Дельфин: «Я бы с удовольствием уехал»

Андрей Лысиков о своем новом альбоме «Существо» и возможности эмиграции из России

Имена:  Дельфин

18 октября на сайте «Яндекс.Музыка» вечно молодой и принципиально независимый исполнитель Андрей Лысиков, более известный как Дельфин, выложил первую часть своего нового альбома «Существо».

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

«Это то, чем я жил вчера, живу сегодня и то, что будет волновать меня завтра. Нужно ли это Вам? Прочитайте первые семь писем. Они не требуют ответа. Они написаны не для Вас», — гласила сопроводительная записка на сайте артиста. Вторая часть «Существа» — вторые семь писем — должны появиться на «Яндекс.Музыка» 25 ноября, тогда же в петербургском клубе «Зал ожидания» состоится презентация (и первые продажи) физической версии альбома, в которую войдут все 14 новых песен. Вместе с Дельфином над «Существом» работала та же творческая команда, что писала его предыдущий альбом — экспрессивную «Юность»: гитарист Павел Додонов и звукоинженер Ренат Ибрагимов. По первым письмам-песням «Существа» кажется, что основные его темы — одиночество и отчуждение, полная изоляция человеческой души, отчаявшейся найти понимание у кого-нибудь, кроме васильков в чистом поле. Дельфин уверяет, что вторая часть «Существа» будет мало чем отличаться от первой.


— Почему альбом «Существо» решили разделить на две части?

— Мне показалось, что некоторые песни могут потеряться в таком объеме информации. Показалось, что лучше дать людям время пожить с одной частью пластинки и досконально в ней разобраться. Потом присовокупить к ней вторую, чтоб они также, отложив в сторону первую, уделили ей внимание.

— Группа «ДДТ» тоже выпускает двойной альбом в ноябре.

— У них там невероятное какое-то количество песен, что вообще…

— 27, что ли.

— Да, ужас.

— Я слышал, что альбом «Существо» должен был называться «Остров».

— Нет. Просто, к сожалению, «Википедию» может менять любой желающий, поэтому…

— Об этом чуть ли не в «Коммерсанте» писали.

— Они черпают информацию из «Википедии», видимо полагая, что это первоисточник. А там каждый может править информацию. Как там только эту пластинку ни называли.

— Кстати в «Википедии» написано, что ты автор русского перевода песни Демиса Руссоса, которую исполняет Николай Басков.

— Да, это так.

— Возвращаясь к названию пластинки… Принято думать, что у тебя лишних слов в песнях не бывает, так вот: что значит название «Существо» для альбома?

— Я думаю, обязательно что-то значит. Но, к сожалению, а может быть, и к счастью, не могу сейчас это точно сформулировать. Я подсознательно ощущаю, что это именно то название, которое должна была получить эта пластинка.

— Про тебя говорят, что ты довольно закрытый человек в общении — интроверт.

— Это впечатление.

— При этом на сцене ты интровертом не выглядишь. Ты производишь какие-то подготовительные действия, перед тем как выйти на сцену?

— Нет.

— Если человек обычно погружен в себя, ему, наверное, непросто перефокусировать энергию и направить ее в зал?

— Возможно. Я даже, честно, никогда не задумывался об этом…. Я один раз даже подумал, что, пожалуй, сцена — это то место, где я чувствую себя безопаснее всего. Как бы странно это ни звучало. Наверное, еще дома, когда ты спишь в постели, и на сцене — в эти моменты ты полностью защищен. И это заставляет меня выходить на сцену еще и еще.

— Твоя музыка местами… не агрессивная, но, скажем так, энергетически избыточная, которая, возможно, провоцирует людей на что-то. У тебя не бывало нештатных случаев во время концертов?

— Нет, не бывало… Скорее всего, люди, которые приходят на мои концерты, не привыкли выражать свои эмоции в слэме. Даже если у нас избыточная энергия в музыке, то она не животного типа, а какого-то более внутричеловеческого. И она остается в людях.

— Среди твоих поклонников часто встречается мнение — и по поводу предыдущей пластинки, «Юность», и по поводу последней, «Существо», — что вот, дескать, Дельфин не развивается. Он застыл в одном состоянии и поет одну и ту же песню. Другое дело «Глубина резкости» или, скажем, «Плавники». Что бы ты мог им ответить? На что указать? Может, они чего-то не видят или не на то обращают внимание?

— (После долгой паузы.) Я даже не знаю, имеет ли смысл. Поскольку эти люди, однажды сделав свой выбор, остановились на чем-то и постоянно сравнивают новое со старым. Но как бы они ни хотели, это не будет похоже. Возможно, так говорят люди, которые, послушав мои старые пластинки, получили от них первое свое музыкальное впечатление. Они были очень созвучны с тем, что они хотели услышать. Это легло им в души. Но они росли и взрослели, а души их черствели. Они сейчас не могут воспринимать более зрелые вещи… что-то такое, над чем все-таки надо немножко поработать. Не то, что дается так же легко — так скажем, с первого раза, — как те старые пластинки.

— А для тебя те старые пластинки — они все сейчас органичны? Ты их все принимаешь?

— Я всегда их соотношу с тем возрастом, в котором они были сделаны, и с теми обстоятельствами, при каких они были сделаны. Для того времени они были органичны. Это был максимум того, что я мог сделать на тот момент, это нормально. Понятно, что, если бы я записывал их сейчас, это было бы, конечно, смешно.

— Знаешь, люди, бывает, перечитывают свои старые дневники и думают: «Вот же я в молодости: как дал, так дал!» У тебя от старых песен не бывает ощущения восторга? Вот, мол, как это мне, неразумному, такое в голову пришло…

— Нет-нет. Я больше думаю о том, что я еще дам! И у меня такое ощущение, что я к чему-то все-таки иду и то, что я сейчас делаю, это этапы для чего-то такого, что должно со мной случиться в будущем. У меня нет ощущения, что все, что я смог, я уже сделал. Наоборот, у меня всегда есть чувство, что я недобрал. Что опять что-то сделал не так. Что надо обязательно в следующий раз сделать по-другому.

— Ты вспоминаешь старых друзей, с которыми были связаны твои предыдущие проекты — «Дубовый Гаайъ» и «Мальчишник»? Ганс, Кестер, Мутабор, Дэн…

— С Ваней Кестером мы общаемся до сих пор.

— Он имел отношение к «Существу»?

— Да, небольшое. Мы пробовали привлекать его к записи пластинки, и он даже ходил одно время к нам сюда, на базу (разговор происходит на репетиционной базе в Академии наук. — OS). Мы играли, что-то записывали. К сожалению, из того, что он сыграл, осталась одна клавишная партия — искаженное пианино в песне «Начало». И больше ничего. Ваня занятой человек. Он делает монтаж фильмов и очень востребован в этом направлении. У него семья и дети, и мы… (усмехается) не могли ему обеспечить безбедное существование, чтобы он смог с нами поработать до конца. Зато он нам дал какой-то необходимый толчок — уверенность. После него мы больше в себе сил почувствовали, и дело пошло.

— А с остальными — Ганс, Мутабор…?

— Я очень давно не виделся.

— От альбома «Существо» у меня возникло ощущение, что это песни, во-первых, интровертного человека, завернувшегося в кокон, и, во-вторых, довольно мизантропичного. Который подустал от людей и предпочитает смотреть на закат. Так это или не так?

— Да, это совершенно верно.

— Ты недавно отметил сорокалетие. Праздновал?

— Так, в семейном кругу.

— Какие у тебя отношения со своим возрастом? Для тебя сорок лет — это был рубеж или нет?

— (После паузы.) Наверное. Не знаю. Я больше меряю тем, что сделано. В основном — пластинками. Вот сейчас записали пластинку — это рубеж. Просто сейчас эти два события совпали.

— То есть ощущение возраста связано не с днями рождения, а с другими событиями — например, с рождением детей?

— Я всегда, каждодневно чувствую в себе перемены — постоянные и постепенные. То есть я не могу сказать, что пять лет назад я был одним, и вдруг — раз! — через 5 лет стал сразу другим. Каждый день я чувствую, что сегодня я сделал что-то по-другому. Сегодня я подумал об этом совершенно по-другому.

— Какие у тебя есть круги общения, помимо семейного и профессионального? Может быть, есть комьюнити, к которым ты принадлежишь?

— Нет. Всегда приятно встретить людей, у которых есть чему поучиться. Они привлекают мое внимание. Люди, которые что-то знают, чего не знаю я, и которые что-то умеют такое, чего я не умею. Меня всегда тянет к таким людям. Но их мало.

— А из последних примеров таких знакомств?

— Буквально вчера я познакомился с человеком, который занимается устройством световых шоу. И, просто поговорив с ним полчаса, я понял, что человек интересен для меня не только с профессиональной точки зрения. Конечно, мы задумывались о некоем шоу, но я вижу, что он действительно очень щепетильно подходит к тому, что делает. Знает очень много тонкостей, и то, чем он занимается, это его дело жизни. То есть он не просто зарабатывает деньги, а очень трепетно к этому относится. Я надеюсь, что мы будем более плотно сотрудничать.

— А в публичных сферах деятельности есть люди, которые у тебя вызывают такое уважение?

— Не знаю. Пожалуй, что нет.

— Вот это ощущение невозможности коммуникации с большинством и желание изолироваться от происходящего, которые чувствуются и в твоих песнях, сейчас испытывают очень многие. Отсюда, мне кажется, происходят все эти чемоданные настроения, кухонные разговоры о внешней или внутренней эмиграции. Одни обдумывают варианты самому переехать в другую страну или перевезти туда своих детей. Другие предпочитают замкнуться в своей профессии или своем мирке. Что ты выбираешь: внутреннюю эмиграцию, внешнюю или есть какой-то другой путь?

— К сожалению, я уже настолько погряз во всей этой истории, что…

— В какой — музыкальной, профессиональной?

— Нет, именно в местной. И с детьми тоже сложно: непонятно, что лучше. Я бы с удовольствием уехал, на самом деле. Но я реально отдаю себе отчет, что я ничего не умею делать. То есть я не обладаю какой-то реальной профессией. А то, что я умею делать, там вряд ли кому-то пригодится. И поэтому зарабатывать деньги я могу только здесь. Поэтому, наверное, пока есть какая-то возможность это делать здесь — лучше это делать здесь. Так, наверное, будет лучше и для меня, и для моей семьи.

— Но если все движется по разным версиям либо в пропасть, либо в тупик, то какой смысл продолжать движение?

— Возможно, пока это куда-то двигается, лучше куда-то двигаться. Просто надо быть начеку.

— Отвлеченный вопрос: к тебе обращаются по имени-отчеству — Андрей Вячеславович?

— Иногда друзья. Так, в шутку.

— Это потому, что ты очень молодо выглядишь, да? Не на свой возраст.

— Да.

— А учителя твоих детей в школе?

— Я так не люблю туда ходить. У меня это с детства отложилось. Даже сейчас, в своем возрасте, захожу в школу, и мне как-то не нравится все это.