Израильско-палестинский оркестр в Москве

Это же все равно что идет Вторая мировая война и, допустим, русские едут в Берлин играть концерт с немцами

15 января в рамках тура по случаю своего 10-летия впервые в России выступает оркестр «Западно-восточный диван», созданный дирижером Даниэлем Баренбоймом и писателем Эдвардом Саидом. После названия коллектива, взявшего свое название из Гете, на афишах обычно следует дополнение: Израиль — Палестина. Про жизнь этого образования, национальная принадлежность которого сегодня звучит еще горячее, чем обычно, OPENSPACE.RU попросил рассказать его участников — московско-берлинскую альтистку Юлию Дейнеку и ее мужа — питерско-сирийского виолончелиста Жербана Якуба.

— Из кого реально состоит оркестр и как все это организационно устроено?

Ю.Д. В нем играют молодые музыканты из Израиля и всех арабских стран, окружающих Израиль: Сирия, Ливан, Иордания, Египет, Палестина. Израильтян и арабов примерно поровну. Ну и есть часть испанцев. Это была такая своеобразная дань, потому что Испания сильно поддерживает весь этот проект. Почти все эти годы она предоставляет репетиционную базу в Севилье.

Раньше оркестр существовал только летом. Сначала две недели ежедневной подготовки — то есть неделя групповых репетиций с одним педагогом на каждую оркестровую группу (сейчас это музыканты из берлинской Штаатскапеллы), потом приезжает Баренбойм, и начинаются репетиции с ним. И затем начинался тур. Как правило, сначала это несколько городов Испании и дальше — по всему миру.

Ж.Я. Год назад мы собрались зимой, были в Нью-Йорке, в ООН. Сейчас вот опять зимой.

Первые несколько лет состав очень сильно каждый год обновлялся — процентов на 20—30. Сейчас уже более-менее все устаканилось. Конечно, постепенно оркестр взрослеет. И совсем другая атмосфера стала. Все выросли. И потом, тогда ведь это была первая встреча представителей арабских стран и израильтян — жили вместе, в одной комнате, разговаривали.

— На каком языке?

Ю.Д. В основном на английском. Хотя Баренбойм говорит и на иврите, и на испанском. На русском редко, ну только когда хочет, чтобы его никто больше не понимал, то скажет нам пару слов.

— А как набирают музыкантов?

Ю.Д. Обязательно каждый год проводятся прослушивания, ездит комиссия, человек пять-шесть, заранее объявляют конкурс. Эти поездки всегда занимают огромное количество времени, и оттуда невероятные совершенно записи привозят. Они такое там видят!

— В арабских-то странах, я так понимаю, меньше оркестровых традиций, чем в Израиле…

Ж.Я. Да уже достаточно. Одна из самых развитых в этом отношении стран — Египет. Там и симфонический оркестр есть. Это там началось давно. В Сирии — только лет 30 назад. Началось все с маленького камерного оркестра. Но там было много людей, которые за границей учились — в Московской консерватории в том числе. В Палестине Баренбойм недавно открыл музыкальную школу. Можно сказать, под звук канонады. Из Берлина туда педагоги приезжают. Огромное количество этих ребят сейчас уже учатся в Европе. Там уже серьезные есть музыканты.

Сейчас уровень оркестра очень вырос, совсем по-другому проходят репетиции. Конечно, дело и в Баренбойме. Иногда кажется, что он и обезьяну может выучить.

Ю.Д. У него гениальная политика управления оркестром. Он досконально знает технику каждого инструмента. И очень лаконично, в двух предложениях может объяснить людям какие-то очень ключевые вещи.

— Сейчас такой напряженный момент. Это как-то отражается на атмосфере внутри оркестра?

Ю.Д. В оркестре-то все друг друга знают — уже давно продискутировали и поставили все точки над i. У нас уже друзья в Израиле есть, с которыми мы никак по-другому, кроме как в оркестре, и не можем общаться — у Жебрана ведь сирийское гражданство, сирийским гражданам запрещены любые контакты с Израилем. Точно так же и израильтянам.

На время тура нам всем дают испанские дипломатические паспорта. Мы все превращаемся на некоторое время в испанцев. С очень многими концертами всё определяется в последний момент — особенно это касается арабских стран. (Через несколько часов после нашей встречи выяснилось, что из-за событий в секторе Газа отменена начальная остановка гастрольного тура в Катаре. — OS.)

В 2005 году мы выступали в Палестине, в Рамалле. Все решалось в последнюю секунду. У нас был огромный тур, и уже после последнего концерта в Германии нас собрал Баренбойм, часов в 12 ночи. Все решали: кто поедет, кто хочет, кто не хочет, кто боится, списки составлялись. Большая часть поехала. Паспорта нам оформили.

Это была целая история, потому что мы не могли все организованно ехать. Надо было ехать разными группами — израильтяне отдельно, испанцы отдельно, арабы — вообще через Иорданию на автобусе въезжали. Много всего пережили, но, поскольку люди молодые и азарт у всех… Только за счет этого такие вещи происходили.

— Ну и как прошел концерт? Это было первое выступление симфонического оркестра в Рамалле?

Ю.Д. До этого туда приезжали ансамбли камерные. Но конечно, симфонические концерты в нашем понимании — такое там очень редко происходит. Зал был битком. Все было очень серьезно и очень страшно. Нас охранял ХАМАС. Пока мы играли, в зале и на лестнице стояли люди с автоматами. Охраняли они в том числе и израильских солдат! В оркестре ведь есть ребята, которые служат в армии, воюют против арабов и играют с ними в одном оркестре!

Ж.Я. Это же все равно что идет Вторая мировая война и, допустим, русские едут в Берлин играть концерт с немцами.

Ю.Д. Израильтян впустили в Палестину часов на двенадцать. Это была колонна из джипов, которая ехала из Тель-Авива в Рамаллу. Через все чек-пойнты проходила, нигде не останавливалась. И они могли находиться только на территории культурного центра, где мы выступали, — он на горе стоит, отдельно от города, огорожен. Утром у нас была репетиция, а вечером концерт. И их не выпустили даже днем в город — они сидели там, ХАМАС стоял вокруг, охранял. И до полуночи они должны были вернуться обратно в Израиль.

— Что играли?

Ю.Д. Пятую симфонию Бетховена, Моцарта.

— А как у вас с Вагнером?

Ю.Д. С Вагнером было сложно, но мы играли.

Ж.Я. Сложно было граждан Израиля уговорить. Некоторые девочки рыдали, но все равно играли.

Ю.Д. Сейчас это с юмором вспоминаешь, но тогда было не смешно. Мы сначала это не планировали, но они сами сказали: почему бы нам Вагнера не почитать с листа на репетициях. Баренбойм достал ноты, долго очень рассказывал про Вагнера, про эту музыку. Мы сыграли, еще сыграли и решили, что все будет согласовано с оркестром в абсолютно нормальной атмосфере: хотим ли мы это, можем ли мы это. И потом мы несколько раз играли Вагнера на концертах, в том числе и в Рамалле. И всегда это какое-то феноменальное ощущение было. Я сама очень много Вагнера играю в театре (Юля вообще-то работает в берлинской Штаатсопер. — OS), но когда с ними — то совсем другие эмоции.




Другие материалы раздела:
Борис Филановский. Старые записи о главном, 12.01.2008
«Возвращение», 4.01.2008
Леонид Десятников. «Елочные игрушки» и другие елочные игрушки, 27.12.2008