Джон Грант: «Очень хочу жить в России»

Автор альбома «Queen of Denmark» о том, как он в Америке полюбил Россию, Анну Герман и Владимира Высоцкого

Имена:  Джон Грант

«Я все понимаю по-русски и очень люблю русский язык, но буду отвечать по-английски, если вы не против», — извиняющимся тоном говорит голос из Исландии. Голос принадлежит 43-летнему певцу Джону Гранту,

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

чей альбом «Queen of Denmark» неожиданно оказался на первых местах в ежегодных топах музыкальных журналов Mojo и Uncut за 2010 год. При внимательном рассмотрении оказалось, что не так уж и неожиданно — Джон Грант некогда возглавлял заметную рок-группу The Czars, которую продюсировал Саймон Реймонд из Cocteau Twins, и издавался на его лейбле Bella Union. После распада The Czars в 2004-м, Грант, гей, родившийся в консервативной семье, на несколько лет пропал с радаров — пил, влипал в романы, избавлялся от зависимостей, потом собрался и записал с техасской группой Midlake, коллегами по Bella Union, пластинку выстраданных песен о самом личном, написанных в лучших североамериканских традициях — вспоминаются Нил Янг и Гарри Нильсон. На альбоме, в частности, есть песня «Иисус ненавидит пидоров» («Jesus Hates Faggots»). Новые песни Гранта полюбились не только критикам — заглавную «Queen of Denmark» перепела Шинейд О'Коннор на своем последнем альбоме «How About I Be Me (And You Be You)?».

25 мая Джон Грант впервые выступит в России — на сцене «Политеатра». Этот концерт чрезвычайно важен для самого певца — Грант давно влюблен в русский язык и Россию, он хочет даже пожить здесь некоторое время. OPENSPACE.RU позвонил ему перед концертом, чтобы узнать, как его угораздило.


«Chiken Bones»


— Как так вышло, что юноша из Мичигана узнал про Россию и увлекся ей? С чего все началось?

— Все началось странно. У меня нет ни капли русской крови в жилах — моя семья переехала в Америку из Шотландии, и первые 20 лет моей жизни ничего меня с Россией не связывало. Впрочем, я ошибаюсь — я вырос на классической музыке, и русская классическая музыка значила для меня многое. Рахманинов — моя любовь. Я с детства играл Рахманинова — особенно Прелюдию до-диез минор. И, видимо, тогда я пропитался духом прекрасной русской меланхолии.

В 1988 году я переехал в Германию и начал учить русский язык в Гейдельбергском университете. (Переходит на русский.) Я учился на переводчика. (Возвращается к английскому.) Я немедленно влюбился в сложный и прекрасный язык и в русских, которые им со мной занимались. За пять лет обучения в Германии я узнал больше о русской культуре и музыке, в том числе и современной.

В 1988-м, когда я был в Восточной Германии, Берлинская стена еще стояла, я познакомился с русским солдатом. Он был с Украины. (Переходит на русский.) Мы переписывались три года. Тогда я получил приглашение от его семья... семьи. (Смеется.) Такое сложное русское склонение. (Возвращается к английскому.) Было лето, и я поехал на Украину — на пару недель, это было в 1991-м, и вернулся туда на следующий год — в 1992-м. Это очень помогло мне в изучении русского языка.

Потом короткое время я работал переводчиком с русского в Нью-Йорке — я работал в госпитале. Это было 5 или 6 лет назад. Я никогда не жил в России — а очень хотел бы, даже на долгий срок. Это помогло бы довести мой русский до совершенства — ведь это самая большая любовь моей жизни. Кроме музыки (смеется).

«Where Dreams Go to Die»


— То есть в русском, как и в музыке, вы постоянно практикуетесь?

— Да-да, я читаю книги на русском, смотрю фильмы или ролики на ютьюбе. Читаю в интернете на русском. Когда я учу другие языки, я пытаюсь достать грамматику этого языка на русском. Вот сейчас, например, я живу в Исландии и учу исландский, который так же сложен, как и русский — мне очень нужен русско-исландский учебник или хотя бы словарь. В Москве я думаю закупиться современной русской литературой. Вы видели фильм «4»?

— Да, конечно.

— Изумительное кино. У меня есть несколько книг человека, который написал к нему сценарий. Но я их еще не осилил.

— Владимира Сорокина?

— (Говорит по-русски.) Да, точно, это он. Но режиссер этого фильма… Он, ну, фамилия его…

— Хржановский.

— Да, ужас! Очень сложно произнести.

— Вы не пытались писать песни на русском?

— Я пока еще не пробовал. Для меня пока что очень трудно писать стихи на другом языке. Я вот даже интервью на русском дать не могу. Но мне очень нравится, как звучит русский в песнях — мне кажется, это очень красиво. Я думаю о том, чтобы сделать для своего следующего альбома кавер-версии некоторых песен Высоцкого — например, «Москва—Одесса». Я слушаю Высоцкого довольно давно. Вы знаете Елену Камбурову?

— Да.

— Мне очень нравится ее песня, которая называется «Вот опять окно». Невероятной красоты — и на нее я бы хотел сделать кавер. Еще у Анны Герман есть песня — я забыл название — что-то про звезду. Видите, как ограничено мое знание русского. Безусловно, я знаю и других русских музыкантов — Аллу Пугачеву, «Аквариум», «Машину времени»... Как называлась группа Виктора Цоя?

— «Кино».

— Да, «Кино». Видите, я знаю много о старой русской музыке, но — увы — ничего не знаю о том, что происходит сейчас. А я уверен, что много интересного. Я подозреваю, что в России есть много музыки, о которой вне страны ничего не известно. В том числе и мне.

— Российские музжурналисты сравнивали вас за песни с Элтоном Джоном, Марком Алмондом и Энтони Хегарти. Вам какое сравнение кажется более точным?

— Мне нравится, когда меня сравнивают с Гарри Нильсоном. Очень его люблю. Но вообще все эти сравнения очень лестны — особенно с Элтоном Джоном и Марком Алмондом, которых я безмерно уважаю. Но я не настолько хорош, как они. Это слишком большой комплимент для меня. До них мне еще идти и идти, работать и работать.

— Марк Алмонд тоже большой поклонник России и русских песен. Он с большим удовольствием поет на концертах песни Вадима Козина — вы не знаете это имя?

— Нет, еще не доводилось слышать.

— Это очень интересная страница в истории российской музыки. Вадим Козин — известный и популярный певец, исполнитель и сочинитель романсов, который был страшно популярен в 1920-е и 1930-е. Он пел вместе с Марлен Дитрих на тегеранской встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля, но вскоре был сослан в Магадан за нетрадиционную сексуальную ориентацию и жил там долго, до самой смерти.

— О, я очень удивлен, что ничего об этом не знаю. Это страшно интересно — особенно для меня, гей-артиста. Я поищу информацию в интернете.

— Во время московского концерта вы собираетесь не только петь, но и беседовать с публикой. О чем?

— Обо всем, что придет в голову. Для меня не так важно, о чем, важно установить контакт. Я хочу начать отношения с русской публикой, которые будут длиться всю жизнь. Для меня этот концерт, первый концерт в России — один из самых важных моментов за все 43 года моей жизни. Я думаю, что важные темы будут всплывать по ходу шоу. Я хочу говорить о своей музыке, о своей любви к русскому языку и русским. О себе — многие годы своей жизни я провел, сбившись с пути, потом — в борьбе с алкогольной и наркотической зависимостью, я завязал не так давно — в 2004-м. Об этом я бы тоже хотел поговорить — ведь это важная часть моей жизни. Я бы хотел поговорить и о вопросах сексуальности. Я знаю, что это очень трудные темы в России — не знаю, как на это отреагируют зрители. Не отвергнут ли они меня из-за другой сексуальной ориентации? Я слышал о проблемах геев и лесбиянок в Санкт-Петербурге. Меня это беспокоит — потому что я, как уже говорил, хотел бы пожить некоторое время в России, при этом я не хотел бы бояться быть собой.

— Думаю, вы можете не бояться — по крайней мере, на вашем концерте в Москве должна собраться просвещенная публика. Ну и далеко не весь Санкт-Петербург поддерживает ультраортодоксов в Законодательном собрании. Даже не большинство. Это такая же политическая игра на чувствах избирателей, как и везде в мире. В Штатах ведь тоже есть Рик Санторум.

— Да, я тоже считаю, что в вопросе отношения к ЛГБТ-сообществу у России с Соединенными Штатами немало общего. В Штатах, конечно, намного проще быть геем, однако можно наблюдать, что в обществе происходят те же процессы. Впрочем, я не хотел бы слишком концентрироваться на этом, гомосексуальность — это не самое главное во мне. Я собираюсь говорить с людьми не только во время шоу — но и до, с людьми на улицах. И после — я, можно сказать, еду в Россию за общением. Я был в России всего однажды и много лет назад — в 1991-м. С тех пор все изменилось.

— 1991-й был трудный год для России. Как вы у нас оказались и где были?

— Как я уже рассказывал, я ездил в 1991-м к другу-солдату на Украину, в Чернигов. Оттуда мы поездом добрались до Санкт-Петербурга и провели там всего пару дней. Странная была поездка.

— Что вам запомнилось больше всего?

— Мы жили в квартире у каких-то художников и музыкантов. Это были друзья моего украинского Олега. Один из них бесконечно играл на гитаре. Квартира была маленькая. У меня перед глазами всплывает только одна картина — мы выходим из этой квартирки ночью, проходим куда-то под двумя гигантскими арками и выходим к реке, освещенной лунным светом. Было страшно холодно (смеется). А дальше в моей памяти остались только обрывки обычных туристических впечатлений — Зимний дворец, Эрмитаж, конечно же. Санкт-Петербург мне показался изумительно красивым. А также я помню, как русские меня спрашивали, был ли я в Москве, и когда я отвечал «нет», они всегда говорили (переходит на русский): «По сравнению с Санкт-Петербургом это очень мрачный город». (Смеется.) «Ну, мрачный город — эта Москва!»

— Как произошло так, что Шинейд О'Коннор спела вашу песню «Queen of Denmark» на своем новом альбоме?

— Шинейд искала небольшой лейбл для того, чтобы издать свою новую пластинку. Она говорила по этому поводу и с Саймоном Реймондом из Cocteau Twins, главой Bella Union, с которым я сотрудничаю много лет. А также она искала песню, чтобы сделать кавер. Саймон во время переговоров дал ей послушать мой альбом, и как только заиграла «Queen of Denmark», она сказала: «Это та самая песня». Мы с ней очень подружились — по электронной переписке, обсуждая песню и всякое другое. Один раз я был у нее в гостях — в Дублине. Мне очень нравится ее версия моей песни. Я много слушал ее в 1980-х, когда только вышел ее первый альбом — так что для меня ее кавер и наша дружба — это нечто невероятное.

— Как вы оказались в Исландии?

— Это тоже странная история. Я впервые приехал в Исландию осенью прошлого года, при том что впервые о невероятных красотах ее природы и о том, что ехать туда надо обязательно, услышал как раз в 1988-м — в Германии. Один приятель, недавно вернувшийся оттуда, мне восторженно рассказывал. А еще я всегда любил группу Sugarcubes. Шанс поехать в Исландию подвернулся только в прошлом году. В Исландии я познакомился с Бигги из Gus Gus — знаете такую группу?

— Конечно!

— Я ему рассказал, что музыка Gus Gus много значит для меня. Сам подошел к нему после шоу. У нас завязалось общение, а потом и дружба. Мы стали переписываться. А потом я поехал в Исландию в январе, и как-то так получилось, что мы стали писать с Бигги альбом. В его студии. Вообще-то я до этого планировал писать новый альбом, как и предыдущий, в Техасе — с парнями из группы Midlake. Но мои планы внезапно изменились — и я очень этому рад, потому что Бигги — потрясающий человек, музыкант и продюсер. Я только вчера был на их концерте здесь в Рейкьявике — какой же великолепный у них звук!

— То есть под новые песни Джона Гранта можно будет танцевать?

— Они все же будут помедленнее, чем у Gus Gus, но вообще да — под них можно будет потанцевать. Они будут с битом и с электронным саундом. Это будет странная смесь — королева Дании на арабском скакуне (смеется). Да, кстати, в январе я был в Австрии и записывался с группой Hercules and Love Affair для их нового альбома. Вы еще услышите меня в клубах. (Переходит на русский.) Безусловно.