Просмотров: 19399
Габрелянов и приличные журналисты
Анна Голубева ·
20/07/2011
Никого, увы, не интересует ни «кто вы, мистер Габрелянов?», ни «как, черт возьми, вам это удается?». Никто не пытается увидеть героя в каких-то новых ракурсах
Имена:
Арам Габрелянов
© Предоставлено телеканалом «Дождь»
Эфир программы Hard day’s night телеканала «Дождь»
Если бы у журналистов не было Арама Габрелянова, его стоило бы выдумать. Великий и ужасный, образец для подражания и жупел; главные редакторы ставят его в пример своим маленьким репортерам, издатели пугают им свои нерадивые издания, аналитики прозревают в нем образ грядущего заката прессы.
Журналисты приличных изданий давно уже привыкли отдавать Араму Габрелянову должное. Принято восхищаться его манерой материть подданных на летучках не меньше, чем скоростью, с которой происшествия и инсайды попадают в его сети. Стало общим местом признавать, что Габрелянов — сила. И что с этой силой никто не может тягаться.
На фоне как бы уже общепризнанного заката приличной прессы газета на букву «Ж» и другие бумажные издания Арама Габрелянова демонстрируют обратный тренд. Великий и ужасный АГ выглядит почти спасителем отрасли, по меньшей мере носителем сакральных знаний по реанимации — соблазнительна мысль, что эти знания универсальны и могут быть приложены к благому делу.
Отдавать должное Габрелянову до недавних пор было легко и приятно еще и потому, что — ну где приличная журналистика и где он? Разные среды, вода и суша, оттуда сюда не переходят, можно вполне отвлеченно наблюдать и вполне объективно констатировать, какая рыба в океане плавает быстрее всех. Собственно, признавать, что против Габрелянова с его запредельными скоростями и беспредельными методами у приличной журналистики кишка тонка, тоже было легко и приятно — подразумевается, что по эту сторону покуда сохраняется некоторая разборчивость в средствах.
После того как Габрелянов со своими изданиями стал частью медиахолдинга «НМГ» (никакая сила не остается долго бесхозной), приблизившись тем самым к властям предержащим (владельцы холдинга считаются друзьями премьер-министра), отношение к нему журналистов вроде должно было измениться. Теперь, вынырнув из желтого моря, он играет с ними на одном поле – играет по правилам, прежде здесь не принятым, ну, то есть не принятым открыто и повсеместно. Получается, что все эти запредельные скорости и беспредельные способы добывания информации вкупе с манерой разговаривать с уникальными и прочими журналистскими коллективами как бы легализованы. Что ставит цех вообще и каждого персонально перед неудобными вопросами: принимать? применять? — и это теоретически должно напрягать.
Но ничего подобного не наблюдается, скорее наоборот. С тех пор как Габрелянов сделался издателем газеты на букву «И», он как будто еще больше вырос в глазах коллег по цеху. Эффектные жесты вроде радикальной перетряски легендарного бренда, бестрепетного увоза легендарного глобуса и молниеносного переезда из легендарного здания, кажется, только добавили ему очков как мужчине решительному, не склонному к сантиментам и не поддающемуся на шантаж. Никто из приличных журналистов, кажется, уже не сомневается: все у него получится.
Читать текст полностью
И потом, наличие на поле такой фигуры, как Габрелянов, приятно оживляет серые медиабудни и дает неиссякаемую тему для баек в курилке. А также слегка льстит журналистскому самолюбию, поднимая поникшую в последнее время самооценку — ну кто еще так может? (Следует анекдот о молниеносном увольнении великим и могучим АГ какого-то там, который попытался козырнуть своей близостью к властям предержащим.)
Конечно, легкая ирония и снисходительность приличествует приличному журналисту при упоминании Габрелянова и его империи. Но эта ирония совершенно не мешает приличным телеканалам покупать у него материалы, приличным авторам публиковаться в его изданиях, а приличным интервьюерам вызывать его на разговор.
Намедни такой разговор состоялся на телеканале «Дождь» в еженедельной передаче Hard Day's Night. На этот раз к ее ведущему Тихону Дзядко и журналистам канала Михаилу Козыреву, Игорю Иванову, Ренату Давлетгильдееву присоединился главный редактор «Афиши» Илья Красильщик. Даже те, кто остался вполне сыт Габреляновым после интервью Олега Кашина, вправе были рассчитывать на продолжение банкета в хорошей компании, тем более телевидение вроде как позволяет журналистам по-своему преподносить свою добычу.
Но добыча оказалась присутствующим не по зубам. То ли свет в студии в этот день был слишком рассеянным, то ли Габрелянов слишком плотным и непрозрачным для телекамер, то ли интервьюеров сковывал масштаб представшей им фигуры, но по части информативности зрелище напоминало церемониальное интервью с Верховным Главнокомандующим на федеральном канале. Может, вопросы и темы не согласовали заранее, но они и так были предсказуемы. Пресловутый мат на летучках, отношение к Путину, отношения с Сурковым, техника вербовки информаторов. Никаких неожиданностей, ничего нового — ответы тоже предсказуемы и вполне обтекаемы. Хотя не то чтобы там совсем уж не за что было зацепиться.
Вот Габрелянов, например, говорит, что никто, кроме покойного Бориса Федорова, никогда в его бизнес не инвестировал, все сделали сами, кредиты брали. Возник было вопрос, в каких банках, но отчего-то тут же забылся.
А вот Арам Ашотович рассказывает, как однажды главред «Комсомольской правды» Сунгоркин за хорошие деньги переманил у него целый отдел, но ничего толкового из этого не получилось. Как? Почему получается у Габрелянова и не получается у Сунгоркина, тоже ведь не последней в желтом море акулы? В чем, собственно, секрет мастерства? А никого не интересует.
Или выяснилось, что габреляновские репортеры проводили собственное расследование по поводу пресловутого путинского дворца в Краснодарском крае. Что раскопали? Не раскопали никаких доказательств, что его строят для Путина. Так для кого же? Похоже, на этот вопрос у Габрелянова ответа нет, но это как-то заминается, зажевывается и благополучно проглатывается интервьюерами. А ведь получается, что даже габреляновские репортеры не всесильны? Но этого момента никто не отрефлексировал.
Или герой передачи говорит, что не любит телеканалы, которые дотируются государством, ему интереснее самому зарабатывать (при этом охотно рассказывает о планах создания новостного телеканала). Но аппетитный момент его собеседники пропускают.
Такое впечатление, что к беседе никто не готовился — то ли рассчитывали на свою находчивость, то ли на простодушие визави. Или полагали, что для разговора с коллегой по цеху специально готовиться незачем? В итоге — ни фактов, ни цифр, ни имен, ни ссылок, одни «ходят слухи» и «говорят». Ну, Игорь Иванов, пытаясь немного прояснить финансовую подоплеку габреляновского бизнеса, достал листочек с именами тех, кто работал с ним еще в Ульяновске и претендовал на долю в этом бизнесе. Этот легкий мячик Габрелянов отбил одной левой — никто же из них в суде ничего доказать не смог. «Но сами-то честно скажите, на словах им что-то обещали?» — «Ну конечно, нет!» — и баста, тема снята, все довольны.
Собеседники Габрелянова вообще проявили редкую деликатность — подробных ответов от него не требовали, дополнительных вопросов не задавали, и никто из них, будучи мягко не впущен в дверь, не попытался постучаться снова или попробовать зайти через окно.
Все быстро скатилось в область гипотетического: «А вот если бы вы что-то эдакое про Путина узнали, рассказали бы читателям?» — «Конечно, как же иначе». Или совсем уж к риторике: «Есть что-нибудь в жизни, за что вам стыдно?» – тут собеседник каялся, что мало сделал для отца (про семью он вообще говорил часто и охотно, но ни один из пятерых интервьюеров на это внимания не обращает). «А вам не кажется, что апология Путина смахивает на подхалимаж?» Собеседник резонно так возражает, что сейчас Путина легче ругать, чем хвалить. Все удовлетворены (за то, что в этом ответе есть нерезонного, никто тоже не утруждается ухватиться).
Допустим, найти вопросы, которые заставили бы героя если не выпутываться, то хотя бы озадачиться и подумать над ответом, было никак невозможно. Предположим, что Габрелянов в самом деле герметичен, не оставляет следов и обладает безупречно округлой логикой. На такой случай у интервьюера, особенно на ТВ, всегда остается вариант — показать человека, набросать, хотя бы эскизно, портрет. Пусть он как-то еще свидетельствует о себе, пусть опровергает/подтверждает свое реноме не прямо, а косвенно, рассказом о чем-нибудь постороннем, реакцией на неожиданные реплики, интонацией, молчанием, да хоть мимикой и жестом.
Но интервьюеры в данном случае так заняты собственной мимикой, которая изображает приличествующую моменту иронию и снисходительность к герою (зритель имеет возможность наблюдать целую галерею тонких улыбок), что как-то им не до него самого. Никого, кажется, особенно не интересует ни «кто вы, мистер Габрелянов?», ни «как, черт возьми, вам это удается?». Никто не пытается увидеть героя в каких-то новых ракурсах.
Нам остается довольствоваться тем, что Арам Ашотович умеет изъясняться без мата — не то чтобы витиевато, не самым элегантным манером, но вполне доходчиво и живо. И держаться умеет — если он и волновался в начале передачи, то в кадре этого никак не было видно – впрочем, он наверняка раньше зрителей понял, что волноваться тут нечего. Легкая ирония проскальзывает и в его обращении с оппонентами, но в целом он выглядит спокойным, доброжелательным, вполне открытым и совершенно обтекаемым. Голоса интервьюеров, среди которых как будто далеко не все мальчики, звучат в сравнении с его тембром как-то особенно тонко.
{-tsr-}Ближе к концу разговора Илья Красильщик (он единственный задал пару дельных вопросов, жаль, что не настаивал на ответах) припомнил слова Габрелянова о том, что линия таблоида — это линия государства. «Так и есть», — подтвердил Габрелянов. Но и тут никто из присутствующих не пожелал усмотреть тему. Самую, может быть, важную в разговоре с Габреляновым — и о Габрелянове.
Не знаю, как насчет простодушия, а сказав в постскриптуме к передаче, что разговор был трудным, но интересным, Арам Габрелянов проявил к своим собеседникам настоящее великодушие.
Автор — руководитель Службы развития телеканала «Россия»
ВластЬ предежащим. Не властЯМ!