Надежда Бабкина: «Песни уютной России»

Политики поощряют Бабкину за ее мир лаковых балалаек и сдобных молочниц, и это наводит на мысль, что положение в лесах под Пермью уже хуже некуда

Несмотря на то что репертуар Надежды Бабкиной отчетливо ориентирован на российское прошлое (увиденное сквозь призму СССР), ее музыка в значительной степени продукт постсоветской эпохи. Бабкина, как и Людмила Зыкина, Надежда Кадышева, Кубанский казачий хор и другие, прославилась еще до того, как на российских просторах разбушевался капитализм, но в эпоху государственного регулирования экономики успела выпустить лишь первый свой альбом, «Душа в степи» (1986).

Второй диск Бабкиной вышел только через восемь лет, зато с середины девяностых и до настоящего момента она выпустила уже 13 официальных CD, а сколько было пиратских компиляций, одному богу известно. Только что на полках магазинов появилось новейшее пополнение этого впечатляющего ряда под названием «Песни России».

Всем вышеупомянутым фольклорным исполнителям развитие капитализма на территории России сыграло на руку; по сути, они удачно сочетают выступления с внушительной спонсорской поддержкой от корпораций (например, производителей косметики), средств массовой информации, радиостанций и т.д.

Можно смело утверждать, что присущий Бабкиной взгляд на русскую фольклорную традицию берет свое начало от Людмилы Зыкиной. Эта певица родилась в 1929 году неподалеку от Москвы; к тому времени, когда она официально утвердилась в качестве самой известной исполнительницы русских народных песен, ее родная деревня попала в черту города и исчезла, поглощенная растущей столицей. Зыкину прозвали «певицей пригорода», а позже она, с ее либеральным пафосом, превратится в «оплот брежневского коммунизма».

Зыкина признавала, что социалистическая урбанизация подрывает эмоциональную целостность и ставит под вопрос само существование деревенских семейных ансамблей. Города и поля сливаются в единое пространство. Та же самая грустная тенденция сегодня приводит к тому, что большинство раскрученных фольклорных певцов и певиц, в том числе Бабкина, отказываются от этнографической аутентичности и вместо этого пытаются «модернизировать» свое искусство, опираясь в этих попытках на два десятилетия советского китча: матрешки, тройки, румяные блондинки в сарафанах.

Очередной компакт-диск Бабкиной обращается к этому воображаемому наследию. Как сообщается в аннотации, он «составлен исключительно из обновленных фольклорных произведений. Слушатели обнаружат здесь множество давно любимых песен, которые стали подлинными хитами». То есть любимых народом, а не какими-то столичными законодателями мод.

Певица родилась в 1950 году неподалеку от Астрахани. Теперь она с гордостью рассказывает, что ее отец происходит из старинного казацкого рода и все его предки воевали за русского царя. Семья ее матери когда-то владела текстильной фабрикой в Москве. Таким образом, даже если слава пришла к Бабкиной на излете советской эпохи, сейчас эта певица неотъемлемая часть современной культуры, пересматривающей наследие советского периода. На самом деле она выросла в провинциальной Астрахани именно потому, что после Гражданской войны ее родители бежали из Москвы, спасаясь от голода. У нее мало причин тосковать по социалистическому прошлому, хотя именно оно и взлелеяло ее талант.

Она утверждает, что в детстве по соседству с ней в деревне жили не только русские, но и казаки, чеченцы и украинцы. Вместе со школьными друзьями они устраивали представления для своих родителей, а со временем сельсовет стал посылать ребят в соседние деревни, куда их возили на ржавом автобусе. Так школьница Надя выполняла свой гражданский долг.

Сейчас Бабкина чувствует, что теснее всего она по-прежнему связана с русской провинцией. В недавнем интервью она сказала: «Все мы забываем, что Россия — это не Москва. И не областные центры. Это провинция со всеми ее забытыми деревнями и городками. Когда мы появляемся в таких местах, наш визит воспринимают как настоящее чудо — как снег в жаркий солнечный день!»

Бабкина вступается за Россию («не Москву»), которая составляет, как она справедливо подчеркивает, большую часть нации и поставляет большую часть ее поклонников, однако в плане модной значимости мало что решает. Она отстаивает не только все провинциальное — читай наивно-простоватое, — но также и собственное право удостаивать русские деревни своим высочайшим посещением в роли примадонны (сама-то она живет в Москве). Бабкина собирает провинциальные представления о народной культуре, очень грубо перерисовывает их и возвращает обратно в деревню таким образом, что деревня чувствует себя польщенной: ей придают большую культурную значимость.

Поскольку ее представления о популярности составлены во множестве деревенек и сел, репрезентирующих большую часть карты, иногда певицу слегка заносит: «Честно говоря, я не думаю, что кто-либо может соперничать со мной или моим ансамблем. Я говорю это не потому, что я такая крутая или важная, просто так оно и есть. И это очень плохо! Я могу только лишь соперничать сама с собой».

Городские снобы презирают Бабкину именно за стратегию потакания провинциальным вкусам. Кроме того, критики палят еще по двум мишеням. Во-первых, Бабкина совершенно не заботится о чистоте жанра: мало того, что старинные крестьянские трагедии («По диким степям Забайкалья») аранжированы под блюз (!), так и самые первые ноты песни, открывающей диск, исполнены на синтезаторе. Этот первый трек («Старый клен») даже нельзя назвать фольклорным материалом, хотя многие считают эту песню народной. На самом деле она принадлежит перу Александры Пахмутовой и написана для очень популярного комедийного фильма «Девчата» (1961).

Действие фильма разворачивается в самой что ни на есть глубинке, в глухих лесах, расположенных километрах в ста двадцати от Перми, однако режиссеру удается одомашнить бескрайние просторы России, сведя их к переполненному общежитию очаровательных молодых лесников (Действие фильма «Девчата» происходит в поселке леспромхоза на Урале. — OS). Двое (на фото вверху) завязывают роман.

Кавер-версия самой известной песни из фильма, сделанная Бабкиной, делает еще один шаг к пошлости, и уютное кинопространство 60-х превращается в бар-караоке с песнями под дешевый синтезатор. «Песни России» звучат провинциально, мелко и безвредно — как будто бы диск записывали в привокзальной кафешке.

{-page-}Также мы сталкиваемся и со второй причиной, по которой часто критикуют Бабкину: специфическим чувством ритма у ее ансамбля. Можно для ясности провести здесь небольшую параллель. С самого первого своего альбома украинский комик Андрей Данилко (Верка Сердючка) стал пересмеивать первобытный барабанный бой, который якобы нравится жителям южных деревень. Трек за треком, компакт-диск за компакт-диском важнейшим элементом юмора этого певца оставалась ритмическая тупость его песен. Бабкина по какой-то странной причине преимущественно использует точно такую же перкуссию а-ля метроном: звучит так, как если бы ударник барабанил лбом, а не руками. Все, что можно предположить, это что тупая перкуссия Сердючки основана на опыте реальных украинских деревенских посиделок (и он его вышучивает), тогда как Бабкина поставляет провинциальной публике то, что они знают и требуют.

Приходит на ум жутковатый фильм Павла Лунгина «Свадьба»…

Несколько лет назад Бабкина была удостоена высоких почестей в Кремле, не только «за заслуги в области культуры и искусства», но также и «за многолетнюю плодотворную деятельность». За ту самую деятельность, которую одна газета жестоко заклеймила как «безумную китчевую смесь русских интонаций, грубых частушек, истошных голосов и поп-синтезаторов 1980-х».

Словом, за то, что заказывала провинциальная публика. За безопасную, проверенную временем и одомашненную версию страны, которая растянулась на 11 часовых поясов и потому у нее не может быть приятного, легкого и короткого описания. То, что политики поощряют Бабкину за ее мир лаковых балалаек и сдобных молочниц, наводит на мысль, что на самом деле положение в лесах под Пермью уже хуже некуда.

Эти люди (с картинки) готовы с улыбкой и без устали барабанить лучезарные песенки, которые «будут отлично звучать с открытых сцен во время городских праздников, вроде Первого мая». А городским властям, в свою очередь, будет приятно дать понять своим жителям, что в их глубинке по-прежнему все мило и уютно. Почему? Неужели дети и внуки пахмутовских влюбленных дровосеков теперь валят не лес, а что-то иное?

Перевод с английского Яны Токаревой

Ссылка на оригинал статьи

Другие колонки Дэвида Макфадьена:
«Ранетки»: песни застоя, 14.04.2009
Музыка для безработных зомби, 08.04.2009
Особенности русского R’n’B, 30.03.2009


Другие материалы раздела:
Наталья Югринова. Depeche Mode, Bat for Lashes, Сергей Старостин и др., 23.04.2009
Денис Бояринов. Анкета меломана: Ричард Сен из Padded Cell, 22.04.2009
Тагир Вагапов. Фестиваль Avant 2009, AbraLive, Шинейд О`Коннор, Padded Cell и др., 21.04.2009