Что должен претерпеть самый большой струнный инструмент ради сольной карьеры. Рассказываем и показываем
© Евгений Гурко / OpenSpace.ru
11 сентября в Рахманиновском зале Консерватории состоится концерт ансамбля Pocket Symphony, главными героями которого будут два контрабаса: один побольше, другой поменьше, оба с непростой судьбой, оба в мало кому известном венском строе.
Контрабасист ГРИГОРИЙ КРОТЕНКО, целый год осваивавший этот строй, рассказал о нем, о венской классической музыке, для которой он нужен, и о главных героях вечера, к каждому из которых у него очень личное отношение. А фотограф ЕВГЕНИЙ ГУРКО целый день наблюдал, как тот контрабас, что покрупнее, проходил тяжелую операцию и рождался к новой жизни.Что такое контрабас?Кажется, это неуклюжий, скучный инструмент с хриплым голосом, из них составляют длинный забор в симфоническом оркестре. Или же их терзают бородатые негры в американских джаз-бандах. Еще, кажется, на нем не играют смычком — только пальцами, извлекая равномерное гулкое бульканье. И еще это очень громкий инструмент.
Я играю на контрабасе. Играю в основном смычком. И, как выяснилось за 17 лет моих занятий, контрабас звучит робко, тихо, и чем больше от него требуешь, тем меньше он отдает: контрабас очень застенчивый, ранимый. Любая скрипка бойко растопчет его мягкий звук, не говоря уже о духовом инструменте.
© Евгений Гурко / OpenSpace.ru
Он легко ломается, расклеивается. Настанет дождливая, сырая погода — он теряет голос, а зимой, когда затопят батареи, он стремительно сохнет и начинает звенеть сухарями, его бока рвутся и лопаются. Нужно ставить ему кастрюльки с водой, заворачивать в одеяло. Засовывать зеленую кишку в эфу. Желательно не выносить из дому.
Счастливые контрабасы те, у которых есть умный и любящий хозяин. На контрабасы, принадлежащие государственным консерваториям и оркестрам, нельзя взглянуть без слез. Они калеки. Их все время насилуют и бьют. Не дай бог принадлежать государству.
Читать текст полностью
Maggini Кусевицкого
У меня дома стоит маленький контрабас. Его сделал Джованни Паоло Маджини в 1624 году в итальянском городе Брешиа. По легенде он принадлежал Кусевицкому а тот завещал его Московской консерватории. И вот этот контрабасик в своем огромном коричневом чемодане, в котором его прислали из Америки, стоял на складе с 50-х годов прошлого века. Инструмент находился на «особом хранении», и просто так его студентам не давали, нужно было подписать страшное количество бумажек, прежде чем получишь ключи от коричневого чемодана.
Играть на нем неудобно: смещена мензура при переделке его из шестиструнного виолоне, каким он был изначально, в «нормальный» четырехструнный бас. Для этого обрезали и надставили деки, заменили шею, пятку и верхний клоц, перекроили голову. Такова судьба всех старинных инструментов — и скрипок, и виолончелей; просто каким-то везет, каким-то не очень. Мастер, который работал с этим контрабасом, конечно, напортачил.
© Евгений Гурко / OpenSpace.ru
На нем почти никто не играл. Металлические струны излишне давили на его нежное исковерканное тело и душили естественный звук. И контрабасик считался «камерным». Известный мастер и пионер исторически информированного исполнительства в СССР Мирослав Максимюк иногда брал его для своих концертов ранней музыки. Я уже говорил про государственные инструменты — бедный «Маджини», принадлежа Консерватории, захирел. На нем разошлись трещины, голову повело винтом. К нему в чемодан годами никто не заглядывал.
Я же давно к нему подбирался, и, как только устроился ассистентом в консерваторию, собрал и подписал всю необходимую тучу бумажек. И, став с их позволения «материально ответственным лицом», смог утащить заветный коричневый чемодан со склада. Я свинтил удавки металлических струн и поставил жильные. И понял, что нашел звуковой клад. Он прекрасен. На этом инструменте надо играть в венском строе!
Гиппопотам из семейства Клоц
«В любом прилично организованном оркестре, — пишет Леопольд Моцарт, — должно быть два контрабаса: один побольше и другой поменьше. Все, что крупный инструмент теряет в ясности тона, он приобретает в его мягкости и глубине». Абсолютно неожиданно и в то же время закономерно я натыкаюсь на объявление некоего Владимира Ивановича, что продается пятиструнный контрабас XVIII века, очень крупный, в идеальном состоянии после капитальной реставрации. В Петербурге.
© Евгений Гурко / OpenSpace.ru
Я еду в Петербург. Некто Владимир Иванович отвозит меня на свой потайной склад, и там я извлекаю из пухлого пыльного чехла громадное пузатое чудище. Средние порванные струны свисают, голова слеплена из лоскутов и утыкана ржавыми самодельными колками, шея непропорционально дохлая… Но мощный широкий корпус, с высоченным сводом верхней деки, выразительными крупными эфами, сразу выдает благородную породу этого гиппопотама.
Я провел смычком по двум уцелевшим струнам — верхней и нижней. Звучало очень многообещающе. Владимир Иванович смеялся и разводил руками, врал про каких-то «готовых в любой момент» корейцев, но в глазах его была грусть. И через час торговли сдался, уступив контрабасище за треть названной им сначала цены. А я потащил инструмент «в идеальном состоянии» с Ленинградского вокзала в мастерскую моего друга Алексея Воробьева. На капитальную реставрацию.
Ребята в мастерской признали в нашем гиппопотаме миттенвальдца работы семейства Клоц. Это династия скрипичных мастеров, основанная в XVII веке учеником Амати и Штайнера Маттиасом Клоцем. Спустя полтора месяца наш «струнный великан» зазвучал — мягко и глубоко.
Венский строй
© Евгений Гурко / OpenSpace.ru
Что это такое? Леопольд Моцарт писал во втором издании своей скрипичной школы: «…если вы хотите играть соло на контрабасе, то оснастите его четырьмя или пятью приличными струнами. Я встречал чудесных контрабасистов, игравших на своем неуклюжем инструменте с ловкостью и легкостью, которой могли позавидовать скрипачи, разнообразные сонаты, арии и концерты».
То есть во времена Моцарта в Австрии и соседних германских государствах, для того чтобы играть соло, отдельные виртуозы-контрабасисты пользовались специального вида инструментом, который «оснащали четырьмя или пятью струнами» и настраивали по ре-мажорному трезвучию. Композитор Альбрехтсбергер, учитель Бетховена и музыкальный теоретик, в своем «Фундаментальном руководстве по композиции…» в разделе «контрабас» называет два десятка имен выдающихся исполнителей на этом инструменте. Большинство из них неизвестно, но кое-кого мы знаем: Даль'Окка, Кемпфер, Шпергер…
Первые двое играли в Мариинском театре. Сохранились ведомости с указанием их жалованья: Даль'Окка получал 1200 рублей как первый солист-контрабасист, а Кемпфер 950 — как второй. Я поинтересовался ценами: бык-пятилеток стоил в начале 1800-х годов примерно 50 рублей, а мужик — 200.
Йозеф Кемпфер был венгерским уланом в австрийской армии, служба ему опостылела. И вот Кемпфер решил прослыть виртуозом, а чтобы быстрее добиться успеха, взял самый неудобный и непопулярный инструмент — контрабас. За четыре года занятий с придворным контрабасистом Пишельбергером он достиг невероятных успехов и добился-таки своей цели, прославился.
© Евгений Гурко / OpenSpace.ru
Пишельбергеру, кстати, мы обязаны единственным сочинением Моцарта для контрабаса: арией для баса и контрабаса Per Questa Bella Mano. В театре Шикандера на окраине Вены готовилась постановка «Волшебной флейты». А Моцарту понравилась жена певца Гёрля, который исполнял партию Зарастро. И он придумал такую веселую штуку: пока бас и контрабасист будут репетировать его новую арию, он займется женой олуха Герля. И наставил певцу рога размером с контрабас. (Или я перепутал, и Моцарту нравилась жена Пишельбергера?)
Другой гений того золотого времени, Йозеф Гайдн, тоже писал для солирующего контрабаса. Только поступив на службу в капеллу Эстерхази, Гайдн сочинил три симфонии — «Утро», «День» и «Вечер», в которых представлял князю солистов вновь набранного им оркестра. И в том числе контрабасиста: соло контрабаса в симфонии Гайдна «Утро» — один из первых подобных музыкальных случаев в истории. По изложению и складу этого эпизода можно заключить определенно, что он написан именно для того инструмента, который мы называем «венским басом».
А в следующем, 1763 году Гайдн сочинил Концерт для контрабаса с оркестром. И этот Концерт, и еще Концерт Яна Кржтителя Ванхаля Йозеф Кемпфер играл в Варшаве и Петербурге в декабре 1781 года с оркестром Придворной капеллы и в Москве в феврале 1782-го. Автограф этого сочинения сгорел в пожаре, уничтожившем библиотеку Эстерхази. Но есть надежда, что в России остались ноты Кемпфера, который через шестнадцать лет после своих триумфальных гастролей был приглашен служить в Мариинский театр, умер и похоронен в Петербурге. И где-то тут у нас лежат эти ноты…
© Евгений Гурко / OpenSpace.ru
Йоханн Маттиас Шпергер написал 16 концертов для контрабаса с оркестром, невероятное количество ансамблей с солирующим басом, арии, дивертисменты, симфонии. Он был выдающимся солистом-контрабасистом. А когда уставал от контрабаса, играл на фаготе. В четырнадцать лет он написал трактат о контрапункте и органной импровизации. Учился у Альбрехтсбергера композиции, а у Пишельбергера — игре на контрабасе. Объездил всю Европу с сольными концертами, а последние двадцать лет своей жизни провел в городе Людвигслюсте, где получил место в капелле епископа. За один только 1792 год он написал и сыграл 13 симфоний, 3 концерта для контрабаса, 2 концерта для трубы (на трубе он, кажется, все-таки не играл), 6 квартетов и 8 дивертисментов. Когда старик Шпергер скончался (как писали газеты, «от нервной лихорадки»), то на заупокойной мессе по нему играли Реквием Моцарта.
И в отличие от Петербурга в городской библиотеке Людвиглюста легко найти все рукописи Шпергера, а также сочинения из его репертуара — концерты и квартеты Хоффмайстера (в этих квартетах контрабас играет роль первой скрипки), концерты Ванхаля, Пихля, Диттерсдорфа. Это огромный корпус литературы для контрабаса соло, то есть для венского баса, — потому что на современном басу играть эти пьесы неудобно, они звучат нелепо.
Венский строй в РЗК
© Евгений Гурко / OpenSpace.ru
И вот мы, сложившись с Ринатом Ибрагимовым (солист Лондонского симфонического оркестра. — OS) и Женей Синицыным (контрабасист оркестра Musica Aeternа. — OS), выкупили копии уникальных манускриптов из этой библиотеки. Среди них есть очень любопытная партитура: «Приветственная» симфония Шпергера. Йоханн Маттиас пишет на титульном листе: «Вы все, любезные господа, знаете прелестную симфонию капельмейстера Гайдна, названную “Прощальной”, в финале которой музыканты постепенно замолкают и уходят прочь, гася свечи на своих пюпитрах. Мое сочинение тому противоположность. Вначале на сцене играют два скрипача, а остальные музыканты постепенно присоединяются к ним».
{-tsr-}Мы сыграем «Прощальную» Гайдна. «Приветственную» Шпергера. Потом будут Концерт Ванхаля, Соната Моцарта для виолончели и фагота, которую Назар Кожухарь переделал для двух гамб и клавесина, Тройной концерт Шпергера — флейта, альт, контрабас с оркестром. Приедут из Питера Володя Гаврюшов и Руст Позюмский, виолончель и альт. Из Минска приедет Галина Матюкова, флейтистка. Будет Влад Песин, скрипач. Леня Бакулин, контрабас. Назар будет играть на скрипке, альте и гамбе. Максим Емельянычев — на клавесине. Должно быть хорошо!
очень интересный репортаж, здорово рассказано.
Но мы знаем, что всегда старые инструменты переделывались под нужды современных требований. Вот, например, доподлинно известно, что контрабас Драгонетти, одного из самых ярких солистов-контрабасистов классической эпохи, Гаспаро да Сало, был переделан специально для него из шенстиструнного виолоне в трехструнный бас, на которых играли итальянские контрабасисты во второй половине 18-го - первой половине 19-го вв. То же и с Маджини - дырок под колки у него 6 забитых видно внутри головы. Лады тоже необязательны, на мой взгляд, вот, например, Кванц в своем знаменитом флейтовом трактате ругает контрабасистов, играющих без ладов. Значит, играли уже без ладов-то. Потом в сонатах Шпергера не встречается ни разу звукоряд 5-й струны, ни во флажолетах, ни в соло в концертах Ванхаля и Хоффмайстера, только в тутти, которое механически переписывалось из общей партии баса. Только Концерт Пихля, из ранних, 1763, кажется, года, требует отчетливо нижней струны. В оркестрах был распространен 3-х струнный бас Ля-Ре-Соль, в том числе в Мариинском театре Кемпфер и Даль'Окка в 1800-х годах играли именно на таких инструментах, хотя соло Кемпфер играл в венском строе и на 5 струнах. Вывод такой - предельное разнообразие настроек и количества струн на контрабасе только в пределах германоязычных стран в классический период был таков, что аутентичным можно признать и вариант 4-х струнного Маджини в Венском строе без нижней F.
а духовые будут такие: строй 440, флейты деревянные, наутральные трубы и валторны, гобои и фаготы современные, потому что классического ансамбля деревянных духовых в Москве нет. Нет инструментов и играть некому. А Тони Робсона я из Англии, конечно, могу позвать, но мой бюджет коллапсирует в тот же момент.