Исполнители на натуральных валторнах все приходят с такой связкой баранок.
Страницы:
Читать!
Натуральная валторна — такой бублик, и внутри этого бублика — маленькие бублички. Это кроны. То есть вставляется крона, и из-за этого меняется общая длина инструмента. Чем больше длина, тем ниже звук. Исполнители на натуральных валторнах все приходят с такой связкой баранок. А современная валторна — она уже хроматическая. То есть можно поменять длину переключением вентильных клапанов и получить любой звук. Но традиция записывать партию в до мажоре осталась.
Хотя некоторые композиторы с этим боролись. Например, Шенберг и Прокофьев — композиторы, прямо скажем, разные по стилю. Но и тот, и другой настаивали на том, что музыкантов-инструменталистов нужно заставить думать хроматически, как бы в условиях современного фортепиано.
Но тут-то и возникает основная проблема. Современное фортепиано, которое в конце 19-го—начале 20-го века считалось венцом инструментального творения, на самом деле, с точки зрения богатства обертонового звукоряда, инструмент крайне ограниченный. Потому что современный рояль настраивается по компромиссному принципу, при котором октава делится на произвольное количество полутонов — а именно, на 12. И расстояния между ними абсолютно одинаковые.
А такого в природе нет. В ней есть несимметричность. Природа так устроила, что квинта (второй обертон), которая возникает в натуральном звукоряде, будет очень широкая. А мажорная терция (четвертый обертон) — очень узкая. И если попытаться их совместить, будет не вполне чисто звучать. По крайней мере, совсем не так, как звучит на современном фортепиано. В современном фортепиано все полутона уравняли между собой. «До диез» стал «ре бемолем». А на самом деле еще во времена Моцарта существовали клавесины, у которых в октаве было не 12, а 17 клавиш. То есть после «до» шел «до диез», а потом уже «ре бемоль».
Многие столетия люди бились над этой проблемой, придумывали разные системы, как настраивать инструменты, прежде всего, клавишные. Потому что во время игры на них ты не можешь на микроскопическое расстояние отодвинуть палец и подправить интонацию для того, чтобы звучало более-менее гармонично. Уже ко времени Баха нашли компромиссные варианты, при которых можно было пользоваться не тремя-четырьмя тональностями, а прочти всеми.
Хотя и баховский «Хорошо темперированный клавир» на самом деле еще не писался для инструментов в современной темперации. Это массовое заблуждение. Современная темперация появилась позже. При Бахе были другие системы. Недавно появилась теория, что у Баха была совершенно своя система. Например, есть замечательный английский чембалист Ричард Игар (Richard Egarr) — он записал «Гольдберг-вариации» по системе настройки, которая приписывается самому Баху. Она чуть-чуть отличается от других систем того времени — соотношением чистых и темперированных интервалов.
Я думаю, что в ту эпоху не было понятия «абсолютный слух», было просто понятие «слух». Слух предполагал способность слышать и все эти отличия между разными камертонами, и тонкости собственно настройки инструментов и построения тех или иных интервалов. И сейчас это понятие — «абсолютный слух» — несостоятельно. Ни научно, ни творчески. Слух видоизменяется в зависимости от условий, в которые он попадает. Слух должен быть гибким, слух должен быть подвижным. Все инструменталисты, играющие в оркестре, знают, что когда они работают с сольным инструментом роялем, они должны строить чуть-чуть по-другому. Они должны пристраиваться к его равномерной темперации. И настоящий музыкант высокого класса — это тот, кто сможет услышать, воспринять и воспроизвести различия систем, которые предлагаются разными обстоятельствами. Скажем, такими, как переезд из города в город.
Все мы ездим на гастроли. Когда на гастроли едут скрипачи, виолончелисты, кларнетисты — они свои инструменты берут с собой. Когда на гастроли едут пианисты, мало кто из них берет с собой свое собственное фортепиано. Ну, за Рихтером в последние годы возили рояль. За Горовицем всегда возили. Кстати говоря, Горовицу инструмент настраивал один и тот же человек и настраивал очень по-особому.
Если внимательнейшим образом вслушиваться в самые последние записи Горовица, которые уже делались в идеальных студийных условиях Deutsche Grammophon, то становятся слышны интереснейшие вещи. Его инструмент как будто бы искусственным образом обогащается какой-то реверберацией — я поначалу предполагал, что она связана со студией, c примочками звукорежиссеров. Но люди, которые слышали Горовица живьем (я, к сожалению, в 86 году не попал на его единственный концерт в Москве), тоже описывали именно этот эффект.
Так вот, этот эффект достигался прежде всего настройщиком Горовица. Когда он настраивал инструмент, он его слегка расстраивал. В зависимости от того репертуара, который Горовиц исполнял, он какие-то интервалы настраивал чисто, по обертонам. То есть не делал точную 12-тоновую темперацию. Он заставлял инструмент звучать либо божественно, либо ужасно фальшиво. И это редчайшее искусство, им владеют всего несколько настройщиков на земле.
Все великие пианисты прошлого работали с настройщиками вплотную. Из нынешних — я знаю, Поллини возит за собой одного и того же настройщика. Я играл с Поллини, инструмент был настроен очень по-особому. Я знаю, что очень большое внимание настройке инструментов уделяет Кристиан Циммерман, он даже сам их настраивает.
Но я наблюдал еще более впечатляющий трюк, который произвел в моем присутствии композитор Валентин Сильвестров. Он играл в Берлине на фестивале MaerzMusik. Это был концерт в оранжерее Еврейского музея. Там стоял обычный концертный рояль, настроенный самым обычным образом. Сильвестров начал играть свои «Багатели». Первые пять минут ничего невозможно было понять. Сидит человек и что-то бормочет себе под нос — такое было впечатление. Но постепенно звук инструмента каким-то мистическим образом заполнил весь зал. Причем Сильвестров не стал играть громче. А звучание все росло и росло. После концерта я подошел его поздравить и спросил: «Как вы это делаете?» На что Сильвестров в свойственной ему обыденной, повседневной манере с сочным южным акцентом ответил: «Да ничего трудного в этом нет. Просто надо, пока играешь, прислушаться к обертонам, которые создает зал, уловить их, а потом все уже закручивается само».
Поэтому тут все дело во владении обертонами. Этому прежде всего надо учиться тем, кто начинает свой путь в музыку с фортепиано. Тот, кто начинает свой путь через струнный или духовой инструмент или же через пение в хоре, естественным образом приходит к этому знанию. Я беру на себя смелость утверждать, что хористы, поющие в церковном хоре, и струнники и духовики (даже без высшего образования), если они действительно хорошо владеют инструментом, слышат лучше любого пианиста.
И только те из пианистов, которые обладают очень тонким слухом (кстати, к этим людям относится Михаил Васильевич Плетнев), могут и на современном фортепиано достигать необычных звучаний. И связано это не с глубиной прочтения музыки и даже не с каким-то особым туше, а с владением обертонами. На самом деле все сводится к физике.
Читать!
Наверное, стоит оставить словосочетание «абсолютный слух» для названия какой-нибудь телевизионной программе, а в оценке музыкального дарования переформулировать это понятие, подстроить его под более соответствующие современности нормы.
Записала Екатерина Бирюкова
Страницы:
КомментарииВсего:26
Комментарии
- 29.06Подмосковные чиновники ходят на работу под музыку
- 27.06В Нижнем ставят экспериментальную оперу
- 25.06Умерла «самая русская» пианистка Франции
- 22.06Готовится российская премьера «Персефассы» Ксенакиса
- 21.06СПбГУ открывает кураторскую программу по музыке и музыкальному театру
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3451865
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343452
- 3. Норильск. Май 1268840
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897731
- 5. Закоротило 822203
- 6. Не может прожить без ирисок 782781
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 759656
- 8. Коблы и малолетки 741080
- 9. Затворник. Но пятипалый 471727
- 10. ЖП и крепостное право 407992
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 403320
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370703
Я лично, хотя и обладаю очень развитым относительным слухом, всю жизнь чувствую себя ущербной по сравнению с теми, кто слышит тональности и ноты, особенно когда дело касается совместной импровизации. Я считаю отсутствие абсолютного слуха большой помехой для профессионального музыканта.
все в руках Божьих и воле пианиста. Послушайте любой экзамен или конкурс.
Рояль строит в зависимости от требования играющего, ибо не простой
инструмент есть.
Рояль у Вл. Горовица действительно был с легкой клавиатурой - по понятным причинам. Горовиц возил за собой не только настройщика, но и повара. Не наделить ли сакральными качествами и последнего?
Кто не овладел пространством клавиатуры, тому остается пугать окружающих
школярскими знаниями, ругать рояль и дирижировать.
Возмущенный обладатель абсолютного слуха.
//Рояль строит в зависимости от требования играющего, ибо не простой
инструмент есть.//
- Не понял, рояль сам по себе строит, ибо не простой инструмент есть? Или - в зависимости от воли "играющего"?)) Или играющий высказывает рекомендации настройщику? Или играющий - сам же и настройщик, выполняющий свою волю?
Или isar - непростой обладатель абсолютного слуха не смог четко сформулировать свою мысль?)))
//Рояль у Вл. Горовица действительно был с легкой клавиатурой - по понятным причинам. Горовиц возил за собой не только настройщика, но и повара.//
- А лёгкость клавиатуры и кулинарные секреты - какое имеют отношение к абсолютному строю?)
На мой взгляд, иметь абсолютный слух - это всё-равно, что иметь абсолютное знание об истине). У всех собак обострённый слух, суперабсолютный в звуковысотном отношении. Павлов провел опыты. И что это доказывает? Что относительный слух - это более продвинутый по цивилизационному развитию слух, имеющий преимущества по-сравнению с абсолютным, собачьим?).
Да и абсолютно АБСОЛЮТНОГО камертона - в природе не существует, и вообще ничего абсолютного в природе - нет, если не считать водку "Абсолют")
Абсолютен - лишь Бог!
P.S.
Все эти разговоры об абсолютном слухе - не имеют никакой практической пользы. Великие композиторы и музыканты это доказали.
Это, скорее, похоже на разговоры о лейблах и блестящих цацках у повёрнутых на на гламуре нуворишах)
Или одномоментное слышание музыкального сочинения - говорят, что Моцарт обладал таким божественным слухом. Вероятно это - абсолютное предслышание внутренней сути музыкального сочинения, которому ещё только предстоит этап материального проявления - временнОго и акустического развёртывания.
С человеком, которому внятно все - и гегелевский Абсолют и чувства собачки
Павлова хочется поскорей согласиться.
Что и делаю с удовольствием.
Одно тревожит. Неужто существуют музыканты без внутреннего слуха?
Или без тембрального? Без звуковысотного? etc.
концерт, дирижерская техника ниже всякой критики, жуткие приседания и подскакивания, какая-то кривляка-ломака в френче.
может он в отдельных редких случаях и хорошо дирижирует, но то был откровенный чёс и зарабатывание денег.
Спасибо!
Чуть не плакала, когда читала про обертона и деление струны: почему мне никто не показал этого в детстве, когда я начинала заниматься музыкой?
Еще раз мои поздравления с удачным начинанием.
1. При некоторой тренировке достаточно легко научиться быстро транспонировать, причём хороший вокалист (как и инструменталист, полагаю) может интонировать как сдвиги в пределах полутонов, так и четверть- и прочих дольных частей тона. Зато он всегда слышит, что, к примеру, тот же хор съехал, что не есть хорошо.
2. Никто не спорит, что равномерная темперация априори фальшива. Но хороший абсолютник прекрасно слышит, где чего надо "подтянуть", чтобы аккорд звучал хорошо в рамках "естественного", "природного" строя. При это если человек с относительным слухом будет ориентироваться на субъективные ощущения интервала, то абсолютник будет точно знать, что звучит сочетание звуков (которые он слышит по отдельности как определённые ноты) искусственно раздвинуто на энную, вполне конкретную долю тона.
3. Кроме того, доступны различные возможности, такие как - возможность в нужный момент дать тон, легко снимать произведения. Для меня как для человека, увлекающегося композицией, это - возможность слышать в голове произведение априори в желаемой тональности и не наткнуться при записи на выход за пределы диапазона и искусственные сдвиги вверх-вниз, а ведь каждая тональность имеет свою неповторимую окраску, даже в рамках равномерной темперации (особенно исполняемая не на клавишных).