — и с продюсированием, без лишней суеты втачивая в саунд архивные сэмплы и хитрую перекличку музейных инструментов вроде рассыпающегося электрооргана и ручной арфы. Правда, к финалу ретрохороводы жанров и звуков, которые де Бакер водит с ловкостью Бека Хансена, куда-то улетучиваются, оставляя публику наедине с безыдейным пауэр-попом про любовь потерянную и обретенную. Но даже со смазанной концовкой очаровательная поп-безделица, которой, в сущности, является «Making Mirror», выглядит куда честнее и свежее интерьерного диско Кайли или шоу с кокошниками Empire of the Sun.
Трек на пробу
Balam Acab
«Wander/Wonder» Tri Angle
**
Кто это: Алек Кун, подписант важного нью-йоркского лейбла Tri Angle Records (http://tri-anglerecords.com/) — главной мировой вотчины витч-хауса — к этому самому витч-хаусу отношение имеет косвенное. Разве что, подобно Holy Other и oOoOO, уважает готическую атрибутику, чужую собственность (его дебютный мини-альбом «See Birds» весь был сколочен из треков, найденных в интернете) и питч-контроллер. А зря: там, где апологеты жанра Salem дубасят ритмами выпотрошенного рейва, Balam Acab расползается вязким, студенистым эмбиентом с редкой перкуссией; там, где вокальные сэмплы могли бы тревожить и пугать, «Wander/Wonder» навевает сладкую меланхолию; вместо того чтобы бить по оголенным нервам, тут царит божья благодать. Кроме малого калибра эмоций, придираться особо не к чему — на пластинке все в порядке и с идеями, и с их воплощением в жизнь. Кун любопытно строит корпус композиций, заставляя вслушиваться в фоновую, в общем, музыку, и затейливо вертит текстурами: в каждом треке, к примеру, он в буквальном смысле льет воду, заставляя ее звучать по-разному, от напряженного бульканья в «Welcome» до шального перестука в «Fragile Hope». Другое дело, что тему экспериментов с микрозвуками закрыли еще Four Tet и Амон Тобин — и в этом смысле даже покойницкая трэш-обработка хита певицы Светы в жанре, от которого Balam Acab так старательно открещивается, как-то полюбопытнее будет.
Трек на пробу
Maria Minerva
«Cabaret Cixous» Not Not Fun
****
Кто это: Эстонская певица Мария Минерва убедительно доказывает, что и в СССР, и в Бруклине детство было на всех общее — лоу-файное диско и кассетное месиво по мотивам попсы начала девяностых у нее выходит не хуже, чем у Ариэля Пинка и Джона Мауса. И даже в каком-то смысле лучше: по крайней мере столько таинственного эротизма в голосах отцов чиллвейва не наблюдается. Европоп, словно побывавший в стиральной машине, до смерти промороженное R’n’B, оцифрованный даб, потусторонний кавер на ABBA — Минерва и сама как будто находится по ту сторону, балансируя между чувственностью и бесчувствием (строчки «Детка, ты вдыхаешь в меня жизнь» в этой полуживой музыке воспринимаются исключительно как изощренный юмор). «Cabaret Cixous» можно понимать как рафинированный акт звукового терроризма (с тем же успехом чиллвейвом могли бы заниматься, скажем, Cabaret Voltaire) или как попытку воссоздать дискотеку на нейролептиках. Но больше всего эта пластинка напоминает озвученный сборник девичьих снов — путаных, наивных, но очень красивых.
Трек на пробу
The War on Drugs
«Slave Ambient» Secretly Canadian
***
Что это: Неровно дышать в 2011-м к классической американе в понимании Брюса Спрингстина, Тома Петти и Нила Янга — все равно что любовно держаться за старенький «плимут», когда все соседи давно пересели на «тойоту камри»: на это способен либо упертый звездно-полосатый патриот, либо неисправимый ретроград. Квартет из Филадельфии The War on Drugs поначалу принимаешь как раз за таких несуразных сонграйтеров с невыразительной музыкой, обильно присыпанной пылью тех дорог, на и для которых она сочинялась (за похожую «настоящую американскую музыку», к слову, отвечает бывший гитарист группы Курт Вайл, занявшийся сольным творчеством). На поверку оказывается, что здесь всё хитрее: вроде бы и гимны дорогам те же, и гнусавый Дилан-фолк на месте, и пейзажи за окном сливаются
в унылую однообразную картину, — но The War on Drugs движутся по траектории куда более широкой, чем коллеги, не только заглядывая в дворовый рок и кантри, но и косясь на лизергиновую психоделию Spacemen 3, космический эмбиент Popol Vuh и моторизованный краут Neu!. И это, как ни странно, работает: у добротных, но безыскусных песен появляется что-то вроде горизонта перед глазами, огня в сердце и фиги в кармане.
