— Их количество не сокращается в связи с финансовым кризисом?

— По моим наблюдениям, нет. Коллега из английского отделения EMI рассказывал, что во время первой кризисной волны в конце девяностых продажи не снижались. Рост прибыли останавливался, но не падал. В России происходит примерно то же самое: люди, которые знают, чего они хотят, не будут отказываться от своих привычек: для них покупка дисков — очень несерьезная трата.

— То есть истерии о кризисе индустрии звукозаписи вы не подвержены?

— Это все блеф. Мы живем в эпоху изменения парадигмы продаж — музыка распространяется через интернет, потреково. И эти процессы не кажутся мне проблемными. Если лейбл издает качественную продукцию, если ее приятно держать в руках, то найдется много людей, которые захотят иметь ее у себя на полке. Если какая-то угроза и есть, то она исходит только от самих производителей дисков. Важно понимать, что с перехода на компакт-диск прошло не так много времени: в момент появления CD-формата казалось, что можно позволить себе все, что угодно. Сегодня золотая волна схлынула — и остался нормальный уровень, в котором можно спокойно работать. Наступило время вспоминать музыку, которая была незаслуженно или искусственно забыта. Восстанавливать фундаментальные элементы музыкальной культуры. Если мы не знаем произведения композитора Розетти — это значит, что у нас что-то не в порядке.

— Большинство ваших дисков записано оркестром Pratum Integrum. Вы сознательно позиционируете Caro Mitis как лейбл старинной музыки и исторического исполнительства?

— Мне и до сих пор кажется, что все лучшее в исполнительстве сегодня сконцентрировано именно в этой области. Одним из первых проектов, который я хотел реализовать, был посвящен главному гению доглинкинской музыки Максиму Березовскому. Стал искать для него музыкантов. Пришел на один из первых концертов нашего теперешнего худрука Павла Сербина — и увидел людей, которые играют с настоящим европейским классом. Мы собрали коллектив, а когда запись была окончена, стало понятно, что распустить этих замечательных музыкантов было бы просто преступно.

Так появился Pratum Integrum. Пять лет назад меня пугали тем, что мы не сумеем собрать зал. Сегодня у нас регулярные аншлаги и постоянная публика. Мы можем позволить себе держать абонемент в ММДМ и быть уверенными, что он будет продан подчистую.

— Есть ли принципиальная разница в издательской и продюсерско-концертной деятельности?

— Продюсировать концерты в России по-настоящему трудно. Это означает, что ты должен неминуемо вступать в сговор с филармоническими монстрами и играть по их правилам. А я этого не хочу. Наверное, в этом есть доля непрофессионализма.

— Играть по правилам неинтересно?

— Да нет, скорее противно.

— Не могу не задать этот вопрос. Содержать лейбл и оркестр — очень дорогое дело. На какие деньги существуют Caro Mitis и Pratum Integrum?

— На мои личные доходы.

— Полученные от…

— …от моего основного бизнеса. Я много лет возглавляю компьютерную компанию. Caro Mitis, кстати, приближается к тому, чтобы стать самоокупаемым, — мы уже практически вышли в ноль. Про прибыль говорить рано, но она и не так важна. Я ведь не ради бизнеса всем этим занимаюсь. Хотя у меня, кстати, довольно настойчиво пытались купить Caro Mitis.

— Но деятельность Caro Mitis, как ни крути, это чистое меценатство?

— Меценатство — это благотворительная деятельность. Caro Mitis под это определение не слишком подходит. Мы слишком горящий, слишком активно развивающийся музыкальный проект.

— Который, естественно, существует безо всякой поддержки со стороны государства.

— Культурную политику руководства нашей страны я просто не понимаю. Я страшно рад, что оркестр Musica Viva получил президентский грант. А все остальное как-то даже и комментировать не хочется. Официальная академическая музыка — это очень странный набор действующих лиц.

— В России вы ведете подчеркнуто независимую игру. Кто-то из крупных представителей этой самой «официальной классики» — оркестры, оперные театры — выходил с вами на контакт? Записи нужны всем, а лучше вас этим в России никто не занимается…

— Для нас не существует проблемы, с кем работать. Были бы идеи. Вот буквально сейчас с нами ведет переговоры один крупный московский оркестр — но Caro Mitis никогда не будет записывать и издавать то, что они хотят. В нашей в плохом смысле мейнстримной тусовке происходит очень мало чего интересного.

— Что должно произойти, чтобы после «Орфея» Фомина и инструментальной музыки Тица Caro Mitis вдруг записал бы что-нибудь из Чайковского?

— Пока я руковожу компанией, это невозможно.