Тобиас Юндт: «Мог бы я сделать Bonaparte в Екатеринбурге?»

Швейцарский музыкант, придумавший в Берлине панк-шапито Bonaparte с открытым составом участников, – о России, Берлине и о том, нужны ли в 2011-м альбомы

Имена:  Тобиас Юндт

За берлинский панк-перформанс-проект Bonaparte отвечает один человек — Тобиас Юндт (Tobias Jundt). Три года назад он дебютировал в одиночку в закрывшемся в прошлом году Bar 25, одном из самых популярных берлинских техно-клубов, где удачно соседствовали эстетика бродячего цирка с минимал-техно-ритмами. Тобиас оказался в правильном месте в правильное время — его услышали и полюбили. Сегодня его коллектив насчитывает пару десятков человек, вместе с которыми он выступает по всей Европе. Что делают так много человек на сцене? В основном прыгают и танцуют, одетые в необычные костюмы или вовсе голые. Такой фрик-маскарад сопровождает резкий электророк, который играет Тобиас с парой музыкантов. В целом все выглядит и звучит довольно дико, но европейским хипстерам нравится, они признали в Bonaparte своих.

— Почему мы встречаемся так рано, да еще и в воскресенье, да еще и в кафе Музея Боде? Это нетипично для жителя Берлина, который сейчас должен дрыхнуть после вчерашней вечеринки.

— У меня сейчас все абсолютно нетипично. Я постоянно занят монтажом DVD-диска с нашими лайвами из разных городов, который мы скоро выпускаем. И встретиться мы могли либо вчера поздно вечером, или сегодня. Прости, если тебе пришлось из-за этого меньше спать, но мне кажется, это здорово — оказаться в Музее Боде в десять утра в воскресенье. К тому же ты видел эту лошадь там, внизу? Здесь никто не болтает громко, как в других берлинских кафе, — удобно.

— Выпускаете видео живых выступлений? У вас много очень хороших роликов в интернете.

— Да, на каждом нашем концерте мы делаем фото и видеосъемку, это часть проекта, так сказать.



— А насколько важно для музыканта сегодня выпускать альбомы? В смысле, у тебя успешный концертный проект — мог бы сосредоточиться на этом, но ты все же выпустил два альбома, сингл и ремиксы.

— Странно, что альбомы все еще нужны. Конечно, ты можешь выпускать песни и продавать их в сети, давать концерты и вообще не беспокоиться о выпуске альбомов. Но в таком случае о чем будут писать журналисты? И, кстати, концерты или тур, имея в копилке альбом и видео, организовать гораздо проще, чем без них. Такого рода реклама всем идет на пользу — и музыкантам, и журналистам, и организаторам концертов. Я считаю, что альбомы нужны даже техно-продюсерам. Ну и работа в студии доставляет мне большое удовольствие. Да, быть на сцене в центре этого безумия, конечно, очень круто. Но запись песен — это не менее приятно. И альбомы ведь еще фиксируют разные творческие периоды музыканта или группы.

— Как ты, кстати, пишешь песни?

— Знаешь, писать песни можно разными способами. Вот, скажем, ты попросишь меня сейчас написать песню для… не знаю, для свадьбы твоей кузины. Я начну над этим размышлять и в конце концов что-то напишу. Это будет хорошая песня, обещаю! Но в ней все же будет чего-то не хватать — детали, которую можно придумать, когда ты действительно испытываешь вдохновение или что-то типа того. Обычно я всегда ношу с собой маленькие записнушки, где фиксирую то, что неожиданно приходит мне в голову. Перед тем как писать песню, я пролистываю свои записные, чтобы избежать ситуации, когда ты долго смотришь на чистый лист и не знаешь, с чего начать.

— В процессе написания песни ты думаешь о шоу, которое будет ее сопровождать?

— Не особенно, но иногда все же представляю, как тот или иной кусок будет звучать во время концерта и будет ли он достаточно вдохновлять танцоров на сцене. Я думал уже над тем, что при записи следующего альбома я запру всех участников шоу в одном месте и мы будем сообща слушать новые песни. Почему бы и нет?

— Кто все эти люди, которые выходят на сцену вместе с тобой? Bonaparte — это ты один или вы все вместе?

— Когда все начиналось, я был совершенно один, играл с лэптопом и гитарой. Но когда я переехал в Берлин, то начал постепенно обрастать знакомыми и друзьями, которые хотели танцевать под мои энергичные песни. И я подумал: почему бы им не делать это прямо на сцене? Мне кажется, что в 2011 году уже не нужно, типа, собирать группу. Если ты пишешь музыку, то все может произойти само собой, как в моем случае. Я бы даже не назвал Bonaparte группой, это скорее сообщество. Ты знаешь, как все происходило первые три года? Я звонил людям и говорил, что сегодня выступаю и все, кто хочет ко мне присоединиться, могут это сделать. Одни отказывались, но всегда находился кто-то, кто был готов, — музыканты, танцоры или просто фрики. Сейчас все немного изменилось. У нас есть более или менее постоянный состав, что позволяет делать больше. С другой стороны, это может превратиться в рутину, которой я боюсь больше всего. Но все же Bonaparte — это удивительная история. Сначала я был один, потом стал выступать еще с двумя людьми, потом с четырьмя, потом появились танцоры, потом видео- и фотооператоры, потом еще танцоры, потом чувак, который помогает с техникой и светом, и так далее. И самое хорошее в этом, что все эти люди — друзья и всё вместе получается что-то типа семьи. Дизайн альбомов делает мой брат, который, кстати, тоже ездит во все наши туры. В Россию он, правда, не приедет. Боится летать, как Ларс фон Триер. Сколько, кстати, ехать на поезде из Москвы в Екатеринбург? После Москвы мы летим туда, а потом в Санкт-Петербург.

— Не знаю, наверное, пару дней.

— Нет, тогда у моего брата ничего не выйдет.

©  Melissa Hostetler

Bonaparte

— Сколько человек приедет с тобой в Россию?

— Всего нас приедет десять человек, я не могу взять всех с собой. Среди них и пара человек, которые будут следить за тем, чтобы никто не потерялся в пути, ха-ха. Вообще, мы уже были в Москве и Петербурге, и в Москве даже получили приз от клуба «16 тонн», что-то типа их «Оскара». Это было здорово! Вообще, мне нравится Россия, хотя я и понимаю, что в политическом смысле там вообще непонятно что и люди не очень любят свою страну. Это типа Италии: все знают, что это одна из самых лучших стран, но ее жители мечтают оттуда свалить из-за тотальной коррупции. У меня есть, кстати, песня на русском языке — «Технология». На каждом альбоме я пишу и пою песню на языке, которого не знаю. Это что-то типа игры, и за это я, кстати, также люблю альбомы.

Я не уверен, что в России поймут мой русский. Мне кажется, я ужасно произношу эти слова: «Технологии — да! Природе — нет! Я люблю технологию! Природа копирует нас!» Я немного нервничаю, признаться, из-за этого.

— Я понимаю, что ты говоришь, ты вполне понятно их произносишь. А твой родной язык немецкий?

— Да, я родом из Швейцарии.

©  Malu Barben

Bonaparte

— Когда ты приехал в Берлин и почему, собственно, сюда?

— Я переехал сюда пять лет назад. Почему? А куда можно еще переехать в Европе? В Екатеринбург? Ты думаешь, я мог бы сделать Bonaparte в Екатеринбурге? Где бы я вообще мог придумать Bonaparte, как не в Берлине? Думаю, что нигде. Но Берлин, кстати, за эти годы сильно изменился, я немного опоздал с переездом. Туристы, которые приезжают в Берлин на выходные, тусят и не спят по два дня, а потом улетают домой, не делают этот город лучше, хотя это, конечно, тоже прикольно. Ну и вообще, слишком много шума вокруг Берлина в последние годы. Это я не особенно люблю.

— Но успех твоего проекта показывает, что здесь все еще многое возможно.

— Я думаю, что я запрыгнул в последний поезд.

Bonaparte выступают 24 марта в московском клубе «Б2», 25 марта — в екатеринбургском TeleClub и 26 марта — в петербургском «Космонавте» ​