— Мы с вами некоторым образом «одноклассники». Я тоже учился в МГТУ имени Баумана.

— Какой факультет?

— Специальное машиностроение.

— А, это факультет «М» — туда нужно было специальный пропуск получать. Я учился в соседнем здании энергофакультета. На специальности «Э2» — «Двигатели внутреннего сгорания». Но я там не доучился. Через полтора курса перевелся в Институт связи, который находился неподалеку — на Авиамоторной.

— Почему вы перевелись?

— Я совершенно точно понял, что буду заниматься музыкой. У меня уже была группа «Центр», мы только начинали, но все свободное время у меня уходило на репетиции и записи. А институт был нужен только для проформы. В МЭИСе было намного проще учиться, чем в Бауманке: времени оставалось больше.

— Бауманка дала мало музыкантов России — «Центр» да, кажется, Аркадий Укупник.

— Из Бауманки, как я понимаю, шли корни русского джаз-рока. Там часто выступал ансамбль «Арсенал», я сам бывал на концертах. А еще я был в институтском ДК на концерте Высоцкого. Это было дело редкое, да и еще он через полгода умер. Так что, считаю, не зря проучился. А еще я играл за сборную МВТУ в хоккей (смеется).

— Давайте теперь перейдем от прошлого к будущему. Новый альбом группы «Центр» «У прошлого нет будущего» выдает настолько острую критику текущего времени, что с непривычки слушатель может впасть в серьезную депрессию. Иногда кажется, что этому диску больше подошло бы название «Нет будущего».

— Название возникло так: я взял расхожую фразу «Без прошлого нет будущего» и заменил предлог. Я хотел сказать, что наше время обращено лицом в прошлое — происходят постоянные переименования, перезахоронения, пересмотры истории, о которых, например, поется в песне «ПереименоМания». Люди перетасовывают прошлое, как колоду карт, в связи с личными выгодами или мракобесиями. Ищут ответы на происходящее в дремучем прошлом, к которому мы уже не имеем никакого отношения. Этот альбом — мое пожелание человечеству глядеть в будущее.

— Мне всегда нравилось в «Центре» то, что вы и ваша группа глядели в будущее. «Центр» — одна из самых футуристичных русских групп. Вы одними из первых занялись электронной музыкой в Советском Союзе. Организовав сайт centromania.com, вы полностью перенесли свою деятельность в интернет еще десять лет назад. Сейчас по вашему пути идут, наверное, 90 процентов музыкантов земного шара. Поэтому особенно интересно, какие футурологические теории сейчас занимают Василия Шумова.

— (Торжественно.) Предсказываю! (Смеется.) На мой взгляд, самым главным сдвигом в музыке будет понимание того, что искусство делает искусством — содержание. За последние сто лет был сделан сильный крен в сторону формы. Одно время главенство формы над содержанием считалось авангардом, затем — психоделией, а теперь стало вообще ничем. В нынешнее десятилетие форма окончательно задвинула содержание на второй план — и мы получили, что имеем: бесконечное цветное мелькание перед глазами. Абсолютно бессодержательное искусство и, как следствие, абсолютно бессодержательное существование людей, для которых имеют значение только деньги. Как я пою на альбоме, «Деньги — это мерило всего и вся». Я думаю, люди из инстинкта самосохранения придут, как и я, к тому, что выпускать бессодержательные произведения просто невозможно.

— Какие-то глобальные изменения в обществе вы предвидите?

— Жизнь повторяет искусство. Если в искусство начнет возвращаться содержание, то как следствие — содержание вернется и в жизнь. В обществе развалится культ денег. Последние 10— 20 лет весь мир жил в состоянии финансовой пирамиды, которая теперь рушится на наших глазах. Я, кстати, думаю, что инстинкт самосохранения цивилизации и вызвал этот финансовый кризис, иначе человечество двигалось в гибель. Когда не станет халявных денег, и культа денег не будет. Зарабатывать снова станет тяжело и трудно. И это хорошо! Потому что, чтобы выжить, люди будут вынуждены наполнить жизнь содержанием. Люди станут больше читать (правда, я не думаю, что книга как медиум сохранится). Опять станет модно быть интеллектуалом. А ведь просто так интеллектуалом не станешь — надо и работать над собой, что-то делать, поддерживать определенный круг общения.

— А каков ваш лос-анджелесский круг общения?

— Я практически не трачу время на социальную жизнь. Я — артоголик. Постоянно работаю, занимаюсь искусством — делаю музыку, фильмы, реализую интернет-проекты и т.д. Мой круг общения — это моя работа.

— Вы предполагаете для себя возвращение в Россию?

— Мне возвращаться никуда не надо. Я никуда не уезжал. За последние годы я выпустил больше альбомов на русском языке, чем многие музыканты, живущие на территории РФ. Я российский гражданин, русский автор. А где я живу, не имеет значения — хоть в Лос-Аджелесе, хоть в Подмосковье.

— Насколько, вы считаете, художник должен вмешиваться в политику и участвовать в жизни своей страны? Вам ничто не мешает творить за пределами РФ, но, например, голосовать вам необходимо на территории РФ.

— Нет, я могу там голосовать — там выборы были в офисе «Аэрофлота».

— Вы ходили?

— Нет. Но я знаю, что, если я хочу проголосовать, то могу это сделать в Штатах. Как, впрочем, и в любой другой стране, где есть российское консульство.

Участвовать в жизни страны, я считаю, художнику необходимо. Опять же, для того, чтобы творчество наполнилось содержанием. Разговоры о том, что я живу в своем искусстве, — это пройденный этап. С развитием коммуникаций вся жизнь оказалась у человека перед носом — все эти политики, войны, выборы, лохотроны и т.п. Это раньше — газету не прочитал, и ничего о войне на Суматре не знаешь. В наш век информационного взрыва все обстоит по-другому. И если ты, человек искусства, говоришь, что для тебя всего этого не существует, что ты поешь песни о луне, о воде или о луне, отражающейся в воде, тогда ты либо приспособленец, либо просто дурак. Просто вот такой (стучит кулаком по столу).

— А что вы думаете о процессах, происходящих в нынешней России?

— Все, что я думаю, отражено в пластинке «У прошлого нет будущего» — ну, по возможности. Я же написал еще манифест к альбому на нашем сайте — там все по пунктам разложено.

Вообще же мы пришли к такой ситуации, когда не можем существовать только в режиме «тратить — потреблять». Тратить уже нечего, скоро станет нечего и потреблять. Люди не могут слушать постоянно чьи-то монологи: президент — это монолог, министр — это монолог. Люди поглощают эти монологи, как поглощают рекламу, пепси-колу и новогодние телешоу, а у них самих при этом нет своего голоса. А без своего голоса они ведь не существуют. И это трагедия.

Вот мы сидим через дорогу от медицинского института. Если мы сейчас наугад подойдем к студенту этого вуза и спросим: «Как тебе через 20 лет стать президентом Российской Федерации?» — нам ответят: «Вы с ума сошли! Это нереально». И вот это очень плохо.

Сейчас все говорят: «Эти люди пришли к власти всерьез и надолго». Это что значит? Это значит: все остальные бай-бай. И выходит, что у студентов медицинского будущего нет — им уготована судьба получателей монологов, как в книге Оруэлла. Как в СССР, где не было никаких перспектив.

И вот пока студента медицинского будет окружать искусство без содержания и жизнь без содержания, у него в голове ничего не щелкнет.

— Вы видите единомышленников среди российских музыкантов — ваших сверстников или молодых?

— Любой человек искусства, у которого есть что сказать, является моим единомышленником. Не важно, что они хотят сказать, — лишь бы было содержание.

— Ну а конкретно, какой русский альбом или песня, скажем, за год произвел у вас эффект щелчка в голове?

— Дело в том, что я мало слушал русской музыки — я все время делаю, а потом уж слушаю. Дайте мне полгода, и я смогу лучше ответить на этот вопрос. Стану более информирован. Но пока что я вижу: большинство музыкантов приспособленцы. У них цели на уровне ребенка: заработать бабла, прославиться, завести себе поместье и сдохнуть там со своими курями и рабами… Купили себе заводную игрушечку и балуются с ней.

— У «Центра» когда-то была песня «Щеголь». Вы, мне кажется, в каком-то смысле всегда были щеголем, или, сказать по-нынешнему, хипстером. Ваше желание быть впереди, выделиться в конечном итоге вас и привело…

— К чему же оно привело? (Смеется.)

— К тому, что вам не хочется Прошлого. Вам нужно Будущего.

— Я считаю, что задача любого художника — быть современным. То, что ты выдаешь, по крайней мере не должно быть позади сегодняшнего времени. Это крайне сложно, но я пытаюсь быть в сегодня или впереди сегодня. Иначе ты просто бездарь. Наверное, так. Ты имитатор, а не ориджинатор. В искусстве есть два типа художников — ориджинатор, который сам что-то придумал и сделал, или имитатор, который копирует чужие находки. Их, кстати, большинство. Я считаю, что имеет смысл быть только ориджинатором. Если ты чувствуешь, что превратился в имитатора, лучше прекратить свою деятельность — кстати, в истории искусств такие случаи известны. А мы сейчас живем в эпоху имитаторов имитаторов имитаторов.


Последние материалы рубрики:
Брайан Уилсон в Москве, 11.12.2008
Александр Туркот: «100 миллионов не превратятся в 100 тысяч», 3.12.2008
Сергей Михалок: «Был алкаш и торчок, а стал боксер и качок», 11.11.2008