Андрей Петренко, Сергей Бабаян, Сергей Ролдугин и Борис Кушнир рассказали, как из 583 претендентов они отобрали 122
Конкурс Чайковского, ведомый на этот раз бывалым капитаном грандиозных проектов Валерием Гергиевым, подвергается ребрендингу: одним из важных пунктов значится принцип «лучше меньше, да лучше» по отношению к конкурсантам, допущенным к первому туру. Всего 583 претендента заявили о своем желании участвовать в конкурсе и прислали записи своих выступлений на DVD. Из них отобрали 122 музыканта в возрасте от 16 до 32 лет.
Предварительный конкурс пианистов судили Сергей Бабаян, Дмитрий Алексеев, Юрген Майер-Йостен, Марчелло Аббадо, Денис Мацуев и Павел Нерсесян. Из 163 претендентов выбрали 30. У виолончелистов из 140 выбрали 25, в жюри работали Сергей Ролдугин, Давид Герингас, Янг Чанг Чо, Марти Роуси. Вокалистов слушали Андрей Петренко, Рената Купфер, Елена Образцова, Леонид Корчмар; здесь из 116 участников отобрали 40. Жюри скрипачей было самым «камерным», всего 3 музыканта, Борис Кушнир, Барри Шифман и Филипп Граффен решали судьбу 120 скрипачей, допустив к участию в конкурсе 27. Решение во всех случаях принималось по результатам подсчета голосов: у членов жюри было несколько вариантов голосования:
1. Да
2. Может быть
3. Скорее нет
4. Однозначно нет
По правилам судейства перед вынесением финального решения каждый член предварительного жюри в случае возникновения сомнений мог предложить своим коллегам переслушать ту или иную запись. Иногда благодаря этому чаша весов склонялась в пользу кандидата, иногда нет.
Об итогах предварительных прослушиваний по четырем специальностям, прошедшим в закрытом режиме в специально оборудованной большим экраном комнате в Московской филармонии, рассказывают члены предварительного жюри в каждой из номинаций.
© Предоставлено пресс-службой XIV международного конкурса имени П.И.Чайковского
Андрей Петренко
АНДРЕЙ ПЕТРЕНКО, главный хормейстер Мариинского театра, член жюри предварительного прослушивания вокалистов
— Какое общее впечатление сложилось у вас на предварительном прослушивании?
— Очень хорошее. Уровень участников очень высокий. На предварительном отборе были и средние, но могу точно сказать, что среди тех, кто будет выступать на конкурсе, плохих не будет.
Читать текст полностью
— На недавно завершившемся крупном международном Конкурсе вокалистов имени Марии Каллас в Афинах основные премии завоевали участники из стран Азии. Есть ли какое-то принципиальное отличие восточной вокальной школы?
— Абсолютно нет. От европейской ничем не отличается.
— Слушая участников, вы наверняка представляли себе: вот этот войдет в пятерку лидеров, этот займет какое-нибудь место и т.д.
— Безусловно. Трое призеров для меня определены. Кроме них, есть еще несколько звездочек, которые, я уверен, не загасить (если, конечно, не дай бог, не случится каких-то казусов во время конкурса).
— Есть ли среди них потенциальные солисты Мариинского театра?
— Да, вполне.
© Предоставлено пресс-службой XIV международного конкурса имени П.И.Чайковского
Сергей Бабаян
СЕРГЕЙ БАБАЯН, пианист, член жюри предварительного прослушивания конкурса пианистов
— Вы часто работаете в жюри международных конкурсов?
— Я очень редко соглашаюсь сидеть в жюри, стараюсь этого избегать, так как вот ты сидишь, слушаешь 12—13 дней, как играют другие, а они играют всё лучше и лучше, а ты тем временем сам выходишь из формы. Особенно обидно, когда это происходит посреди концертного сезона.
— Как сложилась для вас эта работа?
— Были DVD, которые меня очень тронули. Я почувствовал, что за ними стоят настоящие артисты. В то же время мое мнение было равно одной шестой от общего мнения. Я услышал в ком-то большой талант, а другие нет. И тут можно вступить в спор, говорить, какие удивительные краски ты услыхал, а тебе отвечают: нет, что вы, у этого пианиста лимитированные возможности. Спорить и пытаться что-то доказать было бесполезно. У всех разное слышание.
К тому же Ричард Родзинский перед началом прослушиваний нам сказал, что есть замечательное правило: если при принятии окончательного решения есть сомнения, каждый из вас может предложить переслушать ту или иную запись. Я не имею права здесь называть имен, я не могу нарушить условие контракта, который подписывал. Но могу сказать, что был момент, когда я очень расстроился, поскольку, с моей точки зрения, был один большой талант, который в итоге не прошел в основной конкурс. Но всё, что я мог предложить, было: «Давайте еще раз переслушаем запись этого участника».
— Выступали ли ваши собственные ученики в этом отборе?
— Да, в предварительном отборе на конкурс Чайковского принимали участие два моих ученика: это Даниил Трифонов и Станислав Христенко. С одной стороны, в чем-то правильно, когда ученики не принимают участия в конкурсе, если в жюри сидит их педагог. По этому пути пошел конкурс Бузони. Там отказывают в праве на участие даже тем, кто когда-то учился у члена жюри, но сейчас давно уже самостоятельный человек. Что это дало конкурсу? Появились ли у них первые премии, подарившие миру великих артистов? По-моему, нет. Другой вопрос, что, конечно, педагог не имеет права ставить баллы своему ученику. Технически это выглядит так: все, кроме педагога, ставят баллы этому конкурсанту, а неголосовавший член жюри, педагог, как бы присоединяется к мнению жюри, выставляя общее арифметическое от числа всех баллов.
Потом, конечно, конкурсанту, у которого педагог сидит в жюри, психологически как-то легче, так как среди 12 судей, которые его слушают, есть один, который его любит и поддерживает. А другой конкурсант, чей педагог не сидит в жюри, испытывает давление, думая о том, что он оказался в менее выигрышной ситуации. Хотя в жизни бывает по-разному. Лев Николаевич Наумов, к примеру, когда сидел в жюри, своим ученикам мог поставить самые низкие баллы.
© Предоставлено пресс-службой XIV международного конкурса имени П.И.Чайковского
Сергей Ролдугин
СЕРГЕЙ РОЛДУГИН, виолончелист, художественный руководитель Санкт-Петербургского Дома музыки, член жюри предварительного прослушивания конкурса виолончелистов
— Какое впечатление оставил предварительный отбор виолончелистов к конкурсу Чайковского?
— Должен в целом сказать, что конкурс в разделе «виолончель» будет очень и очень высокого качества, потому что те ребята, которых мы пропустили, уже сегодня могут представлять интерес для любого концертного зала. Всего пропустили 25 человек, из них те, кто прошли первыми номерами, — это готовые, сложившиеся музыканты. Российских исполнителей отобрали только двоих. Очень большие претензии можно высказать к подходу к предварительному прослушиванию со стороны некоторых наших участников. Техническая составляющая, качество записей, которые многие из них предоставили, не выдерживали никакой критики. Была возможность сделать записи и в Московской консерватории, и в Петербургской, и в нашем Доме музыки мы помогали делать записи. И то, что участники так небрежно подошли к этому вопросу, удивило и меня, и моих зарубежных коллег. Они просто недоумевали, к сожалению.
— Почему в этот раз нет председателя жюри?
— Сейчас пытаются экспериментировать с формами, сделать так, чтобы работа жюри стала демократичнее. В нашем предварительном жюри были музыканты из Кореи, Финляндии, Германии и России. У нас был консенсус, потому что все собрались для того, чтобы сделать как лучше, не руководствуясь личными или национальными интересами. Формально председателя не было, но мы почти всегда давали первое слово Давиду Герингасу. У нас не было каких-то серьезных расхождений, все разногласия решались в дискуссиях.
— В виолончельное жюри основного конкурса входят не только виолончелисты. Здесь есть композитор Кшиштоф Пендерецкий, худрук Карнеги-холла сэр Клайв Гиллинсон...
— Стоит задача — поднять репутацию конкурса. И если не привлекать имен, которые формируют музыкальную политику в мире, этого не добиться. В целом принцип, по которому было составлено жюри, состоял в том, что не так важно, в какой стране ты живешь, — важно, какое место ты занимаешь в музыкальном мире. Валерий Абисалович Гергиев ведет правильную политику, потому что это ложный патриотизм — давать премии только своим. Весь мир будет над нами смеяться. Ведь почему Первый конкурс Чайковского сразу так прославился? Потому что, несмотря на сложную политическую ситуацию тех лет, его победителем стал Ван Клиберн, американец. Тем самым невероятно подняв престиж конкурса.
— Что для вас является самым важным критерием для конкурсного отбора?
— В любой области человеческой деятельности меня подкупает талант. И молодость для меня совершенно не принципиальная позиция. Молодость проходит, и только ради этого давать дорогу... это не мое. Бывает так, что расцвет наступает позже. Талантливые люди очень восприимчивы, поэтому порой они долго ищут свой путь. Но в какой-то момент музыкант начинает становиться самим собой. И тогда только можно судить, что он собой представляет. Совсем молодой музыкант эксплуатирует свои природные данные — как нефть, как полезные ископаемые. Когда они иссякают, а его голова не начинает оформлять его мечты и предлагать что-то новое, индивидуальное, — все заканчивается. Поэтому многие вундеркинды рано увядают. Для меня важно услышать настоящего, зрелого, талантливого музыканта, и не важно, сколько ему сейчас лет.
© Предоставлено пресс-службой XIV международного конкурса имени П.И.Чайковского
Борис Кушнир
БОРИС КУШНИР, скрипач, профессор Венской консерватории, член жюри предварительного прослушивания конкурса скрипачей
— Каковы ваши впечатления от работы в жюри предварительного прослушивания скрипачей к конкурсу Чайковского?
— Участвовать в жюри предварительного прослушивания было очень интересно: в течение пяти дней в аудитории, находящейся в Концертном зале Чайковского, на большом экране мы отсмотрели и отслушали 120 участников, приславших свои DVD. Нас было трое в жюри. В целом была очень приятная дружелюбная атмосфера.
— Каков был критерий отбора?
— Мы искали таланты, ведь это самое важное — найти таланты, которые смогут украсить конкурс Чайковского. Для меня конкурс Чайковского — это совершенно особое явление. Я всю жизнь наблюдаю за этим конкурсом.
Трудно сказать заранее, как те, кого мы допустили к участию в конкурсе, проявят себя на деле. Ведь им предстоит исполнить труднейшую программу из самых различных произведений, рассчитать свои силы, справиться с волнением. Ведь это особое искусство — выступать на конкурсе.
— Принимали ли участие в отборочном туре ваши собственные ученики?
— От меня на конкурсе по результатам отбора выступят трое учеников: двое нынешних и один бывший: Далибор Карвай (он представляет Словакию), Альфред Менцель (Германия) и Юлия Турновски (Австрия). Я за них, разумеется, не голосовал на предварительном отборе. Думаю, что меня и пригласили в жюри, в котором не так уж много педагогов, именно потому, что знают, что я своих учеников никогда никуда не протаскиваю. И мне приятно знать, что обо мне такое мнение. Мои ученики хотели играть на этом конкурсе, и было бы дискриминацией не позволить им этого. Они хотели готовиться, и я им сказал: готовьтесь.
— Как вы относитесь к участию в конкурсах учеников членов жюри?
— Запрещать участие учеников членов жюри в конкурсе — это обеднять его. Получается, что нужно либо не брать в жюри педагогов, либо не допускать к участию их учеников. Я считаю, что в педагогике, так же как и в работе члена жюри, на первом месте должна быть честность, как перед собой, так и перед искусством в целом.
{-tsr-}— В финальном туре к жюри присоединятся такие мегазвезды, как Леонидас Кавакос, Анне-Софи Муттер, Юрий Башмет, Максим Венгеров, Николай Цнайдер...
— Это сенсация. Плеяда звезд скрипичной игры будет судить финальные прослушивания. Все они совершенно независимые музыканты, разные, у каждого свое мнение. Уверен, что мы все вместе выберем музыкантов, достойных носить звание лауреатов конкурса Чайковского...
