Вива Coldplay?

Рок-группу Криса Мартина называли и самым успешным британским ансамблем после The Beatles, и самой невыносимой группой десятилетия. Их новый альбом «Viva La Vida» — повод разобраться, кто прав

«Стать еще больше у нас уже никак не выйдет. Так давайте станем лучше» — так, если верить фронтмену Coldplay Крису Мартину, звучал девиз группы перед началом работы над четвертым альбомом. Больше действительно уже некуда: благодаря своей предыдущей пластинке «X & Y» англичане обрели не только почетный статус одного из наиболее успешных рок-составов современности, но и сомнительную славу «самой невыносимой группы десятилетия». Выдержав паузу в три года, Coldplay возвращаются с новым альбомом в центр внимания поклонников и злопыхателей. Мы же попробуем их рассудить, попутно выяснив, стали ли Coldplay лучше.

ЗА

Дорога Coldplay к мировому господству не выглядит ни долгой, ни тернистой. Познакомившись во время учебы в Университетском колледже Лондона (составляющем наряду с Оксфордом и Кембриджем престижный «Золотой треугольник» ведущих британских вузов), четверо будущих участников Coldplay сначала получили высшее образование и лишь затем подписали контракт с EMI. Уже через год их первая пластинка «Parachutes», тихая и симпатичная наследница записей Джеффа Бакли и Radiohead, дебютировала на первом месте национального хит-парада, а еще через какое-то время пришлась ко двору и в Америке, традиционно подозрительной к чужакам. Последовавший через пару лет альбом «A Rush of Blood to the Head», более собранный и зрелый, да еще и нашпигованный хитами, перевел Coldplay из лидеров движения «новых тихих» в соискатели лавров «новых U2». Обе пластинки первенствовали в числе прочего на церемониях раздачи «Грэмми» — в чуть ли не единственной свободной от присутствия рэпа, кантри и тех же U2 номинации «Лучший альтернативный альбом». Реноме Coldplay здоровело и крепло и на гастролях — из клубов группа отправилась прямиком на арены и в фестивальные хедлайнеры, заметно прибавив и в мастерстве, и по части харизмы. Тем временем их улыбчивый фронтмен заводил дружбу с Боно и Майклом Стайпом, развивал общественно полезную деятельность и превращался в знаменитость трансатлантического значения, чему сильно помогла его женитьба на Гвинет Пэлтроу. Летом 2005-го группа выпустила свой третий и самый громкий бестселлер «X & Y», отыграла на концерте века Live 8 между Элтоном Джоном и, что ты будешь делать, U2, а к концу года довела общий тираж проданных по миру дисков до отметки в 30 миллионов. Все три их альбома были по-своему замечательны: первый — цельностью, второй — цепкостью, третий — полудюжиной блестящих песен. Coldplay все чаще называли самым успешным британским ансамблем со времен The Beatles — виной тому был и их поразительный нюх на мелодии, и завидный студийный перфекционизм, и безоговорочный триумф в Штатах. Как следствие, не заметить группу стало совсем уж невозможно, и, как шутил Мартин, «мы стали такими крутыми, что мнение о Coldplay отныне должно быть у каждого». В этом-то и заключалась проблема.

ПРОТИВ

Первым был музыкальный критик The New York Times, это он припечатал Coldplay врезавшимся в память определением «самая невыносимая группа десятилетия». В России его поддержал А.К. Троицкий («Coldplay — претенциозная занудная срань»), в Голливуде — новоявленный король комедии Джадд Апатоу (знаменитая реплика из «40-летнего девственника»: «Знаешь, откуда я знаю, что ты гей? Ты слушаешь Coldplay»). Набор претензий к группе не становился шире, но звучал все чаще и во весь голос: зануды, плагиаторы, «U2 для девочек», «Radiohead для тех, кто не врубается», никудышные тексты, солист с мессианским комплексом. Недоброжелателей у группы столько, что сам Крис убежден: сделай группа майки с надписью «Я ненавижу Coldplay», и им, как и ее записям, уготована участь бестселлеров. Первые подробности по поводу нового альбома Coldplay ничего хорошего не сулили: сначала Мартин объявил, что будущая пластинка обречена стать лучшей в истории звукозаписи, потом ляпнул, что продюсировать ее будет Тимбаленд. Сведения про Тимбу, по счастью, не подтвердились, зато нынешней весной альбом обзавелся обложкой (фрагмент картины Делакруа «Свобода, ведущая народ» из парижского Лувра) и названием — «Viva La Vida or Death and All His Friends». «Я знаю, что это звучит претенциозно, — признался Мартин в одном из недавних интервью. — Но мне абсолютно все равно. Хотите — называйте его «Viva La Vida»: легко и броско. Можете назвать его просто «альбомом Coldplay», а можете — этим куском дерьма».

НА САМОМ ДЕЛЕ

Музыкантам Coldplay потребовалось три года, чтобы публично признать: в критике «X & Y» присутствовало здоровое зерно. Крису Мартину потребовалось чуть меньше, чтобы обнаружить ядро своей целевой аудитории. По словам певца, у него появился вымышленный друг — 16-летний подросток, к мнению которого Крис прислушивается с особым вниманием: будет ли этот парень слушать новый альбом Coldplay по пути в школу, не наваляют ли ему там по шее за то, что он слушает: «В прошлый раз мы так парились: что подумают те, что подумают эти. В этот раз я был по-настоящему сфокусирован — на моем вымышленном друге». Справедливости ради, был среди советчиков группы и еще один авторитет — сам предложивший Coldplay свои услуги соучастник много чьих успехов, сверхпродюсер Брайан Ино.

Надо сказать, что в преддверии выхода «Viva La Vida or Death and All His Friends» Мартин развил в себе преизрядный комический талант (вероятное следствие его горячей любви к фильмам Вуди Аллена). На вопрос о том, что привнес Ино в музыку Coldplay, Крис доверительно сообщил: «Раньше мы обдирали U2 и Radiohead. Брайан объяснил, что обдирать можно много кого еще». На просьбу рассказать, где он познакомился с Пэлтроу, Мартин ответил, что в музее восковых фигур мадам Тюссо, а реплику журналиста о 30-миллионном тираже записей Coldplay парировал так: «Многие голосовали за Гитлера». Наконец, на вопрос о том, спасет ли альбом «Viva La Vida» его издателя EMI, несущего убытки, да еще и лишившегося недавно Radiohead и Пола Маккартни, лидер Coldplay отреагировал так: «Нет, но, возможно, он спасет мир».



Началась эта миссия, какой бы она ни была, неплохо: раздачей бесплатных MP3 песни «Violet Hill» и билетов на концерты Coldplay в Лондоне, Нью-Йорке и Барселоне. Потом последовали дежурные рейтинговые достижения (включая, как ни странно, первый в истории группы британский сингл #1 «Viva La Vida») и совсем не рядовые комплименты от недавних недругов-журналистов: и фальцет свой богомерзкий Мартин-де оставил, и яйца у ансамбля-де появились. На самом деле, на новом альбоме в арсенале Coldplay появилось много такого, чего за ними раньше не наблюдалось. Вместо нежного фальцета и душещипательных фортепианных баллад — афробит, ориентальные струнные, шугейзерские длинноты и совсем новые интонации. Вместо припевов, куплетов и неотразимых хуков — инструментальные прелюдии, сложносочиненные песенные структуры и диковатые, но все равно неотразимые хуки. Вместо неизменной лирической системы координат (жизнь прекрасна, солнышко блестит, плакать иногда хочется, но что-нибудь придумаем) в текстах Мартина появились могилы, солдаты, святой Петр и сама Смерть, а в голосе — неудовлетворенность и чуть ли не злоба. Конечно, без оркестра и жирных гитарных проигрышей и тут не обошлось, но в этот раз они вступают нечасто и исключительно по делу. Взять ту же «Viva La Vida», эстрадного размаха шлягер, или «Violet Hill», гитарным соло в которой не побрезговал бы и Джордж Харрисон. Самое любопытное, что все эти повороты нельзя назвать такими уж экспериментальными: они очень органичны, это, если подумать, вполне естественный для Coldplay ход вещей. В работу своих новых клиентов Ино вмешался не как виртуозный хирург, но как опытный тренер, а «Viva La Vida» его стараниями — не хитроумная операция, но плоды упорных тренировок. Это правда-таки хорошая пластинка — возможно, не лучшая у Coldplay, но определенно самая важная. Группе вряд ли удастся изменить общественное мнение, но себя они переломили, не изменив при этом ни духу (несмотря на печали и страсти, это все еще очень духоподъемная музыка), ни букве принятого для стадионных рок-богов закона (несмотря на обманные движения, она обладает не меньшим, чем прежде, коммерческим потенциалом).

Пожалуй, они и впрямь стали лучше. Ну а если они при этом станут еще чуть больше — считайте это побочным эффектом.