Просмотров: 12759
Рене Мартен: «Те, кто любят музыку U2, могут полюбить и музыку Стравинского и Прокофьева»
Алена Ганчикова ·
21/02/2011
Директор фестиваля «Безумный день Нанта» о том, как сделать успешное музыкальное событие, сохранив качество тишины
Имена:
Рене Мартен
© Folle Journée de Nantes
Рене Мартен
В семнадцатый раз во французском Нанте прошел фестиваль La Folle Journée («Безумный день»), который среди прочего интересен традиционно весомой русской составляющей. Он проходит в новаторском демократичном формате, с
отказом от традиционного ритуала вечерних концертов классической музыки. Выступления идут с девяти утра до полуночи в десяти концертных залах разных размеров, вместительностью от 80 до 1900 мест (Дворец конгрессов), и публика по желанию перемещается (не во время концерта, естественно) из зала в зал. Каждая программа длится 45 минут. В этом году 1500 музыкантов сыграли 281 концерт.
— Как вы задумали и организовали фестиваль «Безумный день Нанта»? Откуда взялась идея?— Ну, во-первых, я организовываю много фестивалей: фортепианный «Ля Рок д’Антерон», фестиваль в Гранж-де-Меле, который изначально был фестивалем Рихтера («Музыкальные празднества в Турени». —
OS). Я был близким другом Святослава Рихтера и организовал ему сто концертов, а он отдал свой фестиваль в Гранж-де-Меле. Я помогал ему в организации концертов фестиваля «Декабрьские вечера», что и объясняет мое знакомство со многими российскими музыкантами. У меня много привилегированных связей со всеми русскими артистами.
Я люблю классическую музыку, но я люблю и джаз, и рок — я все люблю. Семнадцать лет назад я оказался на концерте
U2 на футбольном стадионе в Нанте с моими детьми, увидел 35 тысяч молодых людей и подумал: а почему бы этой молодежи не пойти слушать классическую музыку на фестивали, которые я организовываю? Я просто подумал, что если они любят музыку
U2, которая мне тоже нравится, то они могут полюбить и музыку Стравинского и Прокофьева. Просто проблема в том, что чаще всего им с этой музыкой еще не удалось пересечься и познакомиться.
И тогда я себе сказал, что должен создать проект, который лишит классическую музыку ореола недоступности и святости. Проект, который зайдет очень-очень далеко и даст возможность огромному количеству людей познакомиться с классической музыкой, с Шубертом, Моцартом, Рахманиновым. Потому что у людей всегда мало возможностей встретиться с классической музыкой. Разве только если вы выросли в музыкальной семье или учились в музыкальной школе.
В большинстве случаев люди не знают, как купить билеты, боятся пойти на концерт, потому что думают, что это не для них, ведь классическая музыка — это признак элитарности. И я обо всем этом задумался и придумал «Безумный день Нанта».
Читать текст полностью
— Ну и как же вам все-таки удалось преодолеть эти проблемы?
— Прежде всего, я себе сказал: если я привлеку кого-нибудь, кто никогда не слышал ни одного концерта, я не могу от него потребовать, чтобы он сел на стул и просидел два часа, слушая сонаты Бетховена. Через час он отключится. Я себе сказал, что должен ограничить концерт сорока пятью — пятьюдесятью минутами. Но с настоящими сочинениями, не с чем-то сокращенно-облегченным.
Дальше я себе сказал, что цена должна быть очень доступной, чтобы открыть залы многодетным и небогатым семьям в полном составе. Ведь обычно концерты — это большой шик, например в столице. Я сам часто не могу себе финансово позволить пойти на концерт всей семьей.
И еще я себе сказал, что нужна праздничная атмосфера, которая обычно присутствует на больших рок-фестивалях. Но я не хотел их копировать.
Хотя я бы мог снять стадион, пригласить Ростроповича с Вашингтонским оркестром, знаменитого певца, поставить микрофоны и усилители и продать 30 тысяч билетов. Но для меня это было совсем не то. Я хотел полностью оставить уважение к классической музыке, эту близость исполнителя к публике, это качество тишины.
И я начал работать над идеей «Безумного дня»; сказал себе, что нужно, чтобы это все было в одном месте, чтобы люди тусовались друг с другом и с артистами, потому что я еще хотел развенчать имидж артистов. Ведь обычно считается, что артист недоступен. А у нас здесь пианист Борис Березовский прогуливается, с ним можно пообщаться, он со своей женой и ребенком. В конце концов, это же нормальные люди, которые работают, как другие работают в других профессиях!
И нам удалось все изменить, развенчать. И у нас сейчас почти двести тысяч слушателей за восемь дней!
— Когда вы начинали с однодневного фестиваля, вы представляли себе, во что это выльется?
— Нет. Я не представлял себе, какой эффект это произведет. Потому что теперь все столицы мира просят меня организовать им «Безумный день». Мы уже шесть лет в Токио. У нас там пришел миллион слушателей в этом году, миллион! В Японии это революция. Сейчас говорят о музыкальной жизни до и музыкальной жизни после «Безумного дня». Сейчас все организаторы поняли, что есть огромный потенциал публики, просто раньше они не подозревали о ее существовании.
— Когда я сюда попала, то была совершенно потрясена видом огромных толп зрителей, переполненностью залов. И при этом вся эта махина очень четко организована. Мне бы хотелось узнать, в тот момент, когда все залы заполнены одновременно, сколько там мест в общей сложности?
— По четыре тысячи человек в час. С девяти утра до полуночи.
— И у вас нет никакой проблемы с заполняемостью залов?!
— Нет, абсолютно. Нам приходится очень многим отказывать.
— Так в чем же все-таки ваш секрет?
— (Смеется.) Вы знаете, я еще устраиваю «Безумные дни» в Рио-де-Жанейро, Варшаве, Бильбао и т.д. С 2012 года мы начинаем в Монреале — везде один и тот же феномен. Это никакой не секрет, просто я люблю публику, очень хорошо ее знаю; я не сижу в недоступном кабинете, погруженный в размышления о культуре, постоянно нахожусь в контакте, наблюдаю жизнь. Я до сих пор хожу на концерты рока, чтобы узнать, что молодежь слушает и каким образом я могу с ней работать.
Очень часто музыкальная среда живет в своем мире, вращается в возвышенных сферах и совершенно не озабочена поиском новой публики.
— А в самом Нанте как изменилась музыкальная жизнь — в тот период, когда нет фестиваля?
— Ну вот, например, Национальный симфонический оркестр Луары, который как раз и есть оркестр Нанта, продал на 400 процентов абонементов больше, чем в прошлом году, и, соответственно, умножил количество концертов. Вся музыкальная среда получила очень широкую публику. Видите ли, как только случается первый контакт, сразу появляется новая преданная публика. Достаточно однажды открыть для себя Бориса Березовского в концерте Листа или Николая Луганского (который дал совершенно феерический концерт), как возникает потребность в слушании классической музыки и посещении концертов.
Моя миссия заключается в том, чтобы привлечь ту публику, которую артист заслуживает. Дальше уже артист работает, а не я. Я просто знаю: вот здесь сейчас произойдет чудо и начнется история любви между артистом и публикой на всю жизнь.
— Чувствуется, что ваш «Безумный день» — это огромный, хорошо отлаженный механизм. Какие перспективы — дальнейшее расширение?
— Я-то как раз настроен критически и вижу, что у нас не так. К счастью, постороннему глазу это не видно. Я наблюдаю, накапливаю опыт и улучшаю. В первые годы я бы просто не смог организовать фестиваль в сегодняшнем объеме. Все-таки я начинал с шестидесяти концертов. А сегодня 280. В Токио я делаю триста. Это опыт.
А почему я расширяюсь? Совершенно не ради цифр! Просто чувствуется такая потребность со стороны публики. Когда я вижу, что будет больше людей, несчастных от того, что они не попали на концерт, чем попавших счастливчиков, — я обязан расширяться. Но я не увеличиваю количество концертов в Нанте, а скорее расширяю географию фестиваля по всему миру.
— Кто выбирает программу?
— Я все решаю единолично. Программирую ту музыку, которую люблю, тех артистов, которых люблю; решаю гонорарный вопрос. У меня полная свобода решений.
— Очень широко представлены российские артисты. Это ваш субъективный выбор или русские объективно занимают такое важное место в классической музыке?
— И то и другое. Во-первых, это все-таки мой личный вкус. А во-вторых, в мире классической музыки они занимают очень привилегированное место, особенно в фортепианном мире. В следующем году я собираюсь сделать акцент на русской музыке.
— Как организована финансовая сторона дела?
{-tsr-}— Город Нант нам дает четверть бюджета, следующая четверть — частные меценаты, половина — доход от продажи билетов. Вместе с тем артисты соглашаются на очень скромную оплату. Без этого я бы не смог. Артистам я поставил простое условие: я вам плачу как за один концерт, а вы остаетесь на три дня и играете по несколько концертов в день. И все артисты согласились.
— Но есть же и прямые трансляции телеканала «Арте». Наверное, артистов привлекает еще и широкое освещение фестиваля в СМИ?
— Да, для нас присутствие телевидения крайне важно. Вы можете себе представить: «Арте» впрямую транслирует 11 часов нашего фестиваля! Кроме того, мы еще распродаем здесь 20 тысяч компакт-дисков наших артистов. Если я знаю, что расширил карьеру артиста, представил его новой публике, то мне это очень приятно. Мы объединяем наши таланты, и нам удается все перевернуть!
В Москве ему никаких денег на откаты не хватит. Надеюсь, что он это понимает и не захочет кормить местную чиновную сволоту.
Алёна Ганчикова сделала хорошее интервью. Спасибо)