Король-и-шут

Юбиляр Филипп Киркоров как боевая машина пропаганды

Имена:  Алла Пугачева · Филипп Киркоров · Юрий Шевчук

На прошлой неделе самопровозглашенный король русского попса отпраздновал 45-летие и — что важней — 25 лет профессиональной деятельности. Страна живет с шоуменом Киркоровым четверть века — дольше, чем с Медведевым, Путиным и даже с Константином Эрнстом. Филипп Киркоров, тогда еще нежный юноша в белом костюмчике не по росту, впервые появился на телеэкране и того раньше — в 1985 году в программе «Шире круг». И с тех пор не исчезает надолго с экранов Центрального телевидения. Киркоров и сам превратился в машину пропаганды, которая пропагандирует не только себя единственного.

Люди, далекие от поп-культуры и старающиеся не включать телевизор, полагают, что певец Киркоров пропагандирует нечто вроде того, от чего хотят оградить наших детей депутаты питерских и новосибирских заксобраний. В лучшем случае — несет в массы китч, безвкусицу и пошлость. Заклятый антагонист ФК Юрий Шевчук на последнем альбоме «Иначе» выкатил сатиру «Серый Боров», которую наверняка мысленно адресует своему визави: «намбер ван теле-еле помоек», «соблазнитель загубленных душ и облом перестроек», «искрометный танцор на шесте» и «добрый маньяк», который льет «густой позитив на тарелки унылых надежд». Это все собирательный образ врага — попсовика-фонограммщика, давно презираемого Шевчуком, в котором для автора больше всего от Киркорова, считающего себя царем этой (навозной) горы.

Есть и другая, менее эмоционально окрашенная точка зрения на 25-летнюю карьеру ФК, которую озвучивает, например, другой уважаемый человек, композитор Эдуард Артемьев. Мол, Киркоров — настоящий профессионал, несмотря на все закидоны. Действительно, он — сын певца, работавшего с Эдди Рознером и Леонидом Утесовым, лучший ученик Аллы Пугачевой, осколок большой эстрадной традиции, которая уже, считай, прервана. Исчезающий тип. С самого первого альбома, на котором тогда пышнокудрый Киркоров пел, в частности, песню Пугачевой на стихи Афанасия Фета, он до сих идет в очень консервативном эстрадном русле — крунера любовных баллад, эдакого русского Энди Уильямса, льющего утешительные слова на израненные женские сердца. Его последний монструозный альбом «ДруGOY» (2011) состоит из 72 (!) песен — все песни только о любви. И многие из них, в лучшей традиции советских ВИА — явные или неявные переделки ритмов и мелодий зарубежной эстрады: из репертуара немецко-румынского продюсера Шантеля, шведской певицы-телеведущей Шарлотты Перрелли и еще каких-то участников «Евровидения», на которых ФК частый гость. Вопрос «Почему в вашем творчестве столько ремейков?» от журналистки Ирины Ароян, доведший когда-то Киркорова до скандального закидона, по-прежнему остается насущным. Вероятно, в таком гаргантюанском количестве, которое требуется ненасытному Киркорову, российские песенники просто не пишут.

Кроме того, что болгарин Киркоров старательно обогащает русскую песенную культуру конвенциональным европопсом, он давно уже несет в медиа образ «другого». Когда-то он появлялся в пышных перьях и обильных блестках, как мужчина-дива или кастрат Фаринелли — причем не только на сцене. (Но за последнее десятилетие мы стали настолько более лучше одеваться, что сейчас Киркоров со своей восточнославянской страстью к тотальному Versace-Cavalli выглядит образцом сдержанного вкуса.) На обложке альбома и афишах посвященного ему концертного шоу, где выделен слог GOY, насурьмленный Киркоров предстает в бушлате с обильными золотыми позументами и в остап-бендеровской фуражке, на которой нашиты жирные черные губы вместо кокарды. Нашей Киркоров эти губы на головной убор российского полицейского, получился бы идеальный костюм для гей-парада, за который его должны были линчевать депутаты заксобрания, а так получилась трикстерская выходка от короля и шута русского попса, которого бы странно было принимать всерьез.

И вот это важный нюанс: Киркоров не пропагандирует ЛГБТ-культуру или вообще любую инаковость, как кажется многим образованным и интеллигентным, он ее вытесняет за границу серьезного и важного. В область теле-еле-помоек. Последний медийный скандал вокруг Киркорова, случившийся накануне его 45-летия — случайно или специально, — подобен делу Pussy Riot. Певец в телеэфире выступил с амвона во время крещения своей суррогатной дочери Аллы-Виктории, и был осужден представителями РПЦ — то ли за выступление, то ли вообще за факт суррогатного материнства. Этот сюжет тут же стал главным для таблоидов, с которыми Киркоров плодотворно сотрудничает со времен свадьбы с Пугачевой в 1994-м, и для телевизионных ток-шоу. Владимир Соловьев обсуждал эту историю в программе «Поединок» с дьяконом Кураевым и певицей Лолитой — этот выпуск ток-шоу получил более высокий рейтинг, чем предыдущая передача о Pussy Riot. Острые проблемы были успешно превращены в телевизионный фарс, суету вокруг шута. Выполняя эту важную пропагандистскую функцию, Филипп Киркоров достойно несет звание народного артиста России и наверняка получит еще какую-нибудь награду к следующему профессиональному юбилею. Возможно, из рук президента.​