Собирательный образ

Он радовался Путину — сразу же, с девяносто девятого года. Его даже не смущало, что Путину радуются Чубайс и Березовский

Он хороший, наверное. Честный, прямой, искренний. С убеждениями — и я даже настаиваю на том, что его журналистская работа полностью соответствует его убеждениям, даже когда под видом его заметки в газете появляется гэбэшная ориентировка или что-то подобное. Он не притворяется, он в самом деле патриот и в самом деле (думаю даже, что за это ему никто не приплачивает) с большим удовольствием работает на свое государство. Оно для него действительно свое, он помнит времена, когда мог только мечтать о таком государстве, которое он может назвать своим, и о власти, которую может назвать своей. Его тогда не было — то есть был, конечно, и даже не факт, что он был в газете «Штурмовик» или в «Русском порядке» — может быть, даже уже тогда он работал на нынешнем своем месте, в «желтой» газете, тогда еще не ставшей официозом. Тихо писал что-то; газету «Завтра», может быть, читал, а если и не читал, то «Завтра» девяностых все равно была его газетой. Потому что и по советской империи он очень скучал задолго до моды на дискотеки восьмидесятых, и коллективного Гайдарочубайса ненавидел, и в генералиссимусе Сталине видел не большевистского генсека, а русского императора, и даже был немного антисемитом. Система его взглядов и по тем временам была гораздо более стройной, чем у любого либерального автора. Нет, он определенно был уже тогда, и то, что мы его по тем временам не помним, свидетельствует не столько о его умении прятаться, сколько о нашей невнимательности. Его, прямо скажем, просто проглядели.

Он радовался Путину, конечно, — сразу же, с девяносто девятого года. Его даже не смущало, что Путину радуются Чубайс и Березовский — глядя из наших дней, можно констатировать, что он, которого и по имени-то не все знают, уже тогда был прозорливее, чем те же Березовский и Чубайс. Удивляться, впрочем, здесь нечему — ведь он же и есть народ, о котором, возвращая сталинский гимн, Путин говорил — «Допускаю, что мы с народом ошибаемся».

Еще раз хочу сказать — он совсем не продажная тварь. Если Ходорковский даст ему денег, чтобы он написал еще одну книгу «Узник тишины», он не возьмет эти деньги и не напишет книгу про Ходорковского. Зато книгу о том, как Ходорковский скупал депутатов и готовил государственный переворот, напишет с удовольствием и бесплатно. Для либерального читателя, который, может быть, не верит, что так бывает, специально повторю — да, напишет бесплатно и с удовольствием. И очередной политической зачистке искренне, а не по долгу службы порадуется. И на сайте «Бахмина.нет» оставит подпись. Да что угодно сделает. Он ждал этого времени все девяностые. Он дождался.

Читателя этой колонки я представляю себе среднестатистическим человеком плюс-минус либеральных взглядов. Он приблизительно в курсе содержания выпусков программы «Время», он, может быть, даже знает, кто такая Анфиса Чехова и в принципе представляет удельный вес реднеков в современном российском обществе. Но, мне кажется, он (поскольку не читает ни «Комсомолку», ни «МК», ни «Известия») вряд ли представляет себе, сколько их в журналистском сообществе нынешней России. Он думает, что журналист-государственник — это такой циник из телевизора, которому все равно, что говорить и каких взглядов придерживаться. В действительности же журналист-государственник — он совсем другой. Читатель этой колонки с ним, очевидно, никогда не сталкивался, а он все равно существует и, кажется, будет существовать всегда.

На рассказ о таком журналисте меня вдохновила полемика в ЖЖ между спецкором «Комсомольской правды» Дмитрием Стешиным и каким-то другим пользователем, но это колонка не о журналисте Стешине. Их действительно много — гораздо больше, чем среднестатистический человек плюс-минус либеральных взглядов может себе представить.

Автор — заместитель главного редактора журнала «Русская жизнь»