The Oligarchs: «СССР из человека не выгонишь»

Авторы «неофициального рэп-гимна русских англичан, американцев и канадцев» о том, надо ли петь по-русски в Штатах и что нужно сделать, чтобы тебя заметил MTV

Англоязычное хип-хоп-трио The Oligarchs, состоящее из трех бывших жителей России, сейчас базируется на Западном побережье США. А до этого группа обитала в Лондоне, где и наделала

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

шуму «неофициальным гимном русских англичан, американцев и канадцев» «Made in U.S.S.R» — попала на радиоэфиры и в музыкальный вестник NME. В интервью OPENSPACE.RU один из участников, по имени Kolin, рассказывает, насколько важно русским музыкантам держаться корней за рубежом, нужно ли им петь по-английски и все делать как на Западе.


− Как ваша группа появилась?

− У нас три человека в составе. Один − из Верхней Пышмы, богом проклятое место под Екатеринбургом. Другой − из Подмосковья. Меня жизнь поболтала достаточно, я очень хорошо знаю, к примеру, Поволжье. Музыкой мы серьезно начали заниматься в Лондоне, причем достаточно случайно.

Когда я поехал в Англию, у меня не было ни работы, ни зацепок, ничего. Просто получил визу и отправился. Внезапно обнаружил в Лондоне громадное количество знакомых. То же самое случилось позже, два года назад. Я приехал в Лос-Анджелес, мне друзья закатили русскую вечеринку — и на ней вдруг оказалась куча человек из той самой Пышмы. В Лондоне же, остановившись у друзей, я начал искать квартиру. Через какое-то время прошла акклиматизация, я уже не ходил с изумленными глазами и стал общаться с местной творческой тусовкой, где было большое количество выходцев с постсоветского пространства. Лондон вообще небольшой город, там все друг друга знают. И ты за столиком сидишь — девочка рядом говорит: я модельер, напиши трек для показа. А дальше, к примеру, фэшн-фотограф выпивает. Так все и вертится.

В этой тусовке я встретился с человеком, с которым делал музыкальный проект в России. У нас не было особых надежд. Мы не в таком возрасте, чтобы питать иллюзии. Но нас позвали делать серию вечеринок. Мы диджеили, то есть что-то микшировали в компьютере. И в какой-то момент знакомый купил сэмплер, и мы дома, на коленке накидали трек «Made in USSR». Раздали друзьям, на русских вечеринках его начали ставить. А потом кто-то по знакомству принес трек на BBC в программу о новой музыке. И покатилось.

В принципе, группу заметили случайно. Мы не думали, что это будет huge. У нас ведь даже названия не было. Не мы придумали «The Oligarchs», оно достаточно глупое, хотя и запоминающееся. Мы по лондонской моде должны были называться K802S, к примеру. Это было бы круто в то время — мода на дабстеп, все эти их кодовые названия. А лондонский диктор, который поставил трек в эфир, сказал: «А теперь — абсолютно всех доставшие русские, поющие олигархи!» И к нам это тут же приклеилось. А у нас за душой ни копейки тогда не было, такая ирония.

− А теперь где вы живете?

− Я и еще один участник коллектива − в Сан-Франциско. Наш диджей − в Лос-Анджелесе, он, кстати, попросил политического убежища и не может приехать в Россию. Между нами пять-семь часов езды на машине по Interstate 101. Пишемся мы всегда в Лос-Анджелесе, все последние записи делали в Восточном Голливуде, у нас там живет замечательный звукооператор Дейв. К тому же пообщаться, поработать с нужными людьми проще там. В Сан-Франциско, кажется, из мной любимых музыкантов живет только Билли Корган.

− Вот в России люди поют на английском, чтобы попасть в Европу. У вас было желание прослыть натуральными англоязычными рэперами?

− Никогда абсолютно. Вообще, в Лондоне, к примеру, два вида русских дискотек. На одной − золотые хиты 80-х, там достаточно тоскливо. На другой слушают то же, что и остальные люди в мире. В 2006-м, когда я там жил, было много грайма, дабстепа, электроклэша, фанка, инди. Понимание, куда мы хотим двигаться, было. Но, несмотря на то что у меня произношение чуть лучше, чем у большинства русских… этого же не спрячешь! Акцент, происхождение. Человека можно выгнать из СССР, СССР из человека не выгонишь − об этом и песня в общем-то. Нам с этим просто − нормально. Я не хочу, чтобы считали, мол, мы придумали фишку и продаем русскую экзотику. Мы, конечно же, понимали, что, если делаем проект с выходцами из России, глупо об этом умалчивать, землякам точно будет интересно. Вот мой друг Ваня Айвз, он же MC Ivan Ives, мало говорит по-русски, живет с двух лет в Штатах и утверждает: хочу, чтобы меня воспринимали как американского рэпера. Мы же о-кей, рашн бенд.

− А что важнее — международное признание или российское?

− Мы аудиторию не делим. Но у нас, скорее всего, не сложится с Россией. Нам сложно здесь сделать концерт: у одного политика, у другого смена гражданства грядет... Да, нам интересна русская аудитория. Но мы, к примеру, выступаем в достаточно больших андеграундных местах. На побережье Сан-Франциско, где огромное количество русских, может, даже больше, чем в Лондоне, мы выступаем в городе Окленде — Мекке хип-хопа. Там белых-то — раз-два и обчелся. Русских вообще нет. Но по скачиваниям видно — их все же много. С другой стороны, вчера вот письмо пришло из Мексики от радиостанции — вот зачем им наша песня? На сайт из Северной Кореи часто заходят…

Я могу сказать, что в Штатах нас воспринимают как явление в порядке вещей. В Лондоне мы были экзотикой. В Штатах мы особенно не выделяемся. Да, это меньше работает на промо. К примеру, до вас звонили из NME, а потом из Сан-Франциско. Американцы спрашивают про Айвза, про гостей на следующей пластинке, про влияние русской и африканской музыки. Мы для них музыканты. Англичане спрашивают: да на кого вы нас покинули? Действительно так много в Лондоне русских? Мы там типа околополитического проекта, что меня несколько раздражает.

− В России люди часто делают эрзац западного продукта, такой китайский вариант, сифон вместо айфона. Правильно ли это, не проще ли расслабиться уже?

− У каждого свой путь. Но я не знаю о проектах, которые бы пели на русском и выстрелили в Штатах или Британии. Но вот, скажем, французы очень открыты для русской культуры в отличие от американцев, которые к ней просто ровно относятся — как и к китайской. И от англичан, которых, кажется, она достала. А если вы поете на русском, ну, есть же Польша, Болгария, Германия и Япония, где вообще по барабану, как ты поешь, потому что там любят «кричалки». Нет правильного пути. Все зависит от амбиций. Все в мире изменилось. В 80-е были показатели популярности. Вот ты собрал «Олимпийский» или «Уэмбли» — ты большой артист. А до этого — молодой и перспективный. Сейчас миллионы групп собирают большие площадки, но их мало кто знает. И они нормально живут. Мои любимые Hilltop Hoods круты по большей части в Австралии, там они на стадионах играют. А Штатах про них и не слышали.

− Чем хороши Штаты?

− Здесь существует возможность заработать музыкой, здесь все прозрачно — это факт. В России нет правил, здесь не работают никакие законы. Ты идешь по переходу, а тебя каток переедет. В Америке есть правила. При этом очень многие русские не могут адаптироваться в США, потому что у них такой обратный карго-культ: мол, американцы просто притворяются, тут на самом деле все так же, как и в России, − никаких норм и всё на связях. Но в США ты знаешь, что надо сделать. Всегда есть несколько шагов для достижения определенного положения. Для того чтобы тебя заметили на MTV и в промоагентствах, нужно, чтобы про тебя написал Rolling Stone. Не нужно спать с редактором, не нужно с ним регулярно выпивать. Нужно работать, сделать качественную запись и отправить в журнал. Вот как появилась про нас статья в NME? Человек пришел с русской подругой на концерт, послушал, поговорил с друзьями, у меня что-то спросил, а я даже не был в курсе, что он журналист. И вышел материал.

− Насколько вам интересны интертекстуальные темы, смешение языков, культур?

− Если вы слушали альбом, то найдете в «Model Girlfriend» и «O.L.I.G.A.R.C.H.S.» фрагменты на русском (при этом во втором случае там еще и вступление на испанском), в «Made in USSR» − сэмпл Кириллова русскоязычный. Мы пытаемся с разными языками работать. Такие сэмплы, по моим ощущениям, воспринимаются нормально. Это своего рода украшение. Я был шокирован в процессе записи «O.L.I.G.A.R.C.H.S.». Спел в качестве эксперимента что-то вроде «Русские идут, спасайся, Голливуд», вышел из вокальной комнаты, а звукорежиссер спрашивает: Man, you’ve just said — Beware, Hollywood? В принципе, до какой-то степени русская культура уже проникла на Запад. Те же Gogol Bordello, Red Elvises сделали большую работу. Мне кажется, русский акцент мог бы стать чем-то вроде аналога ямайского, который люди теперь воспринимают спокойно, просто как фишку, и сотни групп из разных уголков мира, из Германии или Франции к примеру, копируют его, играя регги. Но сам русский язык не очень ритмичен и музыкален, в этом сложность. Если отойти от ужасной советской песенной традиции и начать работать с языком, из него можно сделать понятный культурный продукт.

Вообще, вокруг нас в США собралась такая русская музыкальная тусовка, я стараюсь, чтобы мы друг другу помогали. Даже хочу всех как-нибудь привезти в Москву. Я вижу, как русские там экспериментируют, не занимаются повторением пройденного. А вот люди в Москве живут и представляют, что вокруг Лондон — и это часто тупое копирование. Мне периодически присылают треки — я слышу там, скажем, Joy Division, смурной английский постпанк. И они в России, на местных студиях, упорно пытаются делать британский звук! Мне кажется, что это неправильно. ​