Молодой человек за роялем

Что пианисты думают о себе и о мире

В последнее время заговорили о целой новой генерации талантливых пианистов, которые рождаются, казалось бы, вопреки всему. OPENSPACE.RU решил выяснить, что это за люди, и нашел тех, за кем больше всего следят профессионалы. Каждый молодой пианист порекомендовал наиболее любимую запись самого себя в YouTube и ответил на несколько вопросов.

1. Одинокий пианист за огромным роялем — символ романтизма. Произошла ли деромантизация пианиста, и если да, то как жить дальше?

2. Придумайте идеальную программу вашего сольного концерта.

3. Вас печалит, что для фортепиано в наше время пишут меньше, чем 100 или 200 лет назад?

4. В каком конкурсе вы бы хотели победить (если еще не победили)?

5. Интересует ли вас политика? Возможен ли разговор о политическом в музыке?

6. Что вы думаете по поводу дела профессора Рябова?


На вопросы отвечали:

Вадим ХОЛОДЕНКО
Александр ЛУБЯНЦЕВ
Лукас ГЕНЮШАС
Андрей КОРОБЕЙНИКОВ
Злата ЧОЧИЕВА
Юрий ФАВОРИН
Андрей ГУГНИН


Вадим ХОЛОДЕНКО, р. 1986
К вопросам



1. Наоборот, никогда еще пианист за роялем не был столь романтичным, как сейчас. Эдакий безумец, городской сумасшедший. Когда говоришь о своей профессии, люди относятся с недоверием. В Германии я жил в семье. Очень культурные и образованные люди. Для них было невероятным то, что я могу прожить и прокормить семью, играя концерты классической музыки. В Испании мне сказали, что наверняка, занимаясь днем, вечером я вынужден подрабатывать в ресторанах.

Жить дальше нужно спокойно. Работать.

2. Четыре дуэта Баха, «Апассионата», «Багатели» Бетховена. Или «Этюды-картины» Рахманинова и «Маленькие сонаты» Метнера.

Обычно нужно играть что-нибудь похожее на постановки Цирка дю Солей. И здесь выбор тоже немалый.

В последнее время стало модным словосочетание «агрессивный репертуар». Я изучаю этот термин два года. К сожалению, у пианистов нет возможностей ломать рояль после выступления (не без исключений), прыгать в публику и ставить на разогреве моих любимых System of a Down. В разряд агрессивного репертуара перешла музыка второй половины XX — начала XXI веков. Чем звучание музыки непонятнее, громче и лучше ритмизовано, тем больше у нее шансов перейти в разряд агрессивной, а значит, попасть на афиши.

3. Я не уверен, что пишут меньше. Просто не доходит большая часть написанного до исполнителя.

На последнем своем конкурсе в Барселоне я сыграл леворучную прелюдию Алексея Курбатова, замечательного молодого композитора. Она имела настоящий, заслуженный успех, ко мне подходило много людей, спрашивали, где можно было бы послушать еще или достать ноты. До конкурса я записал очень интересное и яркое произведение Павла Карманова для двух роялей и двух скрипок под названием «Форс-мажор», вместе с Мишей Дубовым, Леной Ревич и Мариной Катаржновой. Я уверен, оно займет место в репертуаре исполнителя. Есть композитор Евгений Чаплыгин, фортепианные произведения которого я записывал год назад. Он давно официально преподает в техническом вузе, не входит в Союз композиторов, однако его произведения очень интересны.

Также с нетерпением жду, когда Игорь Райхельсон напишет еще три концерта и Рапсодию для фортепиано с оркестром.

4. Есть замечательные конкурсы, и они не всегда музыкальные. Есть конкурс получения регистрации. Изматывающий, многотуровый конкурс получения гражданства РФ новорожденным младенцем. Фестиваль получения мед. страховки. Все эти соревнования намного сложнее и веселее наших унылых музыкальных конкурсов. А победить хочется в таком конкурсе, после которого можно больше в конкурсах не участвовать. Это крупные конкурсы, их штук 5—6, имена хорошо известны.

5. Политика меня начала интересовать с 2004 года. Я жил в то время в Киеве, где начались известные события. Политика рвалась в то время отовсюду — от сокурсников, от соседей, из телевизоров и радиоточек. Фейсбука и Твиттера еще не было.

Я помню, что преподаватель по философии отказывался ставить мне отметку, так как моя политическая позиция была неясна, не было понятно, насколько патриотично я настроен, «оранжевый» я или «голубой». Пришлось забрать документы.

После этого я поступил в класс к Вере Васильевне Горностаевой в Москве и очутился в политическом вакууме. Конечно, когда я приезжал в Киев к родителям, свежий ветер политики врывался в мою жизнь, но я возвращался на урановые каменоломни в Россию и о политике забывал. В этом сомнамбулическом состоянии я провел достаточно много времени, пока и здесь сердца моих друзей не потребовали перемен.

Музыка может говорить о политике, музыка может говорить о полетах на Марс, может говорить о слесарях из Перми — музыка универсальна, даже эсперанто не надо было выдумывать.

Совсем другое дело — музыканты. К сожалению, система образования музыканта в специализированных музыкальных школах (а это уникальные музыкальные центры) предполагает сокращенную общеобразовательную программу, которая часто игнорируется, основной упор делается на многочасовые и ежедневные занятия. Когда музыкант сталкивается с внешним миром, его ждет очень много удивительных открытий. Поэтому применительно к политике надо быть очень осторожным в оценках и, самое важное, в действиях.

6. Я думаю, что люди, которые могут чем-либо помочь Анатолию Яковлевичу, сейчас молча делают свою работу. И своего добьются. Сквозь вой ничего понять невозможно. Надеюсь, ни педагог, ни ребенок не пострадают.


Александр ЛУБЯНЦЕВ, р. 1986
К вопросам



1. Романтичность ситуации зависит от произведения и исполнения — мне кажется, бывает по-разному.

2. «Карнавал» Шумана, «Этюды-картины», op. 39 Рахманинова.

3. Нет!

4. На конкурсе Чайковского.

5. Совсем немного — ради разнообразия.

6. Ну, я об этом ничего не знаю...


Лукас ГЕНЮШАС, р. 1990
К вопросам



1. Жить дальше можно спокойно. Происходят естественные процессы трансформации идей и форм игры на рояле. Деромантизация началась уже больше полувека назад, я бы сказал... каждый этап привносит свои новшества. Я думаю, сейчас надо исходить из своих личных эстетических убеждений (если тебя вообще это волнует), не заботясь о времени, потому что оно, вне сомнений, позаботится о тебе само.

2. Антонин Рейха (1770—1836) — избранные фуги; Бетховен — Соната, ор. 106.

3. Да, печалит. Но я бы не хотел, чтобы те композиторы, которые живут сейчас (по крайней мере подавляющее большинство из них), писали больше, чем они пишут. Трэш, спирт и Ксенакис мне не нужен. Только Десятников!

4. Надеюсь, все конкурсы в моей жизни позади.

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

5. Бывает, что иногда увлекаюсь политикой. Но ровно до тех пор, пока не увлекусь какой-нибудь новой для себя музыкой! К сожалению, эти пласты жизни для меня никак не пересекаются (говорю о музыке и политике в общественно-государственном смысле). Суть музыки все-таки бесконечно далека от суеты политики.

6. Думаю, что это еще один яркий пример беспредела, ужаса и беззакония, которые творятся у нас. Безумно жаль ни в чем не виновного человека, попавшего в это положение. И лично я благодарен людям, которые жертвуют свое время, эмоции и, в конце концов, деньги на то, чтобы бороться с ситуацией.