О недоумении институтов по поводу сети

Почему несогласные никак не предстанут для согласования

Конфликт власти с сетевым протестом похож на противостояние старых СМИ с блогосферой. И там и там старый истеблишмент заявляет о безальтернативности себя.

Кто, как не СМИ, говорят СМИ, может дать обществу картину того, что общество хочет знать о себе? Блогеры — это не альтернатива. Какая может быть основательность у толпы самозванцев? У них даже редакции нет.

Истеблишмент требует от распределенной сущности понятных свойств концентрированной структуры. Находит, что сеть ими не обладает (еще бы), и считает полученный результат доказательством своей безальтернативности. Но при этом почему-то тревожатся. Ведь что-то явно происходит.

Столкнулись два способа человеческой организации: институт как учреждение и сеть как среда. Жесткая структура и размытая распределенность. Кто более матери-истории ценен?


***

Италия имеет форму сапога, а учреждение — форму пирамиды. Сетевая среда никакой формы не имеет, но для наглядности ее представляют облаком. Вместо иерархии — сгустки авторитета в бульоне анархии.

Авторитет в облаке ситуативен, опирается не на регалии или статусы, а на компетенцию в конкретной теме. При этом центры значимости множественны и не отданы никому ни на двенадцать лет, ни на месяц. Это не значит, что лидеров нет, но каждый — дерзай.

При этом лидер все равно равен рядовому участнику. Любой Навальный, пока на него не повесили мигалку, находится на расстоянии клика от любой оценки любого блогера. Он подвержен почитанию в той же степени, что и поруганию. Немыслимая для учреждений фамильярность.


***

При такой текучести среда не может делегировать уполномоченных на встречу с учреждениями. Как только уполномоченные созревают или самоназначаются, их полномочия тут же ставятся под сомнения другой частью облака. Любые делегаты всегда нелегитимны, потому что мнение среды принципиально не делегируется.

«Вы нас даже не представляете» — это будет относиться и к самовыдвиженцам сети, если они возьмут на себя слишком много. Потому что сетевая среда в отличие от учреждений живет по принципу прямой демократии. Перманентный плебисцит по любому поводу.

Любой представитель представляет только себя. Не работают даже привычные механизмы принятия решений большинством. Консенсус если и вырабатывается, то его плотность не превышает плотности общественного мнения, потому что он оно и есть.

Вот почему учреждения со средой все никак не могут встретиться, причем не только в философском, но и в буквальном смысле.


***

Внутри плебисцита регалии безразличны. Дискуссия — не место для Грызлова. Не потому, что она его запрещает. Нет, он может тоже (да вот сможет ли?). Дискуссия отличается от Грызлова тем, что он ее запрещает, а она его — нет. Грызлов будет исключен из дискуссии вовсе не запретом, а конкуренцией. Среда заест.

Истеблишмент хочет получить комфортного оппонента, упакованного по институциональным правилам. Институтам для победного противостояния нужен кто-то подобный: оформленный, делегированный, санкционированный, дозированный. Но только без регалий и мощи аппарата. Тогда привычная победа обеспечена, и даже без Чурова.

Поэтому учреждения и требуют, чтобы сетевая среда редуцировала свое существование на понятный им уровень. Но среда peer-to-peer не способна выдвинуть уполномоченных, у нее нет ни начальников, ни ставленников, кроме все тех же самозванцев, только более активных.


***

Поскольку власть еще у учреждений, то сетевая среда, наполненная все же людьми, выращенными еще в институциональном мире, порой даже принимает эти требования. Создает какие-то организации, вроде «Лиги избирателей, чтобы сформулировать программу и единое действие.

Если они пойдут по этому пути дальше, то сами институциализируются, родят собственную бюрократию и с точки зрения эволюции деградируют. После чего их сразу же и скушают, причем как сетевые соратники, так и институциональные «партнеры» по переговорам.

Учреждениям это может показаться отличным решением. Но они съедят лишь ненужную и уже отторгнутую часть сетевого организма. А сам сетевой протест при этом останется таким же, как и прежде. И даже еще более озлобленным, окончательно разуверившимся в диалоге со старым миром.


***

Авторитет в сетевой среде формируется контентом. Кто производит лучший контент, тот и молодец. Скорее всего, для аккумуляции мнений сетевой среды подходит не политический, а публицистический формат. Поэтому в авангарде оказались писатели, поэты, публицисты и журналисты. Не представители, а выразители: они никого не представляют, они что-то выражают.

Старая политическая оппозиция, обслуживающая протест, лишь таскает пианино — осуществляет техническое сопровождение. На большее и не может рассчитывать. А феномен Навального в том, что он сначала производитель востребованного контента и уже потом (и через свою медийность) — политик.

Учреждения, если захотят общаться со средой всерьез, должны общаться не с делегатами, а с публицистами. В сети нет мандатов, есть только контент.


***

В институциональном мире человек конкурирует за ресурсы. За то, чтобы получать. Главное назначение учреждения — распределять ресурсы.

В сети все устроено ровно наоборот. Люди конкурируют за то, чтобы отдавать — отдавать время, знания и страсть по интересной теме. Такова природа поста, лайка и шеринга — основных сетевых действий.

Человек не просто отдает свое внимание и усердие, но и конкурирует в этом с другими людьми. Целью является отклик, нематериальный ресурс — и вообще не ресурс с точки зрения учреждений.

В этой системе ценностей учреждения оказываются вне игры — им нечего распределять. Отклик уже распределен, он есть сразу у всех, и каждый участник распоряжается своим откликом сам.

Это конкуренция за экологическую нишу, видовая вражда кроманьонца с неандертальцем. Исход предрешен, вопрос лишь в сроках, а также в сопутствующих стрессах и разрушениях.


***

Институты возникли в эпоху голода и были востребованы, постольку поскольку сохранялся дефицит чего-нибудь. Они опирались на недостаток ресурсов, распределение которых служило основой иерархии.

Соорганизация людей по типу сетевой среды возможна лишь тогда, когда необходимые для жизни ресурсы в достатке, еще лучше — в избытке. Поэтому в сетевом протесте против учреждений выступают именно обеспеченные. Тогда как необеспеченные и, следовательно, зависимые остаются клиентами учреждений.

В медиасфере избыток уже наступил — избыток информации. Поэтому учреждения медиа страдают от среды прежде всех других. Информация в условиях избытка утрачивает ценность, а распределявший ее раньше истеблишмент теряет власть и почву.