— Вы считаете, его можно найти?

— Надеюсь.

— Он уже где-то есть или еще должен подрасти?

— Я думаю, что этот человек находится сейчас где-то в провинции. Он крайне молод, мы его еще не знаем.

— В российской провинции?

— Может быть, в российской. Возможно, он находится в Центральной Европе.

— Просто когда речь идет о человеке, тем более молодом, не из России, то встает вопрос о том, как он будет тут выживать, в наших очень специфических реалиях, в непосредственной близости от Госдумы...

— Ну, если бы это был — в порядке бреда — Дудамель, он бы с этим очень хорошо справился. Он как раз возрос при тоталитарном режиме. Так что возможны варианты.

— Кстати, да, там, в Венесуэле, наверное, действительно подрастают маленькие дудамельчики. Возвращаясь к теме кураторства — вы сами, как композитор, когда-нибудь страдали от чего-то подобного? Когда вам надо встраиваться в чужую игру?

— Как композитор, который много лет работает в области киномузыки, я привык чувствовать себя подчиненной фигурой. Я отношусь к этому абсолютно спокойно. Дело в том, что, подчиняясь кому-то, ты снимаешь с себя часть ответственности за результат, за целое. В этом есть даже известная прелесть.

— Ну, в данном-то случае ситуация совсем другая. Все шишки на вас полетят. Чего вы больше всего боитесь?

— Я вообще-то боюсь всего абсолютно. Я дико пугливый. Я боюсь, что какие-то люди уже завтра напишут страшно несправедливые слова в прессе. Боюсь, что мне, может быть, придется решать какие-то немилосердные вопросы.

— Увольнять?

— Ну, у меня нет таких полномочий. Но я могу это рекомендовать. Хотя я всеми силами постараюсь избегать таких ситуаций. Мы знаем, что актер — не важно, балетный или оперный, — достигает какого-то возраста, когда он хочет петь и плясать, но уже не соответствует стандартам. И как быть в этой ситуации, я просто не знаю.

— У тех, кто пляшет, все-таки есть какая-то узаконенная возрастная граница...

— Да, а с пением в этом смысле сложнее. Наверное, и в театре мало кто знает, как решать эту проблему. Наверное, будет какая-то естественная убыль людей. А вновь принятые на работу молодые артисты будут существовать на каких-то кратковременных контрактах. И со временем, уже не при моей жизни, возможно, театр перейдет на систему staggione. Что, насколько я понял, есть и в мечтах Иксанова. И Ведерников высказывал эту точку зрения.

— Оркестром вы как-то будете заниматься?

— Не буду заниматься абсолютно. Расписание оркестра очень плотное. А в свободное время, если оно у них будет, оркестранты будут, вероятно, еще заниматься камерным музицированием. Вот я хотел как раз написать про то, какое хорошее впечатление на меня произвела запись, она есть в ютьюбе: Ведерников за роялем, скрипачка Ира Петухова и Боря Лифановский, виолончелист и король интернета, — они замечательно играют Трио Свиридова. Но поскольку я больше не пишу свою колонку, то только через вас могу выразить свое восхищение.


— Простите за некорректный вопрос, а с Ведерниковым вы в связи со своим назначением разговаривали?

— Нет. Я только могу сказать, что лично я очень сожалею об этой ситуации, довольно дурацкой. Вот, допустим, вы дружите с некой супружеской парой. И хорошо относитесь и к мужу, и к жене. И тут они разводятся со страшным скандалом. И надо принять какую-то одну сторону. У меня, кстати, была такая история. И я ухитрялся до определенного момента поддерживать отношения с обеими сторонами. Но не всем это удавалось.

Вот здесь нечто подобное получилось. Если вам угодно услышать мои комментарии по этому поводу, я думаю, что это какая-то очень сложная история развода. И там есть какие-то метафизические причины, о которых ничего не известно мне, а может быть, и самим участникам развода. Я думаю, кстати, что не последнюю роль в этом сыграли журналисты. Которым Ведерников не сильно нравился. Которые не могли простить ему того, что он не похож, например, на Бандераса, недостаточно харизматичен, сексуален и все такое.

А я считаю его превосходным музыкантом. И мои отношения с ним в период «Детей Розенталя» были очень хорошими. Я могу к этому только добавить, что если через какое-то время возникнет ситуация, при которой Ведерников будет работать в театре, уже не как главный, а, может быть, как приглашенный дирижер, то я бы это всячески приветствовал. Я просто не могу говорить о конкретных сроках. Должно пройти какое-то время.