Алексей Гориболь, Назар Кожухарь и Анна Аглатова о том, чего они еще раньше не делали
Имена:
Алексей Гориболь · Анна Аглатова · Валерий Гаврилин · Максим Рысанов · Назар Кожухарь
© PhotoXPress
Плёс, набережная Волги
В маленьком городе Плёсе на Волге во второй раз проходит руководимый пианистом Алексеем Гориболем
Левитановский фестиваль, которому удается соединить милую дачную атмосферу с отказом от провинциального популизма. Среди участников — знаменитый Хор мальчиков Академии имени Свешникова с кантатой Бриттена «Золота тщета»; самый харизматичный альтист нового поколения
Максим Рысанов; скрипач-барочник Назар Кожухарь со своим ансамблем
The Pocket Symphony и большой поклажей специальных инструментов; молодая звездочка Большого театра Анна Аглатова с вокальным циклом Пуленка на стихи Луизы де Вильморен. Тихая кульминация фестиваля — вечер музыки Валерия Гаврилина (по случаю его семидесятилетия), композитора, одновременно успешного и окраинного для российской музыки. В пяти концертах фестиваля (19-го, 20-го, 25-го, 26-го и 27 сентября) есть несколько программ, приготовленных специально для Плёса, которые для портала OPENSPACE.RU прокомментировали их авторы.
Алексей Гориболь о гаврилинской программе с Яной Иваниловой, Ларисой Костюк и Полиной Осетинской:Никакой уникальности в этой программе нет. Просто это кто-то давно должен был сделать, вот и все. «Русская тетрадь» в Москве практически не звучит, хотя в Питере иногда исполняется. «Вечерок» последний раз тоже непонятно когда звучал. Эти сочинения дополнены четырехручными пьесами из цикла «Зарисовки» — их около 17, из которых штук шесть известны как балет «Анюта», это его основной музыкальный материал. Собственно говоря, с «Анюты» у меня и началось слышание Гаврилина. Я до этого думал, что это просто такой народный композитор, который пишет музыку для больших залов. Он ведь в 24 или в 25 лет написал «Русскую тетрадь» и сразу получил за нее Госпремию. Ее сразу пели такие лучшие певцы, как Зара Долуханова. Ему, правда, очень помогал Свиридов. Он привлек внимание к «Русской тетради», и уже на ее московском показе был Шостакович, который тоже очень тепло высказался.
Для меня в этой программе самое главное — это «Вечерок» (вокальный цикл для двух голосов и фортепиано; стихи народные, Валерия Гаврилина, Альбины Шульгиной и Генриха Гейне, 1973. —
OS). Это главное сочинение о неразделенной любви, какое я вообще знаю. Я в нем слышу связь с малеровскими песнями — например, с его «Души моей ничто не чарует» или «Там, где звучит прощальный рог». Те же покинутость, заброшенность…
Читать текст полностью
© Евгений Гурко
Алексей Гориболь
Назар Кожухарь о баховской программе The Pocket Symphony:
Бах бесконечен, прикасаться к нему всегда невероятно ответственно, плюс к тому элементарно трудно его играть. Данную программу мы показываем только в Плёсе, готовим ее специально. Это микст из хитов (Пятый Бранденбургский концерт, Сюита для флейты) и самого загадочного, практически до сих пор не открытого для публики произведения «Искусство фуги». И пара сонат на закуску.
Контрапункты «Искусства фуги» не имеют (за редким исключением) авторских указаний инструментовки. Их можно играть на каких угодно инструментах. У нас тут будет и консорт виол да гамба, и струнный квартет, и четырехручный клавесин. Интересно, что ансамбль The Pocket Symphony выступает малым составом — 7 человек, но играют почти все на 2—4 инструментах.
Кроме замечательной молодежи из Москвы, Питера и Минска, в программе принимает участие известный исполнитель новой музыки Михаил Дубов, который обозначит свой интерес к барочной музыке исполнением блестящей виртуозной партии Бранденбургского концерта. Мы играем его редко звучащую оригинальную авторскую версию для 6 инструментов (с виолоном, как у Баха, благо участник нашего ансамбля Гриша Кротенко единственный в России обладатель этого монстра — родственника басовой виолы). Я привезу свой двухмануальный клавесин — это достаточно редкая копия французского концертного инструмента середины XVIII века с уникальным (особенно для нашей российской глубинки) набором регистров. Например, там есть nasal (то есть носовой) регистр.
Отдельно хочу отметить участие, на мой взгляд, лучшего на территории СНГ исполнителя на траверс-флейте — Гали Матюковой из Минска. Она знаток многих европейских школ, так как долго там училась. Уверен, она с легкостью убедит слушателей, что на старинных духовых можно играть так же качественно и громко, как на современных, и при этом с недосягаемыми для них изыском и красками.
Анна Аглатова о вокальном цикле Пуленка:
Хотя в таком объеме я пою камерную музыку в первый раз, я ее очень люблю. А Пуленк и вовсе идет отдельной статьей. Он очень не похож на всех остальных — по лирике, по наполненности. Поэтому его сложно петь. Фортепианная партия у него — это одно, вокальная — другое, плюс текст всегда очень драматический. И это все надо как-то соединить.
Французский язык, на котором я пою Пуленка, на мой взгляд, один из самых поэтичных языков. И не потому, что я его в школе учила. После итальянского по красоте на втором месте французский. Его просто приятно произносить. И слушателям, мне кажется, проще воспринимать музыку на французском, чем, скажем, на немецком или испанском.
А вообще камерная музыка сложнее, чем оперная. Потому что в опере — длинный сюжет, и если что-то в начале не получится, то можно наверстать к концу. А тут стоишь как голая около рояля.
а комментарий вокалистки - вообще выноси святых. еще раз подтверждает общее мнение об интеллекте певцов.
в общем, слабовато, да-с.