Летучки, на которых никогда не бывало менее тридцати человек. Замглавреда, Валерий Джемсович Дранников, в безупречной тройке и золотых очках, слегка пошатываясь от эмоций, кричит: «Отправьте меня в Чечню! Я напишу вам репортаж! Пошлите меня в Грозный!» Катя Метелица в красных колготах и лисьей горжетке. Дипломированный психиатр Петя Каменченко. Он на первых порах редактировал мои заметки. В тексте, допустим, сказано: «Сейчас в бюро забытых вещей тихо». Он что-то впишет и смеется, как психиатр, до слез.
— В чем дело? — спрашиваю.
— Да я тут написал еще «пусто». «Сейчас в бюро забытых вещей тихо и пусто»! — И снова хохочет.

Дела шли очень хорошо. Раз в неделю я широкими шагами входил в кабинет главного редактора Сергея Мостовщикова и, бурно жестикулируя, рапортовал:
— Если вы не хотите взять меня в штат, то, по крайней мере...
— Я. Хочу. Взять. Тебя. В штат, — отвечал главный редактор тоном, не терпящим возражений.

Тут я совершенно успокаивался и уходил. Согласитесь, глупо стоять и настаивать, если тебе русским языком сказали, что хотят. Так прошло полтора года.

Впрочем, справедливости ради надо отметить, что именно меня отправили с редакционным заданием на выездную сессию свинг-клуба. Меня, а не золотое перо «Большого города» Женю Пищикову. Она бы безусловно справилась с ролью лучше, да и вообще женщин там не хватало. И все же не Пищикова, а я сидел у полуночного костра, наблюдая, как, постепенно подчиняясь единому ритму совокупляющихся пар, подрагивают молодые сосны, колеблется в черной реке обращенный месяц и часто мигают зеленые звезды. Слава богу, на рассвете какая-то сумрачная жертва промискуитета довезла меня до Москвы. Не умываясь, я примчался в редакцию и с триумфом доложил начальству, что коитус был.

Одним из принципов организации «Большого города» был демонстративный отказ от услуг именитых журналистов. Достаточно, если автор наблюдателен и видит то, чего не видят другие. А за стиль и язык отвечает главный редактор плюс отдел рерайта. Таким образом, в редакции постоянно толпились представители совершенно нелитературных профессий, и это было дико интересно. Почти все они были либо сумасшедшие, либо нетрезвые. Чаще всего — и то и другое одновременно. Виктор Тихомиров вел обзор новых гомеопатических средств и, кажется, перепробовал их все. Мрачная и хрупкая Алсу Гузаирова занималась рубрикой «Побойтесь Бога». Упомянутый выше Макаров, в свободное от стенгазеты время, вел хронику московских ДТП и с изяществом Леонардо да Винчи рисовал типовые схемы. Павел Орлов заведовал экологической ситуацией и по десять раз переписывал заметку о миграции зимородка или о прерванном нересте плотвы — словом, что-то трагическое. Все это делалось на полном серьезе, за хорошие деньги, с непомерным удовольствием. Каждый номер сдавали до пяти утра — с музыкой, выпивкой и закуской.

Когда совет директоров «Афиши» реформировал «Большой город», из издания ушли почти все старые сотрудники. Еженедельник стал выходить в цвете, исчезли странные рубрики и контрастные черно-белые макросъемки, на страницах замелькали лица знаменитых людей и фамилии известных журналистов, о нем заговорили в офисах и стали раскладывать в вестибюлях крупных компаний. Это был долгожданный успех, который свел к нулю все достижения и усилия первой редакции.

Можно говорить о том, что творчество и бизнес — две вещи несовместные. Что американский прототип «Большого города» — бесплатный еженедельник Village Voice — точно так же не имел в США особого признания. Что времена меняются и мы давно уже живем в эпоху service journalism — потребительской журналистики, чьи цели: позитив, практическая польза от каждого материала, простота изложения и яркий визуальный ряд. Что надо думать о том, как расширить читательскую аудиторию, а не о том, как культивировать в ней сарказм. Что портрет Ленина со снегирем на плече и заголовком «Лисичкин хлеб» — бред и не смешно, а карикатурный президент США с выносом «Eto Moskva? Путеводитель для Барака Обамы» — замечательно сатирическая, по-настоящему злая обложка.

Невзирая на все эти во многом справедливые замечания, сообщаю, что разница между «Большим городом-1» и «Большим городом-2» как между кофе и балалайкой. В целом будоражит и то и другое. Хотя кофе ускоряет сердцебиение и помогает думать. А балалайка веселит и заставляет притопывать в такт. При этом кофеин вроде бы вреден, а музыка, говорят, способствует пищеварению.

...На углу Гнездниковского переулка и Тверской я заметил удивительный предмет. Это было большое электронное табло с рекламой журнала «Афиша». На доске мерцали рубиновые огни. Пульсируя и сплетаясь в словесный узор, они, как метеориты, стремительно мчались сквозь темный экран: «Только у нас в журнале — Шарлотта Генсбур, исполнительница главной роли в фильме "АНТИХРЕСТ"!»

Я это воспринял как явный Знак. Ошибку в рекламе можно исправить. А вот возвращаться в дом, где десять лет назад был счастлив, не имеет никакого смысла. Как, впрочем, и в любой другой дом, особенно издательский. Уж лучше затеряться на просторах нашего большого города.

P. S. По просьбе редакции OPENSPACE.RU автор доводит до сведения читателей, что он в курсе существования «промежуточной» версии «Большого города» под редакцией Алексея Казакова. К великому сожалению, автор страдает сильной близорукостью, которая до сих пор не позволяет ему уловить существенных различий между второй и третьей редакцией журнала, при всем глубоком уважении и любви к А.Г. Казакову и Ф.В. Дзядко.

Автор нигде не работает