Мария Минерва: «Я сублимирую»

Эстонская звезда андеграундной поп-музыки о девушках за синтезаторами, стажерстве в журнале Wire и любовной драме

Имена:  Мария Минерва

В прошлом году 22-летняя студентка из Эстонии, живущая в Лондоне, выпустила несколько записей своих странных синти-поп-песен, звучащих как будто из наполненной ванны.

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

Одну на кассете, другую — на пластинке, изданной андеграундным лос-анджелесским лейблом Not Not Fun. Почти мгновенно Мария Минерва попала в прицел блогеров, модной и музыкальной прессы, а в конце года ее музыку расхвалили такие авторитеты, как английский критик Саймон Рейнольдс и норвежский синтезаторный гений Ханс-Петер Линдстрем, включив в свои списки лучшей музыки за 2011 год. OPENSPACE.RU списался с Марией в преддверии московского концерта певицы, который ожидается 29 января в клубе «16 тонн», чтобы прояснить причины и последствия ее реактивного взлета.


— Твои альбомы «Tallinn at Dawn» и «Cabaret Cixous» были упомянуты в самых разных списках лучшей музыки за 2011-й. Место в чьем топе тебе польстило больше всего?

— Не так уж и много было этих упоминаний — все же, чтобы музыканту по-настоящему проявиться на карте, требуется несколько лет. Однако 2011-й все же превзошел все мои ожидания, потому что на мою музыку обратил внимание Саймон Рейнольдс. Я выросла на его книгах: Rip it Up and Start Again про постпанк, Sex Revolts про рок и гендер, Blissed Out про эйсид-хаус и рейв и, конечно, вышедшая недавно Retromania. Рейнольдс в моем мире, безусловно, критик номер один, так что его признание снесло мне крышу.

Maria Minerva. «Lovecool»


— Как ты связалась с лос-анджелесским лейблом Not Not Fun и Амандой Браун? Бывала ли ты когда-нибудь в их офисе — он расположен в спальне?

— На Not Not Fun я послала демо, оно им понравилось. После этого мы переписывались с Амандой и Бриттом Брауном каждый день в течение десяти месяцев, пока не познакомились лично на одном фестивале — это было мило. В Лос-Анджелесе я не была — я знаю, что они работают из дома, но точно не из кровати. Ха-ха.

— Шум в медиа вокруг тебя и твоей музыки поднялся практически немедленно. Как ты думаешь, с чем это связано — с особенными свойствами интернета, хорошими связями Not Not Fun, твоими связями в редакции снобского журнала Wire или тебе просто повезло?

— Думаю, что это удача в сочетании с разумным подходом к делу. Я как бы знала, чего хочу получить, с самого начала. К тому же блогеры, пишущие о музыке, сейчас бегают друг с другом наперегонки: кто быстрей напишет о чем-нибудь новеньком. Очень легко быть замеченным в узких нишах, что хорошо для молодых музыкантов. Я не думаю, что дело именно в том, что меня выделили Not Not Fun или Wire, но всемогущему интернету действительно надо вознести хвалы.

— Кстати, чем ты занималась, когда была стажером в Wire?

— Да ну как обычно — писала мейлы, отвечала на звонки, собирала информацию и фотографии, помогала с архивами… и прочая скучная стажерская рутина. Но мои коллеги по Wire всегда угощали меня кофе и обедом, вот что было поразительно. The Wire рулит, хоть они и опубликовали недавно презрительную рецензию на мой последний EP. Мне кажется, я уже воспитала в себе иммунитет против критики, но все еще интересуюсь чужим мнением, если оно хорошо аргументировано.

— А что-нибудь изменилось после всей этой медиашумихи? Самое банальное: стали тебя узнавать на улицах модных лондонских кварталов? Кстати, ты все еще подрабатываешь в одном из баров Шордича?

— Смеетесь, что ли? Во-первых, я сейчас на зимних каникулах в Лиссабоне (возвращаюсь в Лондон в марте), и здесь всем все равно, кто я и откуда. В Лондоне было то же самое. Подработку я забросила, потому что надо было сначала ехать в тур, а потом я решила переехать в Португалию на зиму. За это время я окончательно убедилась, что лучше делать что-то свое, чем надрываться на кого-то за шиллинг. На что, к сожалению, обречено большинство молодежи в Лондоне, потому что надо же как-то платить за квартиру. И, кстати, в Шордиче я больше не живу и не тусуюсь: я провожу время в основном дома — музыку пишу.

— Почему ты уехала из Таллина? Собираешься когда-нибудь туда вернуться или окончательно порвала связи с Эстонией?

— Формально я переехала, чтобы учиться в Лондоне, получить степень и все такое, но на самом деле мне было просто в Таллине скучно до смерти. И всем, кого я знала, тоже было скучно. Меня ничего не сдерживало — я решилась и поехала. Было тяжело финансово, но определенно того стоило. Думаю, что всегда чувствовала, что не останусь в Таллине, поскольку всегда хотела жить где-нибудь, откуда родом настоящая андеграундная культура. Может быть, когда мне будет за шестьдесят, я и вернусь на родину, но сейчас об этом даже не думаю. Я полтора года уже живу в Лондоне, где всем все равно, откуда ты приехал, и чувствую себя как дома.

Maria Minerva. «Ruff Trade»


— Музыкальные журналисты, как и все прочие, увлечены описанием тенденций. Сейчас, например, в связи с тобой, а также Zola Jesus, LA Vampires, Julia Holter, Laurel Halo, Nite Jewel, Geneva Jacuzzi и другими артистками принято говорить о волне girls on synths — девушек за синтезаторами. Что ты об этом думаешь?

— Мне нравится музыка всех перечисленных артистов, но, по-моему, очевидно, что все мы разные, так что странно было бы сравнивать. Когда-то я тоже была увлечена определением трендов-жанров. Но сейчас мне интереснее работать в разных направлениях, чем заниматься наклеиванием ярлыков. Не думаю, что это имеет большое значение.

— Давай тогда поговорим о синтезаторах. С какими моделями ты работаешь? На чем выступаешь?

— У меня не много оборудования — один сэмплер MPC, два синта, FX-процессор и миди-клавиатура, которую я использую в турах. Плюс компьютер. Ненавижу таскать на себе оборудование. Вероятно, это единственный момент, когда я себя ощущаю именно слабой женщиной, занимающейся электронной музыкой, у которой не хватает сил таскать на себе все это дерьмо из одной страны в другую.

— Правда ли, что у тебя запланировано выступление в Королевском Альберт-холле?

— Ха-ха, да!! Но не в главном зале, а в комнате поменьше — она называется комната Элгара (Elgar Room). Но адрес-то тот же. Так что Альберт-холл, woh!

— Кого мы обязательно должны знать в эстонской музыке, кроме Арво Пярта и Марии Минервы?

— Да я не очень-то хорошо знаю эстонскую музыку, если честно. Я люблю Music For Your Plants (мои друзья), Ajukaja (тоже), Tehnoloogiline Päike, Stella/Sequoia… Hype Williams — наполовину эстонская группа (девушка очень крутая, она из Таллина).

— Что тебя вдохновляет?

— В данный момент — любовная драма и отсутствие личной жизни/секса. Я встретила парня, в которого по-настоящему влюбилась; конечно, все кончилось плохо — я записала о нем уже пять песен. Звучит пафосно, но Адель прославилась благодаря песням о бывшем бойфренде-мудаке; может, и у меня все было не напрасно. Словом, я сублимирую.

— Подозреваю, что вряд ли на московском концерте будет хоть один человек, который купил «Tallinn at Dawn» на кассете. Все его скачали. Это плохо?

— Если учитывать, что кассет было издано 250 штук… Я недавно получила сводку по цифровым продажам и могу уверенно сказать: то, что у тебя есть поклонники, не означает, что у тебя есть деньги. Я призываю: покупайте, если вам очень нравится музыка. Тем более если вы делаете миксы и сборники, нехорошо создавать себе славу законодателя вкусов за счет музыкантов. Я, например, недавно начала делать микстейпы и покупаю каждый трек, который использую. Так и проще, и честней, и для кармы полезно.​