Олег Нестеров: «Тоталитарное время благотворно для творческих экспериментов»

Генеральный продюсер лейбла «Снегири» считает, что рок-музыку могли изобрести в нацисткой Германии

Имена:  Олег Нестеров

Лидер группы «Мегаполис» и генеральный продюсер лейбла «Снегири» презентует на этой неделе в клубе Ikra свою первую книгу «Юбка», в которой предполагается, что рок-музыка была изобретена в нацистской Германии друзьями Лени Рифеншталь. Перед концертом Денис Бояринов выяснил у Олега Нестерова все про знаки судьбы, сопровождавшие его писательский путь, изобретение музыкальных эффектов в Третьем рейхе и доброе сердце Рифеншталь.

— Каков был первый образ, с которого началась эта книга, — Лени Рифеншталь или все-таки «рок-н-ролл»?

— Первоначальная идея была такая: нацики решили подмять мир под свой пропагандистский каток и использовали для этого Берлинскую Олимпиаду и фильм о ней — не получилось. Тогда они озадачились: как еще превратить молодежь Европы в свою «пятую колонну», — и вот устраивается секретное совещание, на которое приглашают Лени как ярую нацистку. А в это время ее молодые друзья-архитекторы, которым скучно проектировать будущую столицу рейха, экспериментируют с электрическими гитарами...

Словом, фигура Лени Рифеншталь, возникновение рок-н-ролла и желание нацистов прокатиться пропагандистским катком по европейской молодежи у меня как-то сразу связались. Ведь я жил в тоталитарной стране и музыкой занимался в то время, когда мне говорили: «Какой фестиваль? О чем вы говорите? «Першинги» в Европе размещают!» Я понимаю, что такое время очень благотворно для творческих экспериментов, ведь деньги ничего не решают, и на этом питательном бульоне может вырасти удивительное дерево.

— А как же вы решились стать писателем?

— Я сначала хотел сценарий написать. Потом понял, что вот у меня есть отличная история, изложенная в пятистраничном синопсисе, зачем мне связываться с киношниками? Напишу-ка я книгу. Книг я, как и сценариев, никогда не писал, но у меня был опыт составления букв в слова — я сочинял музыкальные рецензии для журналов.

Потом я понял, что для книги по этой истории, я должен глубоко копнуть, ведь я, в сущности, мало что знаю про довоенный Берлин. И занырнул, и пять лет находился по ту сторону. Когда я собрал всю историческую информацию и уже надо было превращаться из технолога в писателя, я убежал из Москвы в Хорватию. При этом я всем и каждому сказал, что еду писать книгу, чтобы сжечь все мосты и без книги не возвращаться. С другой стороны, помог трюк — перед самым отлетом, когда я уже стоял в дьюти-фри и покупал спиртное, позвонил друг и сказал: «Если не будет писаться — не пиши. Отдохнешь хоть». Я с легким сердцем прилетел в Хорватию и открыл ноутбук, а через пять дней у меня герои заговорили. Я больше всего боялся диалогов, а в итоге оказалось, что это самое сладкое.

— Для начинающего писателя вы поставили себе непростую задачу, сделав главным героем женщину и изложив историю с ее точки зрения. Почему вы не повели повествование, скажем, от третьего лица?

— У меня вообще был соблазн пустить повествование в стиле «я побежала — я сделала». Я всерьез обдумывал такую возможность — некоторые знакомые девушки даже предлагали консультировать меня по женской психологии.

Почему я выбрал Лени? Мне всегда нравились женщины с хорошими добрыми сердцами. И на своем пути я таких женщин встречал — немного, правда, но встречал. Лени — она как раз из таких.

— Режиссер Рифеншталь — женщина с добрым сердцем?

— Знаете, она не без недостатков. Но откройте ее африканские альбомы и ее подводные съемки, и вы поймете, что она очень любила людей и видела в мире только красоту. Это был ее самый большой недостаток, за который ее после войны и четвертовали. Ну не будем об этом...

— Жанр вашей книги довольно необычен. Как бы вы его сами определили?

— Мои издатели из Ad Marginem называют его современным европейским романом. Им видней — они в курсе всех современных европейских романов. По их словам, я даже каким-то образом попал в объем — есть, оказывается, какой-то стандарт. Сам-то я совершенно не понимаю, как определить жанр романа.

— С одной стороны, это фантастический роман в жанре «альтернативная история». С другой стороны, мини-энциклопедия популярной музыки — вы вытаскиваете на свет множество малоизвестных фактов — скажем, об изобретении магнитной пленки и электрической гитары. Это сочетание, кстати, дает любопытный эффект — ты не всегда понимаешь, правду тебе рассказывают или вымысел.

— Люди, которые почитывали мемуаристику той поры, найдут в этой книге что-то свое, что другие не заметят. Всем остальным, мне кажется, будет дико интересно узнать, что было в довоенном Берлине, который отсюда не был виден. Отсюда были видны только усики Гитлера и послевоенная кинохроника с марширующими эсэсовцами. А ведь это был обыкновенный город, в котором жили обыкновенные люди, но в необыкновенное время — на изломе истории.

— Какой самый сногсшибательный факт вы узнали во время своих пятилетних изысканий?

— Их много было. Например, для меня стало откровением, что первую ЭВМ изобрели в Германии — в 1938 году инженер фирмы Henkel Конрад Сьюзи изготовил действующую модель компьютера, а уже его вторая машина Z3 вовсю обсчитывала летающие бомбы «Фау-1» и «Фау-2». Как бывший компьютерщик вам говорю, что с тех пор мало что изменилось — архитектура осталась прежней.

Или, например, что в довоенной Германии существовала свингующая молодежь — неширокая прослойка, типа наших пижонов, которая вела аполитичный образ жизни, наряжалась и танцевала свинг. Или, например, что самый популярный акустический эффект современности — дилей, задержка звука, — был изобретен Министерством пропаганды в Третьем рейхе. Причем по вполне понятным причинам — им необходимо было донести речи Гитлера до 500-тысячных толп народа в условиях маломощных акустических систем.

— Давайте поговорим о прозаичных вещах — про бизнес. Вы, положим, знаете, каким тиражом издали книгу?

— Во всяком случае, мы говорили с издателем на эту тему. Тираж хороший.

— Я где-то прочел, что 40 тысяч экземпляров — это какой-то небывалый тираж.

— Ну почему? Нормальный.

— Тот же Ad Marginem издал вторую книгу писателя Адольфыча, уже раскрученного с точки зрения пиара, тиражом в 20 тысяч.

— Цифры же берутся не с потолка. Тираж определяют дистрибьюторы, которые опрашивают оптовиков — все, естественно, предварительно читают книжку. Судя по реакции, которую я наблюдаю, людям читать «Юбку» интересно. Здесь, на мой взгляд, много факторов. Во-первых, Германия для России как сосед в коммуналке, с которым давно живем бок о бок — иногда деремся, а иногда обнимаемся. Плюс притягательная фигура Лени Рифеншталь. Ну и история сама по себе интересна, на мой взгляд, самому широкому читателю. Может, поэтому и тираж такой.

— А вы не боитесь, что «самый широкий читатель» посмотрит на обложку книги под названием «Юбка» и решит, что это женский роман. Потому что почему, собственно, «Юбка» — в романе становится ясно только на странице пятидесятой.

— Название «Юбка» возникло сразу — это часть истории. Другого названия у книги просто не могло быть. Это некий знак, загадка, и хорошо бы ее не объяснять.

— Давайте про знаки поговорим — вы в своем интернет-дневнике написали, что их в связи с «Юбкой» было немало.

— Да, судьба мне помогала, как могла. Я готовился-готовился-готовился к написанию «Юбки» — собирал материалы, вставлял закладки, делал выписки и рисовал таймлайны и в конце концов, отъезжая в Хорватию, оставил портфель со всей проделанной работой у дверей квартиры. Когда, спохватившись, вернулся — его уже не было. Если бы я был помоложе, то я бы расстроился. А тут я подумал: и слава богу. Значит, мне говорят — хватит уже, все, готов.

То же самое случилось по возвращении из Хорватии — я никак не мог успокоиться, без конца правил текст и вставлял какие-то дополнительные данные. Я вроде бы поставил финальную точку — выслал Ad Marginem текст, и на следующий день барсеточники украли у меня лэптоп с файлами и заботливо забэкапленной флешкой. (Смеется.) Все туда ушло. И тут я понял, что книга мне уже больше не принадлежит. До свидания.

— Замысел второй книги у вас уже есть?

— Давно есть: Москва, 1962 год. С музыкой никак не связан.


Еще по теме:
Олег Нестеров о романе «Юбка»
Литературный дебют Олега Нестерова
Колонка Олега Нестерова