Иду на мы

По мнению ЕКАТЕРИНЫ КРОНГАУЗ, публичная профессиональная грызня вытеснила из журналистской профессии все остальное

©  Евгений Волков

Десять лет назад Сергей Мостовщиков опубликовал в закрытой ныне газете «Московские новости» программный текст под заголовком «Проблемы российского печатного слова». В нем Мостовщиков писал о журналистах, их сложных отношениях с читателями и друг с другом. Про читателей он сообщал, что им интересна только всякая гадость, потому что жить — очень страшно, а журналисты этот страх всячески поддерживают. Касаясь же положения дел внутри журналистского цеха, Мостовщиков констатировал: журналистское сообщество потеряло интерес к профессии. Главным доказательством было для него следующее: «Пропала публичная профессиональная грызня друг с другом. Раньше еще как-то старались: прочитали острую статью коллеги в конкурирующем издании и открыто сообщили своим читателям, что коллега — олигофрен и вяло понимает действительность. А тот потом — искрометный ответ. Народу нравилось. А сейчас журналисты не спорят друг с другом. По крайней мере, открыто.

Вообще, зная газетную породу не понаслышке, должен вам сообщить, что такое затишье — весьма подозрительный и тревожный симптом. Журналисты, как правило, — народ злой и мнительный и, честно сказать, в большинстве своем малоприятный. Так вот, зная все это, я постоянно мучаюсь одной неутешительной мыслью: если эти люди открыто не презирают друг друга, значит, интерес к профессии потерян».

Тогда, десять лет назад, в профессии много чего происходило: закрылся журнал «Столица», выходили еще те, «настоящие», «Итоги», закрывалась «Вечерняя Москва» и открывалась «Афиша» — и тем не менее журналистское сообщество, по крайней мере по мнению Мостовщикова, безмолвствовало. Бывшему главному редактору «Столицы» было обидно, что его коллегам совершенно наплевать на то, что он делал хороший журнал, а журнал закрыли. Свой манифест он писал в надежде «возродить культуру газетной полемики в российских средствах массовой информации».

Ему сразу довольно вяло ответили: Алина Лисицкая в «Новой газете», что-то вроде того, что сам дурак, и Алла Боссарт — что Лисицкая не права, а Мостовщиков прав; и тема была закрыта.

Прошло десять лет, и мечта Мостовщикова сбылась. Публичная профессиональная грызня появилась. И не просто появилась, а постепенно вытеснила из журналистской профессии все остальное. Благодаря интернету и в особенности Живому Журналу сообщения о том, что кто-нибудь — олигофрен, появляются беспрерывно. Не прощают ничего: даже буквально опечаток. Не прощает никто: от неизвестных стажеров до гендиректоров издательских домов.

Стоит сразу оговориться, я выступаю сейчас ровно как в том анекдоте: «Интеллигент, что ли?» — «Что вы, такое же быдло, как вы». Только без всякой иронии.

То, что сейчас происходит во внутрицеховой жизни, уже не назовешь грызней, как называл Мостовщиков, — это настоящее метание говном. В говне, простите, все журналисты и прочие работники издательских домов. Если вы не в говне, то либо вы никому не интересны, либо вы — такое говно, что даже и говорить об этом уже не имеет смысла. Бывалый кинокритик уничтожает молодого за то, что тот, посмотрев какой-то урезанный пресс-показ, перепутал одного актера с другим, и выписывает начинающему коллеге натуральный «волчий билет». Известный медиаменеджер устраивает ковровую бомбардировку, покрывая в своем блоге всех и вся практически ежедневно. Главный редактор газеты хамит в каждой своей колонке одному-двум журналистам и тут же в ответ получает свою порцию говна от других главных редакторов за то, что газета его дрянь и сам он — идиот. Все эти и другие многочисленные скандалы хорошо известны.

Журналисты ссорятся друг с другом публично — сразу, без всяких содержательных пауз, переходя на личности до такой степени, что их ругань с отвращением читают, не в силах оторваться, люди, не имеющие к профессии никакого отношения. Ссорятся целые издательские дома. Журналистам отказывают от изданий, а сами издания становятся нерукопожатными чаще, чем выходят в свет. Мало-мальски заметное событие подвергается критике (хотя, правду сказать, это все-таки не критика, а обливание помоями) еще до того, как успевает состояться. У одного издания главный редактор идиот, у другого денег, как грязи. Запал есть, повод найдется.

Все эти публичные скандалы выглядят одинаково и строятся по одной схеме. Больше всего это напоминает игру «убей бобра»: из разных дырок вылезают бобры, а ты должен забить бобра кувалдой до того, как он успеет высунуть голову. Даже если в начале этих склок и присутствуют хоть какие-то зачатки смысла, в итоге все сводится к одному: вы — дрянь-журналист, и издательский дом ваш — дрянной, так что и говорить с вами не о чем. Никакой, повторю, иронии. Никакой, не дай бог, самоиронии (отсутствие самоиронии, мне кажется, вообще самый тревожный факт во всей этой истории) или благородства. Ничего. Под нож идут беременные женщины, пенсионеры и даже только что убитые журналисты. Все очень серьезно.

Это было бы объяснимо, если бы в стране существовал серьезный рынок печатной прессы, работать на котором дозволялось только избранным журналистам. Это было бы отвратительно и тогда, но, по крайней мере, в этом присутствовала бы хоть какая-то логика: что поделать, конкуренция, не до шуток, выживает сильнейший. Но у нас нет такого рынка. Вообще. Журналист может быть абсолютно и очевидно профнепригоден, сто раз публично ткнут носом в свою непригодность, но это никак не помешает ему не только продолжать работать, а и двигаться вверх — по карьерной лестнице, и вбок — по разным издательским домам. Совершая те же самые ошибки. И, конечно, не забывая вслух замечать ошибки окружающих. Короче, ни за одним публичным скандалом не стоит никакой профессиональной корысти, что уж говорить об обеспокоенности за профессию.

Мостовщикову казалось, что сам по себе факт публичной журналистской грызни приведет к тому, что возродится интерес к журналистике, а вместе с ней и сама профессия. Но, удивительным образом, во всей нынешней грызне никакого интереса к профессии нет даже близко. Более того, на редкие хорошие статьи, которые все-таки появляются то там, то тут, вообще никто не обращает внимания. Плохие же вызывают любопытство не как объекты для профессионального разбора, а лишь как повод для очередного скандала.

Увы, Сергей Мостовщиков был не прав. Отсутствие профессиональной грызни десять лет назад свидетельствовало вовсе не об утрате интереса к журналистике. Кажется, все дело было в том, что тогда журналисты были слишком увлечены своей работой, своими идеями и проектами: им просто не хватало сил и времени оглядываться вокруг. Сейчас же журналистам настолько неинтересно то, что они делают сами, что их взгляды, естественно, переключаются на других. Такова человеческая природа: хочется поймать других на собственных ошибках. Тонешь сам — топи другого. Недаром единственный интересный публичный спор, разразившийся в Живом Журнале Леонида Бершидского, касался давно минувших дней. Сергей Пархоменко, Демьян Кудрявцев и сам Бершидский спорили о том, кто из них создал самый крутой журнал. Вспоминали «Власть», Newsweek и старые «Итоги».

Свою статью Мостовщиков закончил словами: «А скучно с вами, ребята. Очень скучно». Будь я котом Леопольдом, я бы закончила так: «Ребята, давайте жить дружно». Но я, как уже было сказано выше, не какой-нибудь там интеллигент. Поэтому просто: если уж мы все больны, давайте хотя бы не кашлять друг на друга. Авось хоть кто-нибудь выздоровеет.

Автор — редактор журнала «Большой город»


Еще по теме:
Ошибки top4top, письма из «Сноба», 22.12.2008
Конфликтный выпуск, 05.11.2008
Мемуарный выпуск. Бонус: глянцевый СПб. vs. Москва, 08.09.2008
Медиаспоры в ЖЖ, «Секретная служба ТВ», православные против «ЛГ», 01.09.2008

Другие материалы рубрики:
Эдуард Дорожкин. Образ мысли, 5.03.2009
Летучки: «АФИША», 3.03.2009
Карина Добротворская: «The party is over», 13.02.2009


Еще по теме:
Эдуард Дорожкин. Образ мысли, 5.03.2009
Сергей Мостовщиков. Пишу на ты, 11.03.2009
Олег Кашин. Шестеро крайних, 12.03.2009

Отправить:

КомментарииВсего:10

• Tur_turovski· 2009-03-10 20:01:44
  Как заметил один хороший современный писатель, зло делает нас сильнее, хотя и не свободнее. Это во-первых. Во-вторых, имена надо называть, а то пишете "для своих", что у меня, провинциала, вызывает желание задать вопрос, как в том анекдоте: А ты Ваньку с водокачки знаешь? В-третьих, OpenSpace тоже ведь прилагает руку к "говну", выражаясь языком г-жи Кронгауз. Тон заметок, например, некоего Эдуарда Дорожкина и какого-то Олега Кашина, читающих снисходительно-презрительные нотации коллегам, ничего, кроме омерзения, не вызывает. Все крепче убеждение: OS делают исключительно "для своих", а остальные пусть читают "Жизнь". Так вы тогда и останетесь изданием для читателей из Садового кольца.
• gleb· 2009-03-10 20:16:17
  Тур_туровскому
  Для любознательны провинциалов есть ссылка: Еще по теме.
  В данном случае в ней указаны материалы, отчасти давшие пищу для размышлений Е.Кронгауз.
  И второе. Даже провинциалу не стоит злоупотреблять определениями "некий" и "какой-то". В эпоху развитого сетевого поиска такое словоупотребление предосудительно.
• Tur_turovski· 2009-03-10 21:04:10
  Даже в эпоху развитого сетевого поиска такой стиль и тон предосудительны. Я имею в виду стиль и тон Дорожкина и Кашина. А что касается любознательности провинциалов, то вы просто не представляете себе, чем именно эти провинциалы интерсуются. Под провинцией я разумею не Челябинск или Саратов, а, например, Шацк или Касимов. Есть города еще меньше. В одном уважаемом журнале я недавно прочел (воспользовавшись преимуществами развитого сетевого поиска) репортаж из спецшколы в "глубокой провинции" - в Сергиевом Посаде. Вот я о чем. Когда у нас человек дорывается до интернета, он интересуется прежде всего Одноклассниками, а не Полит.ру (например).
• alas· 2009-03-10 23:17:37
  Tur_turovski
  И что вы предлагаете? Или вы тоже "не интеллигент"?
• Tur_turovski· 2009-03-11 01:24:39
  В греческом языке есть слово "идиот", то есть человек, живущий вне данного общества. Мне это слово нравится больше, чем ничего не означающие, мертвые "интеллигент" или "быдло". Я врач. которого в маленьких городах боятся: психиатр. Ко мне боятся ходить, потому что среди "быдла" распространено мнение: "с головой" к врачу ходят только полные дураки. Что соседи подумают! Пациентов же - хоть отбавляй. По моим наблюдениям, даже в сонных маленьких городах состояние психики - как после затяжной войны. Много работы, на которую в бюджете нет денег, а дают трое-четверо местных бизнесменов, об интеллектуальном и моральном облике которых я лучше умолчу. Но они дают, а интеллигенты не дают. Понятно: у интеллигентов нет денег. Но я о фактах, а не о судьбе интеллигенции. В киосках у нас только Российская газета с ее убогим языком, но и ее берут плохо. В библиотеках нет очереди ни за Достоевским, ни за Фаулзом (есть Коллекционер и Подруга), а есть очередь за Донцовой. Ее обожают все библиотекари. Они тоже быдло, как и их читатели. А еще они держат кур и свиней, иначе сдохнут. Это старые толстые тетки, которые говорят "мы же интеллигентные люди". Не надо заговаривать с ними о Чехове или Пушкине - заработаете несварение мозгов. Те, что помоложе, "абажают" Мастера и Маргариту, Донцову - тоже. А еще мы помогаем неимущим, каковых среди быдла много. Вот у одной дуры из быдла утонул по пьянке муж. Когда он пропал, она пошла не в милицию, а к гадалке: узнать, куда он запропастился. Через месяц его выловили у шлюза. У нее ни специальности, ни родни - одни дети, трое. Церковный приход помогал ей одеждой, иногда едой для детей. Старший сын - 12 лет - с голодухи съел батон вареной колбасы, ему стало плохо. Догадайтесь, куда она пошла первым делом. Правильно, не к врачу. Сейчас мы собираем деньги на похороны ребенка: гроб, цветы (искусственные), место на кладбище, читчица (которая будет читатать ночью над телом Псалтирь), землекопы, поминки. Младшую сестру этой дуры - ей 14 лет - мать продала ветеринару за поросенка, и девчонка уже беременна. Я напоминаю отцу Геннадию слова одного героя Лескова: в России Евангелие еще не проповедано. Он вздыхает: Накормить бы их всех. А его отец, священник за штатом (пенсионер), шепчет мне: Сынок, ты бы не говорил им (пациентам и прихожанам), что мать Господа - жидовка. Мой институтский преподаватель однажды сказал: Человек может сделать добра на метр вокруг себя, не больше, но не каждый человек даже этого хочет. На метр. Я защитил кандидатскую, стажировался в Париже, но вернулся сюда, в Мухосранск, как это любят называть в интернете. У меня там мой метр, на большее я не претендую и не надеюсь. Иногда я выглядываю в Москву (чаще через интернет), где у меня немало друзей. Интересуюсь т.н. культурными ресурсами (потому что поддерживаю связи с французскими издателями, выпустил три перевода с русского). И вижу, что в Москве никому нет дела до Мухосранска. Что ж, у вас свои метры, наверное, а мне для быдла денег бы собрать - на похороны пацана. Это важнейшая духовная задача, потому что пацана надо похоронить как человека, пусть даже у него мать дура. Я это все только затем пишу, чтобы вы не забывали хоть иногда вступать в переписку с Россией (не хотел это имя употреблять, ну да что ж). А то ведь когда эти дуры и дураки, все это быдло, которое кипит и плавится за МКАД, эти 100 миллионов чего-нибудь по-настоящему захотят, поздно будет спрашивать, из интеллигентов я или из кого.
• Tur_turovski· 2009-03-11 10:29:19
  Но если не отвлекаться, а попытаться ответить на вопрос г-жи Кронгауз, то речь идет не о низкой культуре поведения, а об отсутствии культуры оппортунизма и чувстве вины. Это вовсе не смешно. В условиях, когда оппортунизм навязывается, творческие люди, принуждаемые к конформизму, начинают испытывать чувство вины: быть оппортунистом в России аморально, а не быть оппортунистом - значит, быть бедным и гонимым. Чувство вины не из тех, что лежат тихо. Оно прорывается наружу и - читайте Достоевского - часто в агрессивной форме. Обвиняя других, человек компенсирует свое чувство вины, добиваясь "равенства в говне". Икс испытывает чувство вины, потому что общество подавляет его, власть давит, и вот ответ на подавление. Это - фундамент, остальное - производные. Общество и власть формируют культуру оппортунизма столетиями. И чем более свободно общество, тем выше культура оппортунизма. Все просто, потому что очень сложно.
• 3lobny· 2009-03-11 18:09:20
  Во-первых, огромное спасибо Кате про очень хорошее наблюдение за пространством, в котором живут люди печатных медий. Во-вторых, позволю себе вместе с ней поразмышлять над тем, что происходит.
  Удивительный факт: в "медиасрачах" (копирайт г-на Бершидского, кажется) участвуют практически всегда тусовка "слова". Возможно, впрочем, что за пределами нашего внимания остаются подобные "срачи", происходящие в мире животноводов, парикмахеров или хотя бы даже и коллег из зомбоящика (хотя вот уж у них, казалось бы, поводов должно быть точно не меньше).
  
  Однако предположим, что ничего подобного в других индустриях нет. Почему же именно "журналисты слова" с таким достойным лучшего применения упорством совершенствуют этот жанр?
  На поверхности лежит экономика процесса: в индустрии все довольно плохо, все (редакторы, начальники, рядовые бойцы) читают (и доверяют, хотя бы на простом человеческом уровне) сетевым текстам и постам, так почему же не проявить себя? Медиасрач (и причастность к нему) дает 0,000003 секунды славы, а ее затем можно конвертировать в реальную работу (или хотя фриланс). И репутационные риски становятся ниже щегольнуть мастерством фраз, яркостью метафор и проч., что довольно редко можно проявить если, к примеру, ты как репортер "покрываешь" жизнь металлургию, птицеводство или нечто вроде салонов красоты.
  
  (честно скажу, что в профессиональном мире вообще такое немыслимо, и публичный скандал вредит всем и всегда; но тут очевидно бенефиты превосходят риски)
  
  
  Достаточно ли прямоугольного "экономического" обоснования для объяснения феномена "медиасрачей"? Мне кажется, что нет. Возможно также, что тут надо сказать, что кризис как кризис пришел в эту индустрию не только потому, что в стране все плохо, но и потому, что индустрия потеряла читателей. Ну не читают люди газет-журналов. И, кстати, в медиасрачах не были замечены представители изданий, которых читают, т.е. к примеру, КП, "Твой день" и проч.
  
  У них с аудиторией все хорошо. А у "кволити-прессы" (даже и глянцевой) с аудиторией (по честному) все плохо. Даже уважаемый мною БГ - прежде всего нишевой и клубный продукт, (извините, Катя, что поминаю, понимаю, как вам это странно слышать) имя которому сделала очень нишевая история про медиаобозревательницу Лыбченко. И именно она сделала БГ фурором в журналисткой "тусовке".
  Так вот, что происходит, когда реальная аудитория съеживается до размеров производителей? Производители продолжают работать на аудиторию, т.е. писать то, что им интересно. И тем проще, что пишешь, по сути, для себя. Звонить надо только себе же в голову.
  
  (впрочем, это все не объясняет, зачем участие в жанре медиасрачей жж-юзерам уровня Damian, но, полагаю, что ему просто интересно)
  
  
  Интересно, во что это разовьется. Думаю, что психология такова, что наиболее засвеченные участники медиасрачей через какое-то время все-таки не смогут найти себе адекватное место работы. Ведь, несмотря на либертарианство взглядов и прочие постмодернисткие заморочки, редакции - коллективы довольно консервативные, а коллеги-журналисты обидчивее многих. И жанр этот исчезнет, как только более-менее нормальзуется экономический фон: публично обсирать коллег опять станет себе дороже.
  С другой, и, честное слово, в даже хочется верить, что функция медиасрачей даст, о чем говорила, как мне показалось и Катя, и С.М., импульс к внутрицеховой дискуссии о профессиональных стандартах, а там, глядишь, и к какой-то обновленной, еще более интересной и, главное, - востребованной, журналистике.
  Очень бы хотелось верить, что в этом явлении есть больший смысл, чем просто языками воду в ступе...
  
  
• eperotanthropy· 2009-03-12 04:16:22
  to Tur_turovski:
  
  во-первых, ого!
  
  во-вторых, к вопросу об именах, OS выступает площадкой, а не рупором. ни г-жа Кронгауз не является штатным автором OS, ни главный редактор газеты "На Рублевке" Дорожкин. он, впрочем, тут постоянный колумнист приглашенный, как и Кашин, который уже и не охота вспоминать откуда.
  
  вы просите называть имена и сами тут же их озвучиваете. к чему искать черта тому, у кого он за спиной? то есть, прямым текстом уж, если вам нужны имена, то, например, "Главный редактор газеты хамит в каждой своей колонке одному-двум журналистам..." в тексте Кронгауз — это как раз про колонку Дорожкина здесь же. открытое пространство, как и заявлено.
• ztanya· 2009-03-13 17:32:50
  Я отношу себя к читателям, и хочу сказать, что уже очень давно не читала с таким интересом чью-либо статью.
  Класс!!!
  
  А если продолжить рассуждения про тему поливания говном, то мне кажется, сейчас она практикуется повсеместно и не только в журналистике.
• YuliaPolyakova· 2009-03-18 11:59:23
  "Отсутствие самоиронии, мне кажется, вообще самый тревожный факт во всей этой истории". (А от того, как глубока степень ее отсутствия, уже даже не противно). Спасибо за правду.
  С уважением,
  Юлия